Дэвид Вилтц - Дар сопереживания
С проворством, которого Карен никак не ожидала от человека на костылях, Майра поспешно повлекла нежданную гостью к двери, ни на миг не отпуская ее руки.
– Прошу прощения, – пробормотала Карен, – но я не догадывалась...
– Вполне понятная ошибка, которая, кстати, случается со всеми, – перебила Майра, выталкивая Карен за порог. – Мне очень жаль, что ваша кошка заболела, но я не в силах ничем вам помочь, и к тому же сегодня я не в настроении принимать гостей. Заходите как-нибудь в другой раз, когда устроитесь и немного обживетесь.
Карен открыла рот, но дверь перед ней уже захлопнулась. Едва молодая женщина осталась одна, вся смелость покинула ее: что она стала бы делать, если бы Майра Голдсмит не остановила ее, а Бахуд оказался бы в спальне? Беккер, по-видимому, прав, считая: что с Бахудом Карен не справится. Так была ли она готова выяснить это? К двери спальни она шагнула без колебаний, подумала Карен с оттенком гордости. Да, на это у нее хватило решимости. Но едва Карен осознала, что без вопросов и колебаний шагнула навстречу смертельной опасности, ее всю затрясло.
Выждав достаточно долго, чтобы полностью овладеть собой, Карен заторопилась к Беккеру. По дороге она вдруг вспомнила, что видела на подоконнике гостиной треножник, и мгновенно с ужасом поняла, для чего он предназначен.
Закрыв за молодой женщиной дверь, Майра покорно вернулась к дивану и села.
Практически в тот же миг Кейн оказался рядом и пристально уставился на нее сверху вниз, стараясь прочитать по лицу ее тайные мысли. Майра попыталась улыбнуться, зная, что выглядит испуганной, но это было вполне естественно. Выражение лица не должно выдать зародившейся у нее надежды на спасение, понимала девушка и прилагала к этому максимум усилий. Глаза Кейна внимательно ощупывали ее черты. Покрывала обмана таяли под его горящим взглядом, и Майра боялась, что он в любую секунду сорвет с нее маску и поймет, что она неудачно пыталась выдать его. Что он сделает потом? Потом он ее убьет, со всей определенностью осознавала Майра. Кейн подготовил винтовку, чтобы кого-то застрелить, разве он мог оставить в живых очевидца? Никогда. Он застрелит нужного ему человека, затем прикончит Говарда и Майру. Только ее послушание до сих пор сохраняло ей жизнь. Или, возможно, Кейн использовал ее вместо развлечения на время ожидания.
Однако Кейн не сумел ничего прочесть по лицу девушки. Читать по лицу – это в принципе довольно трудно. Майра тоже не распознала вероломство в его чертах, не распознала чудовище, когда он лежал на ней, методически вгоняя самого себя внутрь ее. Нет, не распознала, она видела в нем только возлюбленного. Чего же тогда удивляться, что и он видел сейчас в ней только беспомощную покорную калеку, горько подумала Майра.
Отобрав у девушки костыли, Кейн вернулся с винтовкой к окну, игнорируя ее присутствие. На секунду он зашел в комнату Говарда и сразу же вышел обратно с каким-то свертком, который бросил на стол.
Майру переполнило отвращение к себе. Подумать только, она любила этого зверя, восхищалась им и прощала ему все, даже когда он истязал ее, и теперь он не убивал ее только потому, что не видел в ней вреда.
«Я для него ничто, ноль, мелочь, из-за которой не стоит беспокоиться», – думала Майра, чувствуя, как ее самоотвращение медленно превращается в гнев.
23
Беккер нетерпеливо поджидал ее на лестничной площадке тридцать третьего этажа. Ему не терпится поскорее схватиться с Бахудом, поняла Карен. Это ясно читалось на его лице. Существует разница между необходимостью и нуждой: Бахуда необходимо вовремя остановить, на лице же Беккера читалась нужда в действии.
– Ты его видела? – жадно спросил Беккер.
– Нет...
– Что?
Карен заколебалась.
– Карен, что? – Беккер сжал ее локти, заставляя говорить.
– Я его не видела...
– Но что?
– Но он там, – закончила Карен.
Беккер отпустил девушку. Его лицо разгладилось, выразив триумф и, одновременно, предвкушение, даже, скорее, вожделение.
– Подожди, пока прибудет помощь, – сказала Карен, заранее зная, что Беккер не станет никого дожидаться. И оказалась права – он уже рванулся вверх по лестнице, и последние слова она договаривала ему в спину.
Кейн закрепил винтовку на подставке и сфокусировал телескоп. Волнующееся внизу море человеческих тел распалось на отдельных людей, стали различимы черты их лиц и цвет глаз. Телескопом он воспользуется для проверки, что не ошибся в выборе цели. Мощности оптического прицела винтовки, может, и не хватит, чтобы пересчитать у Арафата пломбы на зубах, но вполне достанет влепить ему пулю между глаз.
На площади Объединенных Наций кружился людской водоворот. Делегации прибывали в точном соответствии с протоколом и рангом своих стран на мировой политической арене. Один за одним к парадному подъезду ООН подъезжали черные лимузины и выгружали своих сановных пассажиров, которых тут же роем окружали телохранители и дополнительная охрана из ЦРУ и ФБР, эскортировавшая их в здание мимо зрителей, сдерживаемых кордоном полицейских в форме. Плюс к этому, наверняка знал Кейн, в толпе сновали детективы в штатском, а окружающие площадь дома находились под неусыпным наблюдением агентов всех существующих в мире служб безопасности.
Казалось бы, к площади и муха не может подлететь незамеченной, однако Кейн знал секрет, прекрасно известный всем и каждому охраннику внизу – безопасность никогда не бывает абсолютной, и решительный и находчивый убийца-профессионал всегда отыщет лазейку в самой совершенной на первый взгляд системе охраны. Реальную защиту трудно обеспечить в любых условиях, а на открытой, окруженной высотными зданиями площади в центре Нью-Йорка практически невозможно. Огромное количество охраны было лишь показухой, блефом, призванным предотвратить случайные покушения и произвести впечатление на мировую прессу, тогда как в действительности многие из глав государств могли находиться в эти минуты под прицелом десятков, если не сотен винтовок.
Ощутив движение сзади, Кейн обернулся: Майра сменила позу, в ее глазах светилась покорность. Кейн снова приник к окуляру телескопа.
– Через минуту тебе все станет ясно, – пообещал он девушке, наблюдая за только что подъехавшим лимузином. – Тогда мы сможем спокойно поговорить, и я тебе все расскажу. Обещаю, все разъяснится к общему удовольствию. – «Овечка, – одновременно думал он, – не то, что в постели. Вот где она проявила решимость, а в остальном такая же бесхребетная, как и ее братец».
– Скажи мне, кто он? – робко спросила Майра.
– Противник «братства» и худший враг Говарда, – ответил Кейн.
– Худший враг Говарда – это он сам, – заметила Майра.
Кейн рассмеялся. Девчонка правильно судила о брате, но все же ошибалась. «Я его худший враг, – поправил Майру про себя Кейн. – Он поймет это очень скоро – как только я нажму на курок и займусь им вплотную».
Из лимузина внизу вышел король. Кейн направил телескоп на следующую машину в очереди и узнал вьющийся на капоте флажок.
В прихожей громом среди ясного неба прозвенел звонок. Бахуду потребовалась лишь секунда, чтобы принять решение. Мишень появится в поле зрения через полминуты. Человека за дверью он обезопасит за десять секунд. Стрелять дважды нельзя, в коридоре может оказаться случайный свидетель и тогда станет рискованно отступать по намеченному пути, а если уж на то пошло – отступление в его случае куда важнее самого акта, он тут трудится не на ниве любви.
Бахуд подкатил к дивану стул от рабочего стола Майры, усадил на него девушку и пинком отправил стул на середину гостиной. Затем схватил со стола сверток, который принес из комнаты Говарда, и подскочил к входной двери с пистолетом Ассада в руке. Стрелять ему нельзя, однако, Бахуд был уверен, что и не понадобится.
* * *Беккер увидел две странные вещи одновременно, и обе заставили его заколебаться. Когда дверь распахнулась, он увидел в центре комнаты взволнованную Майру Голдсмит, тревожно махавшую руками, и выходящего из-за двери мужчину в ермолке и тасме на плечах, склонившего голову словно в молитве.
Замешательство Беккера длилось долю секунды, но Бахуду больше и не требовалось. Выступив из-за двери, он замахнулся пистолетом. Беккер уже собрался с мыслями, но было поздно: хотя его рука взметнулась отразить удар, рукоятка пистолета опустилась сбоку на его голову, и, когда Беккер рухнул на колени, Бахуд еще раз ударил его в основание черепа. Беккер повалился на пол лицом вниз и остался неподвижно лежать.
Бахуд метнулся обратно к телескопу. Из лимузина Арафата показался знакомый всему миру палестинский платок. Бахуд схватил винтовку и прицелился в Арафата, когда тот обернулся, чтобы помахать рукой фотографам и зрителям. Перекрестье прицела остановилось на толстой переносице между улыбчивыми глазами.
