Бренда Новак - Молчание мертвых
— Я листал ее весь последний час. Там есть чудесные места, где преподобный пишет о тебе. Знаешь, ты ведь ему нравилась. А вот про Мэдлин ни слова, хотя она его родная дочь.
О чем он говорит? Грейс не понимала и даже думать об этом не хотела. Кеннеди ни за что бы не отдал Библию Джо. Тогда как она попала ему в руки? И что такого мог написать о ней преподобный?
В животе тяжелым комком заворочался страх.
— Да, ты нравилась ему. И что с ним сделала ваша семейка? — продолжал Джо. — Это ведь вы его убили, да? Я видел, как ты вынесла из гаража лопату. И знаю, что ты здесь делаешь.
По дороге от Кеннеди она, наверно, тысячу раз смотрела в зеркало, проверяла, нет ли кого на хвосте. Она бы даже выбрала другой, обходной маршрут, да только из города к ферме вела лишь одна дорога. И все равно… Ничего подозрительного она не заметила. Только встретила на выезде какую-то машину, но за рулем сидела женщина. Как же он проследил за ней?
Впрочем, искать ответы уже поздно. Джо здесь, а остальное не имеет значения. Даже если Библии у него нет, он знает о ней. А она сама привела его к могиле преподобного.
В надежде на счастье она поставила все на один-единственный шанс.
И проиграла.
Кеннеди проснулся от назойливого звона телефона. Он бы, наверно, оставил звонок без ответа, но ведь звонить могла мать. Что, если отцу стало хуже?
Отбросив смятые простыни, Кеннеди схватил лежавший на тумбочке телефон:
— Алло?
— Кеннеди?
Голос был женский, но определенно принадлежал не матери. Кто же это может быть?
— Да? — Он попытался сосредоточиться.
— Это Сара.
Сара. Жена Базза. Кеннеди нахмурился и, приподнявшись на локте, посмотрел на будильник. Всего лишь половина четвертого. И почему Сара звонит ему в такой час? Что-то случилось?
— С Баззом все в порядке? С детьми?
— У них все хорошо. Я тревожусь из-за Грейс.
В животе заворочался тяжелый комок беспокойства.
— Из-за Грейс? Почему ты из-за нее тревожишься?
— Может быть, никакой особенной причины и нет, но…
Кеннеди знал, что Сара ни за что бы не стала звонить ему посреди ночи из-за пустяков.
— Но что?
— Я только что видела ее на выезде из города. Она ехала в сторону фермы.
— В сторону фермы? — повторил он. О чем она говорит? Какая ферма? Грейс ушла от него совсем недавно. И сказала, что поедет домой.
— Это еще не все. За ней ехал Джо Винчелли. Кеннеди сел. Отбросил сбившуюся к ногам простыню.
— Где ты их видела?
— На северной окраине.
— А ты сама что там делала? Сара вздохнула:
— Мы с Баззом немного повздорили, и я решила, что проведу ночь у матери. К ней и ехала.
— Мне очень жаль.
— Просто у нас сейчас не самая легкая полоса, вот и все.
— Послушай, ты уверена, что не ошиблась, что видела именно Грейс?
— Не думаю, что могла ошибиться. Ее саму я, правда, не очень хорошо разглядела, но другого такого автомобиля в городе ни у кого нет.
— А Джо?
— Он был на своем грузовичке.
— Один?
— Насколько я могу судить — да.
— Почему ты решила, что Джо преследовал Грейс?
— Я видела, как он выехал из переулка, что проходит у ее дома. Причем выехал с потушенными фарами. Немного странно, да?
Что же происходит? Пока картина складывалась совершенно непонятная.
— Вы ведь с ним недавно подрались, вот я и подумала, что тебе не помешает знать. Джо мне нравится, но в последнее время… Не знаю, по-моему, он слишком уж зациклился на Грейс, если ты меня понимаешь.
Кеннеди уже искал глазами одежду.
— Спасибо, Сара. И не обижайся на Базза, ладно? Он ведь хороший парень.
— Я и сама знаю. Ничего, все как-нибудь наладится. Кеннеди и сам на это надеялся. Но сейчас ему было не до семейных проблем Базза и Сары; все мысли вертелись только вокруг Грейс. Где она? Куда отправилась? И почему Джо покатил следом за ней? Что ему нужно?
Он поблагодарил Сару, пожелал ей спокойной ночи и торопливо набрал номер сотового Грейс.
«Здравствуйте, это Грейс Монтгомери. В данный момент я не могу ответить, но, если вы оставите свой номер, я перезвоню вам в самое ближайшее время».
Дождавшись гудка, Кеннеди коротко бросил:
— Позвони немедленно. — Послав Грейс сообщение такого же содержания, он позвонил уже Джо. — Объясни мне, что происходит.
— А с чего ты взял, что что-то происходит? — ухмыльнулся Джо.
— Почему ты преследуешь Грейс?
— А, вон оно что. Вижу, ты за ней присматриваешь.
— Я задал вопрос, ты не ответил.
— Честно говоря, любопытство взяло. Захотелось узнать, что ж такое твоя подружка собирается делать с лопатой.
Лопата? Кеннеди насторожился.
— Вот что, Джо, держись от нее подальше, — предупредил он.
— Что-то мне твой тон не нравится. Знаешь, я не сразу это понял, но теперь скажу. Ты, Кеннеди, неблагодарный сукин сын. Ясно?
— Потому что сочувствую людям, которые уже хватили в жизни лиха?
— Потому что ты предпочел мне такую, как Грейс. Понимаешь, о чем я? Ты меня предал, Кеннеди. Ударил в спину.
— Ты не прав, Джо.
— В общем, я ошибался, когда считал тебя другом. А теперь пришла пора вывести правду наружу.
— Какую правду?
— У меня дядина Библия. И я знаю, что это ты ее спрятал. Закопал под деревом.
Кеннеди сжал телефон так, что побелели костяшки пальцев.
— Послушай меня, Джо. Не делай этого.
— Почему?
— Потому что ты можешь быть и хорошим человеком.
— Таким, как ты, да? — глумливо рассмеялся Джо. — А скажи-ка, хороший человек может покрывать убийство?
— Никакого убийства не было.
— А вот это мы скоро и узнаем. — Кеннеди натянул футболку.
— И как ты собираешься это сделать?
— Легко. Грейс сама покажет, где они закопали моего дядю.
Ферма! Грейс говорила о ферме. А теперь еще и Джо упомянул о лопате. Зачем ей лопата? Что она будет с ней делать? Как это отразится на их будущем?
— Джо, пожалуйста, оставь Грейс в покое.
— Черта с два. Это только начало, Кеннеди. Полицейские уже выехали, и на этот раз, я почти гарантирую, улик будет достаточно для предъявления обвинения.
Застегнуть брюки одной рукой не получалось, и Кеннеди, оставив «молнию», потянулся за туфлями.
— Хочешь отыграться — отыгрывайся на мне, но Грейс не трогай.
Джо тихонько рассмеялся.
— Зачем же, если можно и побольнее ударить, — сказал он и дал отбой.
Кеннеди смотрел на умолкший телефон. Восемнадцать лет Грейс отбивала все нападки на свою семью, отвергала все обвинения в убийстве преподобного и вот теперь сделала неверный шаг. А стервятники только того и ждали.
Именно этого он боялся больше всего — что не сможет защитить ее. Если полиция найдет тело, ей уже никто не поможет.
Он набрал номер матери и, когда она ответила, попросил приехать и побыть с мальчиками. Потом позвонил Клэю.
На ферме трубку никто не взял. Телефон звонил и звонил, и в конце концов Кеннеди, не дождавшись ответа, связался с шефом полиции.
— Маккормик слушает.
— Дейл, это Кеннеди Арчер.
— Что случилось?
Он прошелся по комнате.
— Ты не мог бы приехать? Прямо сейчас. Надо поговорить.
— Сейчас не могу. Еду на ферму Монтгомери.
— Послушай, Дейл, Джо сам не знает, что несет. Маккормик вздохнул.
— Извини, — сказал он после неловкой паузы. — Джо утверждает, что у него есть доказательства. Говорит, что ты скрывал какие-то улики, которые обязан был предъявить полиции.
— Ни Грейс, ни ее семья в убийстве не виновны.
— Ты ведь спишь с ней? Это правда?
— Сплю я с ней или нет, это к делу не относится.
— Относится, друг мой. Ты ведь хочешь ей верить. Я на твоей стороне, но закон есть закон. Если Джо обнаружил какие-то новые доказательства, я не могу оставить его заявление без внимания. Его следует проверить.
Черт! Кеннеди уже не мог сидеть сложа руки. Страх и тревога за Грейс подгоняли, требовали сделать что-то. Что угодно.
— Что ты намерен предпринять?
— Отправил Хендрикса к судье. Попытаемся взять ордер на обыск.
— Но ферму уже обыскивали! И ничего не нашли.
— Нашли-то мы немало, но ничего такого, на чем можно было бы строить обвинение. Если найдем тело, ситуация будет совсем другая. А Джо уверен, что сможет показать место, где нужно искать.
Кеннеди еще раз прошелся по комнате и остановился посередине.
— Послушай меня, Дейл. Джо делает это все по злобе. Ты же знаешь, какой он мстительный. У него ничего нет.
— Если мы ничего не найдем, я сам заткну ему рот. Обещаю. Что он за человек, я и без тебя знаю. Но сейчас важно определиться с главным: насколько обоснованно его заявление.
Кеннеди уже спускался по лестнице. Внизу он завернул в кухню, схватил ключи.
— Когда исчез преподобный, Грейс было тринадцать лет.
