Джеймс Роллинс - Бездна
— Еще одно доказательство в пользу существования затерянного континента?
— Вполне возможно. — Карен остановила джип в тени мангрового дерева у входа в город и заглушила двигатель, а затем обернулась к Мваху. — Ты говорил, что это место — священное для твоего народа. Прежде чем мы войдем туда, я хочу знать почему.
Глядя в открытое окно, Мваху некоторое время молчал, а когда заговорил, речь его текла медленно, словно причиняя ему боль.
— Это — последний дом нашего древнего учителя Хорон-ко. Он пришел сюда, чтобы умереть.
— Когда это было? Как давно? Мваху повернулся к Карен и Джеку.
— Давно. Очень давно.
— Но почему он пришел сюда? — спросила Карен.
— Потому что его дома не стало. — Его собственного дома?
Казалось, что Мваху очень не хочется отвечать. Голос его превратился в шепот.
— Он пришел сюда из Катуа-Пейди. Услышав этот ответ, Карен тихонько ойкнула.
— В чем дело? — озадаченно спросил Джек.
— Согласно древнему мифу, Катуа-Пейди — это страна, из которой сюда пришли братья-волшебники. Те самые, которые помогали строить Нан-Мадол.
Джек наморщил лоб.
— Он полагает, что этот учитель был одним из этих двоих?
— Похоже на то. — Карен снова обернулась к Мваху. — Чему учил Хорон-ко твоих предков?
— Разному. Больше всего учил защищать старые места. Рассказал, где они есть. Это передавалось от отца к сыну. Другим говорить запрещено. Он говорил, никто не должен открывать сердце старого места.
Договорив, Мваху осуждающе посмотрел на Карен. Проигнорировав этот молчаливый упрек, она задумалась.
— Тайная секта, призванная охранять бесчисленные мегалитические руины Тихого океана… А приказал ей это делать последний из обитателей затерянного континента.
Она снова повернулась к Мваху.
— Ты сказал, что Хорон-ко умер здесь? Мваху кивнул.
— И похоронен он тоже здесь?
Мваху снова кивнул и повернулся к залитым водой руинам Нан-Мадола.
— Я отведу вас туда, — сказал он, — но до заката нужно покинуть это место.
— Почему? — спросил Джек.
— Это одно из суеверий, которыми окружены руины, — пояснила Карен. — Легенда гласит, что тот, кто останется в руинах на ночь, умрет.
— Час от часу не легче! — пробормотала с заднего сиденья Миюки, глядя на клонящееся к горизонту солнце.
— Но это всего лишь миф! — попыталась успокоить товарищей Карен, и все взгляды тут же устремились на Мваху.
Островитянин отрицательно покачал головой.
17 часов 45 минут
Глубоководная станция «Нептун», Океания
Фердинанд Кортес сидел на пассажирском месте рассчитанного на двух человек глубоководного исследовательского аппарата «Аргус». Пилот, находившийся впереди, в отдельной кабине, завел мини-подлодку во впускной шлюз станции и поднял вверх большие пальцы, показывая, что все в порядке. Люк под ними закрылся, и началась откачка воды из шлюза.
В течение пяти минут, которые занял этот процесс, Фердинанд смотрел, как опускается уровень воды за прозрачным колпаком его кабины. Смотрел и улыбался. После того как пять лет назад умерла его жена, он направил все свои силы на проект «Нептун», и вот наконец настал момент торжества. Глубоководная научная станция готова и введена в строй. Этот успех по праву должна была разделить с ним Мария.
— Мы сделали это, Мария! — прошептал он, оглядываясь вокруг. — Мы все-таки сделали это!
После того как центральный компьютер поднял давление в шлюзе до нужного уровня, на стене загорелась зеленая лампа, сигнализируя о том, что из подлодки можно выйти. Фердинанд нажал на кнопку открывания кабины. Послышалось тихое шипение, и прозрачный купол плавно отошел от корпуса. Ученый улыбнулся. Все работало идеально.
Откинув купол, он выбрался из кабины, захватив с собой сумку. Пилот остался в своей кабине. Ему предстояло перевезти на «Нептун» с поверхности еще четырех членов научной экспедиции.
Оказавшись вне подводной лодки, Фердинанд глубоко вдохнул. Воздух был спертым, но это не беда. Система кондиционирования быстро справится с этим. Помахав на прощание пилоту, он подошел к двери, открыл три замка и вышел из шлюза. За дверью с широкой улыбкой на лице Кортеса уже ждал Джон Конрад, его друг и коллега.
— Ну вот мы и оказались в этой чертовой бездне! — сказал он.
Фердинанд улыбнулся и похлопал товарища по плечу.
— В таком случае не устроить ли нам небольшую экскурсию?
Не то чтобы Кортесу необходимо было поближе познакомиться со станцией. «Нептун» построили по его проекту, и он знал здесь каждый закуток, каждый выключатель, каждую заклепку. Просто ему хотелось снова и снова наслаждаться моментом своего торжества.
Джон взял его сумку и закинул ее себе за плечо.
— Пошли, — сказал он, — все уже ждут, — и первым двинулся к лестнице.
Когда Джон поднялся по ней, люк над его головой, среагировав на датчики движения, открылся, а после того, как оба мужчины оказались на втором уровне, закрылся за ними. Здесь было автоматизировано каждое действие, и все это было направлено на обеспечение максимальной безопасности. Все секции были изолированы друг от друга, и люки открывались лишь тогда, когда на лестнице между ними оказывался кто-то из членов экипажа. В случае возникновения экстренной ситуации или сбоя в работе системы жизнеобеспечения люки автоматически блокировались.
Выбравшись из люка, Фердинанд с гордостью оглядел свои владения. На втором уровне располагались лаборатории: климатическая, биологическая, геологическая, медицинская и даже археологическая. Здесь же находился и крохотный медицинский пункт. Выше, на третьем уровне, размещались спальные отсеки, кают-компания, комната отдыха и ванная.
Фердинанд никак не мог согнать улыбку с лица. Наконец-то «Нептун» готов к работе, и на нем уже появились первые обитатели! Кортес заглядывал в лаборатории и принимал поздравления работавших там ученых. Он улыбался, раскланивался и продолжал идти к собственной епархии — геофизической лаборатории. Джон шел рядом с ним.
— Не можешь и минуты отдохнуть? — спросил он.
— Нам не до отдыха, — ответил Кортес, — особенно сейчас, когда зануда Спенглер куда-то убрался. Он не давал мне спокойно жить с момента нашего появления здесь. Теперь, когда мы хотя бы ненадолго отделались от этого засранца, нужно воспользоваться представившейся нам возможностью.
Фердинанд сел на привинченный к полу стул перед гладкой консолью, нажал на кнопку, и металлическая поверхность разделилась на две равные части, которые раздвинулись и беззвучно убрались в боковые продольные пазы, открыв взгляду ученого целый набор компьютеров, мониторов и прочих электронных устройств.
— «Персей» — около кристаллической колонны? — спросил он.
— Да. Лейтенант Брентли находится там около часа и уже начинает нервничать. Он даже собирался самостоятельно взять образец материала, мы его едва отговорили.
— Правильно сделали! Я должен сам наблюдать за этой операцией.
— Аудиосвязь с Брентли — по четвертому каналу, видеоизображение подается на третий.
Фердинанд активировал соответствующие каналы и вывел изображение на центральный монитор.
— «Персей», говорит «Нептун». Вы меня слышите?
— Да, «Нептун», — откликнулся лейтенант Брентли, — слышу вас четко. Охлаждаю двигатели.
Фердинанд отрегулировал видеоизображение на экране и удивился его четкости. Мини-субмарина находилась примерно в десяти ярдах от кристаллической колонны, граненая поверхность которой заполнила теперь весь экран. На гладких гранях отчетливо виднелись странные серебристые письмена.
— Вы сняли на видео всю колонну? — Да, все отснято и записано. Готов приступить к отбору образца.
В голосе пилота подлодки слышалось возбуждение.
— Я ценю ваше терпение, лейтенант. Мы тоже готовы, поэтому давайте начинать. Постарайтесь взять образец материала таким образом, чтобы не повредить надписи.
— Есть, сэр. Я хорошо изучил колонну. На ее верхней части надписей нет. Взять образец оттуда?
— Да, это было бы великолепно!
Фердинанд наблюдал затем, как «Персей» начал по спирали подниматься к верхней оконечности сорокаметровой колонны.
— Я попытаюсь взять кусочек материала с самого кончика обелиска, — раздался голос пилота.
По мере того как подлодка приближалась к колонне, в динамиках все более назойливо слышалось шипение помех.
— Будьте осторожны!
Видеоизображение тоже стало ухудшаться, по экрану побежали волны, возник так называемый эффект белого шума.
— Осторожнее! — снова предупредил Кортес. — Мы не знаем, насколько хрупок этот шпиль.
В ответ послышалось всего несколько разрозненных слов, прерываемых шумом помех:
