Крейг Расселл - Кровавый орел
Сила миллионеров Айтелей была видна хотя бы по тому, что в холле управления уже топтался десяток адвокатов во главе с маститым Вилфридом Ваалькесом. Фабель прорысил через просторный холл так быстро, что адвокаты, бросившись к гаупткомиссару, догнали его только у лифта. Фабель крикнул весело: «Доброе утро, герр Ваалькес!» – заскочил в кабинку и был таков. Вслед ему неслась возмущенная тирада Ваалькеса.
Фабель позвонил из своего кабинета Вернеру Мейеру в комнату для допросов:
– Там внизу чертова уйма адвокатов. Скажите Айтелю, что он имеет право на одного. То же касается и его сына. И потом передайте обоих Айтелей ребятам из отдела финансовых и корпоративных преступлений. Пусть они их для нас разогреют.
Затем Фабель набрал номер Сюзанны в Институте судебной медицины. Накануне вечером он позвонил ей сразу после Шпейхерштадта и был поражен искренней тревогой в ее голосе, даже испытал приятный укол вины за то, что кого-то заставляет беспокоиться. Уж сколько лет никто не волновался за его жизнь – разумеется, кроме подчиненных, которым по службе положено переживать за начальника… Фабель заверил Сюзанну, что все в полном порядке, но ему нужно опять в управление полиции, и ей придется спать одной.
Теперь он звонил посоветоваться – обсудить свою новую версию о Витренко.
– Что ж, звучит правдоподобно, – сказала Сюзанна без особого убеждения в голосе.
– Что ты можешь против этого возразить?
– Да вроде нечего. Думаю, ты прав. В основном. Никаких профессиональных аргументов в голову не приходит. Смущает только количество участников.
– Что ты имеешь в виду, Сюзанна?
– Получается, что наш серийный убийца действует не в одиночку. Или даже вообще не действует, а просто руководит убийствами. Помнишь знаменитого Чарлза Мэнсона в Америке? Массовые убийства в двух домах. При этом в первый дом Мэнсон даже не заходил. А из второго улизнул до начала резни, отдав приказ уничтожить связанных жертв после его ухода. Строго говоря, Мэнсон никого собственными руками не убивал. Он был манипулятором, вдохновителем кровавых актов.
Фабель обдумывал слова Сюзанны. Дело Мэнсона он когда-то досконально изучал. Этот негодяй сплачивал свое «семейство» сексом – спал со всеми женщинами в своей группе. Точно так же улавливал души своих поклонниц и Свенссон – спал с ними, превращал в слепое орудие. Так было и с Марлис Менцель, и с Гизелой Фром. Фабель помнил, что в общении с Гизелой он постоянно чувствовал невидимое присутствие Свенссона. Было тяжко видеть, до какой степени она марионетка этого безжалостного чудовища.
Фабель громко вздохнул, отгоняя призраков прошлого.
– Я тоже пока теряюсь в догадках, Сюзанна, – сказал он. – В данный момент мне кажется, что Витренко убивал собственными руками. Если я прав – он воспринимает себя прямым наследником Кровавого Свена, великого любителя приносить человеческие жертвы. Был такой король у викингов, заслуживший прозвище Кровавый. И нужно сильно постараться, чтобы получить такое прозвище от кровавых головорезов! Предтеча российского Ивана Грозного!
Фабель слышал взволнованное дыхание на другом конце провода.
– Бога ради, будь осторожен, Йен. Смотри в оба!
В полдень в кабинет заглянул Вернер Мейер и доложил, что четыре следователя из отдела финансовых и корпоративных преступлений работают парами с Вольфгангом и Норбертом Айтелями.
– Их шеф Маркманн считает, что дело не выгорит, – хмуро добавил Вернер Мейер. – Из Айтелей ничего не вытащить, а на основе имеющихся общих подозрений прокуратура не даст «добро» на обыск в их офисах. С другой стороны, если мы не получим доступа к документам в компаниях «Галиция трейдинг» или «Айтель импортинг», нам не продвинуть дело дальше общих подозрений. Замкнутый круг.
Фабель понимающе кивнул. Ему уже звонил главный прокурор Хайнер Гётц – интересовался, достаточно ли серьезны основания для допроса таких заметных общественных фигур, как Айтели. Фабель работал бок о бок с Гётцем много лет и уважал его. Гётц всегда действовал осторожно и методично и не любил спрямлять углы, когда в следствии что-либо не вытанцовывалось. Фабель знал также и то, что Гётца на пушку не возьмешь: ему нельзя скормить плохо обоснованную версию в надежде на то, что второпях он ни в чем не разберется. Поэтому Фабель крепко рисковал, раскручивая историю с Айтелями, не имея на руках серьезных улик. Единственное, чем мог помочь Гётц, – это не давить, немного помешкать в рамках предоставляемого законом времени и дать гаупткомиссару некоторую свободу действий. В этой ситуации Фабель и не заикнулся о своем желании задержать Максвейна на основе туманных подозрений. Глупо попусту напрягать прокурора. Возможно, Максвейн и без ареста пойдет им навстречу и расколется.
– Ребята Маркманна откровенно говорят, что им не за что зацепиться, – добавил Вернер Мейер. – Они работают без настроения. Им нужны факты и документы…
Фабель остановил его жестом, снял телефонную трубку и набрал номер сотового телефона старшего Витренко. Тот ответил хоть и с акцентом, но на безупречном немецком:
– А, герр Фабель. Добрый день. Не ожидал, что вы позвоните так скоро.
Фабель изложил свою проблему: тупик в деле Айтелей и угроза неприятностей со стороны прокуратуры.
– Мне нужны полновесные факты, чтобы задержать Айтелей и обыскать их офисы. Только через Айтелей мы можем выйти на организацию вашего сына.
Украинец долго не отвечал, затем произнес:
– В данный момент ничего интересного я вам сообщить не могу. Попробую что-нибудь выяснить до вечера. Давайте встретимся сегодня в восемь часов на складе в Шпейхерштадте.
Фабель повесил трубку и с решительным видом сказал Вернеру Мейеру:
– Позовите Марию. Вместе пойдем в БАО.
По пути к кабинету Фолькера Мария вручила Фабелю несколько скрепленных страниц и скороговоркой доложила:
– Я собрала сведения о Витренко. Думаю, это все, что мы можем узнать из официальных источников. Насколько я поняла, подразделение «Беркут» более или менее соответствует нашей группе «ГСГ-9» – борьба с терроризмом и организованной преступностью. Сотрудники «Беркута» – хорошо обученные бойцы. Я звонила в киевский штаб – отвечали вежливо, но про Витренко говорили без особого желания. По их словам, он был ведущим экспертом по исламскому терроризму – в основном благодаря опыту, полученному в Афганистане и Чечне. Единственное, чего я от них добилась, – прислали факсом послужной список Витренко. Он уже переведен. И в нем меня заинтересовала одна деталь. Посмотрите… – Они остановились, и Мария показала соответствующий абзац в переводе. – Витренко прослушал в Одессе двухнедельный курс о серийных убийцах.
Фабель хмыкнул:
– По-моему, вы говорили, что мой подробный отчет о действиях серийного убийцы Гельмута Шмида Европол распространял и на Украине?
– Да. И я могу на что угодно поспорить, что в Одессе рассказ о Гельмуте Шмиде был частью учебного курса!
Фабель ощутил волнение, которое испытывает охотник, когда чует рядом дичь.
– Вот отчего нам казалось, что мы имеем дело с классическим примером из учебника по психологии серийных убийц. Это и было простым воспроизведением примера из учебника! А меня для своих электронных посланий он выбрал потому, что читал мою статью о серийных преступниках.
Вернер Мейер издал горький смешок.
– И воображал, что вас легко удастся направить по ложному следу. Надеялся, что вы схватитесь за хорошо знакомую вам версию.
– Да только вы на это не попались! – добавила Мария.
Фабель вернул ей листочки факса.
– Ладно, вперед! – сказал он.
Секретарь попытался остановить Фабеля и его подчиненных, но те решительно прошли мимо него прямо в кабинет Фолькера. Тот беседовал по-английски с сидевшими напротив него двумя мужчинами в штатском. Очевидно, это были сотрудники ФБР – после трагедии 11 сентября шесть агентов Федерального бюро расследований работали в Гамбурге на постоянной основе. Увидев Фабеля в сопровождении Вернера Мейера и Марии Клее, Фолькер сначала раздраженно нахмурился, затем смягчил свою первую реакцию широкой улыбкой.
– Что-нибудь очень срочное, герр гаупткомиссар? – спросил он.
Фабель ничего не ответил, только многозначительно покосился на американцев.
– Извините, господа, – сказал Фолькер. – Мы вернемся к нашему разговору немного позже.
Американцы покорно встали и вышли. Фолькер небрежным жестом пригласил сотрудников уголовного розыска присаживаться. Фабель угадал, что небрежность жеста намеренная: Фолькер хочет его заранее взбесить, чтобы лучше контролировать предстоящий разговор.
– Мы беспокоим вас, герр оберст Фолькер, – отчеканил Фабель, – по важному и неотложному вопросу. Я намерен созвать пресс-конференцию по поводу тех убийств, которые я расследую, – солгал он, играя ва-банк. – Следует разъяснить общественности некоторые вещи. Собственно говоря, я собираюсь оказать вам что-то вроде услуги, – добавил Фабель с холодной улыбкой.