Стивен Бут - Вкус крови
Чувствуя нелепое смущение, детектив вновь опустил руку. После этого он попытался сконцентрироваться по очереди на всех частях своего тела, пытаясь понять, нет ли где серьезных повреждений, которых он сначала не заметил. Может быть, его мозг подавил чувство боли и она наступит только через несколько мгновений? Ему приходилось слышать о серьезно раненных людях, которые продолжали функционировать до тех пор, пока не теряли сознание от боли.
Купер хорошо помнил сам момент удара. А еще он помнил негромкий треск плоти и костей. И вот сейчас его тело отказывалось ему повиноваться. Он не мог броситься вслед за преступником. С ним явно что-то не в порядке.
Бен наклонил голову и посмотрел на свой бок. Подкладка пальто постепенно намокала кровью. Крупная ее капля стекла по шву одежды и упала на снег, разбившись о подмерзшую поверхность. Кровь была темного цвета, такого темного, что выглядела почти фиолетовой.
Уровень адреналина в крови мужчины упал, холодная вода из водосточного карниза попала ему за шиворот, и Бену Куперу вдруг стало очень холодно.
26
Диана Фрай никогда не видела Эдди Кемпа, но когда мужчина, который шел ей навстречу, заметил свет ее фонаря и форму патрульного, шедшего рядом с ней, и быстро отступил в полумрак, она ни минуты не сомневалась, кто это такой.
На бегу она достала рацию.
– Бен, он направляется вниз по холму в сторону Эйр-стрит. Теперь он у нас в ловушке. Бен?
Констебль ничего не ответил, но Диана решила, что он занят тем, что блокирует противоположное направление отхода. Купер в разговоре с другими людьми никогда не тратил больше слов, чем это было необходимо.
Повернув за угол, Фрай практически врезалась в мужчину, которого преследовала. Он неожиданно остановился на мосту, увидев группу полицейских в форме, которые приближались со стороны Эйр-стрит.
– Эдвард Кемп? – спросила девушка.
Мужчина отступил и попытался нанести ей удар в челюсть, но сержант легко уклонилась от него. Ее противник был тяжелым и неповоротливым, а Диана постоянно полировала свои боевые навыки на тренировках по карате сёкотан. Через несколько мгновений она завела ему руки за спину и ткнула его физиономией в каменную стену.
– Кемп вы или нет, но вы арестованы.
Двое патрульных надели на мужчину наручники и увели его. Фрай оглянулась вокруг. Бена все еще не было видно.
– Черт тебя побери, Купер! Ты что, покупками занимаешься, или как? – проворчала девушка.
Последние слова она произнесла чуть громче, и они эхом покатились по переулку. В ответ раздался только шум воды под мостом да звон капели с крыш. Где-то вдали захлопнулась дверь патрульной машины.
Констебль сказал, что он на рыночной площади прямо перед входом в переулок. Значит, это где-то рядом с мостом, за углом книжного магазина.
– Бен?! – позвала Диана.
– Я здесь…
Голос его прозвучал очень странно. Поскальзываясь на брусчатке, Фрай бросилась через мост. И увидела его. Купер стоял возле гаражных ворот, повернувшись к ней спиной.
– Бен?
– Привет, Диана.
– Что ты делаешь?
– Да так, ничего.
– Думаю, что мы взяли Кемпа.
– Хорошо.
– А ты уверен, что это он? У меня не было возможности его рассмотреть. Они что, в этой части города никогда не слышали об уличных фонарях? Или у них закончился газ?
– Ты права, здесь немного темновато.
Сержант посмотрела на коллегу, чувствуя, что теряет терпение.
– Почему ты облокотился о гараж?
– Понимаешь, мне кажется, что я не могу двигаться.
Фрай хотела дотронуться до него, но остановилась.
– Тебе так кажется? Это что, шутка такая? Если да, то тебе придется целую неделю патрулировать город в паре с констеблем Марфином и платить за его луковые баджи[145].
– Я не шучу, Диана.
– Боже, но твой голос совсем не похож на голос человека, которого ранили! Дай я взгляну, – с этими словами девушка достала из кармана фонарь и направила его луч на грудь Купера. – Где у тебя болит?
Левой рукой констебль расстегнул свое непромокаемое пальто и раскрыл его полы.
– Где-то здесь. Я чувствую…
– Не дотрагивайся!
– А в чем дело?
Очень осторожно Фрай раскрыла пальто, пользуясь при этом фонарем. Потом направила луч фонаря так, что Бен смог увидеть торчащую рукоятку.
– Это напоминает мне рукоятку штыка, – пробормотала сержант.
– Слава богу, что он прошел мимо!
– Он не прошел мимо, – возразила Диана. – У тебя идет кровь. Я вызываю «Скорую».
– Нет, он прошел мимо.
Фрай посветила фонарем на кровь, скопившуюся на снегу.
– Теперь ты мне веришь, Бен? Ты истекаешь кровью.
– Нет, это кролик, – объяснил Купер.
– Ты это о чем? – Девушка посмотрела на него так, как будто у него начался бред.
– В моем браконьерском кармане лежит кролик. Мне дал его Джордж Малкин.
– Ты придуриваешься?..
– Правда, – голос Купера дрожал, но он рассмеялся от облегчения. – Лезвие штыка прошло аккурат сквозь кролика. А его конец пригвоздил пальто к воротам, после того как проколол внутренности животного. Малкин сказал, что кролик очень свежий, и не соврал.
– И ты уверен, что не ранен?
Бен печально рассматривал порез, оставленный на пальто лезвием, которое преодолело несколько дюймов плоти и костей и застряло в гаражных воротах.
– Это пальто стоит целое состояние, – произнес он.
– Если только единственной раной, которую тебе нанесли, будет дыра в твоем бюджете, а не в животе, то бог с ним!
– Нет, со мной всё в порядке.
– Тогда снимай пальто, и мы отнесем все это экспертам. Одному богу известно, как мы сможем объяснить присутствие кролика.
– Если б я от него отказался, это выглядело бы грубо, Диана. А кроме того, я за него заплатил. Так что это вовсе не подарок.
– А пары фазанов у тебя в брюках случайно нет?
– Нет, – ответил Купер. – Но я тоже рад тебя видеть.
***Не успели Питер и Грейс Лукаш забраться в постель тем вечером, как начали спорить. Причина спора была настолько тривиальной, что позже Грейс так и не смогла ее вспомнить. Может быть, это был цвет новых обоев, а может, они не могли договориться о том, смогут ли позволить себе отпуск в Португалии в этом году.
Однако тон спора изменился после того, как Питер попросил жену не канючить, потому что у него есть гораздо более серьезные проблемы.
Миссис Лукаш посмотрела на мужа, лежавшего рядом с ней в кровати. Лицо он повернул к ней, но оно оставалось в тени – его лампа была у него за спиной, а свою женщина уже выключила, сняв очки для чтения. Лицо Питера было слишком близко от нее и в то же время слишком размыто в тени, и поэтому она не видела его выражения. Глаза его были открыты, но Грейс чувствовала, что на лице у него непроницаемая маска. Она дотронулась до руки мужа и почувствовала, насколько напряжены его мускулы.
– Что с тобой? – спросила миссис Лукаш.
– Ничего.
– Я же чувствую, что что-то произошло!
– Ничего не произошло. О чем ты?
– Расскажи, Питер.
– Оставь меня в покое. Я устал.
Мужчина перекатился на спину и опустил затылок на подушку с такой силой, как будто хотел добиться от нее беспрекословного подчинения. Теперь Грейс видела его профиль на фоне круга света от прикроватной лампы. Его лицо было решительным и сердитым. Такое его выражение больше всего напоминало миссис Лукаш отца Питера, Зигмунда, которого она все еще считала настоящим бойцом. Та же несгибаемая решительность была видна и на лице ее мужа. Решительность и непримиримая ненависть.
– Приезд канадки сюда расстроил тебя, правда? – спросила Грейс.
– Это все пустое.
– Она ведь не хотела уходить, да?
– Мне кажется, что я ясно выразил свою мысль.
– А вот с полицейским получилось странно, правда? По крайней мере, мне его приход показался странным, а тебе?
Питер ничего не ответил. Наблюдая за мужем, Грейс внезапно почувствовала приступ раздражения.
– Почему ты не хочешь поговорить со мной? – поинтересовалась она.
– Да, это было странно, – вздохнул Лукаш. – Странно, что он уже встречался с нею до нас. Странно, что она рассказала ему о цели своего приезда. Все это было очень странно. Но, с другой стороны, ты же сама первая пригласила его в наш дом.
– Значит, это я во всем виновата?
– Я этого не говорил.
– Но ты об этом подумал. И дуешься, потому что считаешь меня кругом виноватой.
– Вовсе нет.
– А ведь я только позвонила в полицию из-за этого описания умершего мужчины.
– Я знаю. Именно это ты и сделала.
Теперь уже пришла очередь Грейс повернуться на спину. Она уставилась в потолок, ничего не видя перед собой, кроме теней. Женщина молчала, ожидая, когда заговорит ее супруг. Она не была уверена, что он соизволит это сделать, и в то же время страстно желала, чтобы он тоже почувствовал, как ей больно.
– Ты сделала это из-за Эндрю, – произнес Питер.
