Кейт О'Мара - Негодяйка
– Да, были, старик. Но, взобравшись на вершину, мы должны оставаться там, – несколько смягчился Тревор. – Мы не вправе допускать, чтобы успех вскружил нам головы и мы стали сорить деньгами, словно в казино или еще где-нибудь. В чем, по-твоему, смысл нашей работы?
Тони Снеллер невероятным усилием воли заставил себя собраться с мыслями.
– Эта телка врет. Я не предлагал ей никаких денег. Она даже не сказала, что за информацию собирается продать. Я предложил ей встретиться и все обсудить, но… послушай, Трев… если она рассчитывает урвать такой куш, наверняка припасла что-нибудь стоящее.
– В чем ты пытаешься меня убедить, Снеллер? – терпеливо спросил Тревор.
– Единственное, что я хотел сказать, Трев: почему бы тебе не встретиться с девчонкой? Выяснишь, что у нее на уме… – Снеллер осекся, увидев выражение лица шефа.
– Ты когда-нибудь слышал поговорку: "Зачем держать собаку, если можешь лаять сам?" – сказал Тревор, скорчив кислую мину.
Тони вздрогнул, поморщившись.
– Зачем ты так, Трев? Послушай, мне кажется, ей действительно есть что рассказать. Встреться с ней – девка она и впрямь занятная, не упускай ее, иначе материал уплывет в "Сатурн".
– Что ж, может, ты и прав, – неохотно согласился Тревор. – О'кей, я выслушаю ее. Давай, привози ее сюда. Где она остановилась? – Снеллер достал из кармана ворох влажных носовых платков и промокнул взмокший лоб.
– Именно это я и пытался выяснить, когда ты вызвал меня. – Объяснение выглядело нелепым, и Снеллер знал, какая за ним последует реакция.
Тревор изумленно уставился на него.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он. – Ты что, хочешь сказать, что не знаешь, где находится эта сучка?
Тони тихонечко заскулил.
– Она повесила трубку, Трев. Я как раз собирался звонить в транспортную службу узнать, не запомнил ли их шофер, куда она направилась…
– Шофер! Ну, конечно, это же ясновидящий частный детектив! – взорвался Тревор. – Откуда, черт возьми, может он это знать? – Зазвонил телефон. Тревор резко схватил трубку. – Да! – прорычал он и, зажав трубку рукой, обернулся к Тони. – Это она! – шепнул он.
Тони перевел дыхание.
– Да, я еще раз все обдумал, мисс Уиллоуби. Пожалуй, здесь есть о чем поговорить. Но вы должны понять, что сумма, о которой вы упомянули… Кстати, где вы остановились? Это на случай, если вдруг мне понадобится перезвонить вам. Да, да, я понимаю, что у вас мало времени, но… что? Продолжайте, – он затаил дыхание. – Да, да, черт возьми, простите, я хотел сказать, Боже мой, вы уверены? – Тут он бросил на Тони взгляд, в котором легко читалось: "Ты ни за что не поверишь". – Конечно, мы будем у вас через… – он взглянул на часы, – через двадцать минут. – Бросив трубку, Тревор потянулся за пиджаком. – Придется навострить лыжи, – резко сказал он Снеллеру. – Едем в "Альбермарле". Маленькая мисс Уиллоуби поведает такое, от чего у тебя закудрявится лысина.
13
– Давайте-ка все уточним, мисс Уиллоуби. Итак, сначала вы заявили, что вы – брошенная дочь Леони О'Брайен, потом признались в том, что ваш отец – Симон Брентфорд, член парламента. Далее вы обвинили Роба Фентона, молодого любовника мисс О'Брайен, в изнасиловании. Теперь вы утверждаете, что подружились с Шейлой Маккензи, любовницей вашего отца, которая доверительно сообщила вам, что ждет от него ребенка. По-видимому, после всех этих громких разоблачений нам остается лишь ожидать заявления о том, что ваша приемная мать психически больна?
Аманда удостоила Тревора Грантли холодным презрительным взглядом. Этот человек был ей глубоко неприятен. Еще когда разговаривала с ним по телефону, она сразу же представила его в виде жабы, и вот теперь, при встрече, это впечатление подтвердилось. Аманда, Грантли и Снеллер сидели в укромном уголке вестибюля отеля "Альбермарле", обсуждая очередное признание Аманды. Она с неприязнью разглядывала Тревора. Внешне он оказался вовсе не таким, каким она его представляла. Высокий, худощавый, лысоватый, с огромным ртом – чувственным и сладострастным. Взгляд его карих глаз был непроницаем, и невозможно было угадать по нему, о чем Грантли думает. Всегда подтянутый, в меру загорелый, он совсем не употреблял алкоголя, в отличие от многих своих подчиненных, и сейчас потягивал томатный сок. Воздержание, пожалуй, и было главным залогом его успешной работы. Грантли хорошо знал свое дело, и вот уже много лет у него не было ни одного серьезного прокола; сам он считал, что именно здоровый образ жизни и трезвый ум помогали ему в этом.
"Глоуб" славился тем, что умело обходил соперников и первым преподносил читателям свежие сенсации. И Тревор Грантли считал своей первостепенной обязанностью закреплять и преумножать эту традицию, не забывая информировать читателей и о дальнейшей судьбе персонажей своих очерков. Да, именно держать читателей в курсе того, что происходит с такими вот брошенными дочками, ставшими к тому же жертвами изнасилования. Любому отцу непременно захочется узнать об этом – даже если он член парламента.
– Что ж, – дружелюбно продолжал Грантли. – Теперь мне все более или менее ясно. "Моя приемная мать была психически ненормальной, – призналась брошенная незаконнорожденная дочь парламентария, вся в слезах. Изнасилованная любовником своей матери-кинозвезды, она нашла утешение у беременной любовницы своего отца". – Он хмыкнул, и Тони Снеллер, вздрогнув, заерзал в кресле. Тревор опять упражнялся в сарказме.
На Аманду реплика Тревора не произвела должного впечатления. Эта парочка вызывала у нее чувство гадливости. Это была уже третья встреча с Тони, и он по-прежнему вызывал у нее брезгливость. Тревор Грантли казался еще более отвратительным – возможно, потому, что за ухоженной внешностью скрывалась гнусная сущность. В свою очередь Тревор тоже присматривался к Аманде: да, она, пожалуй, была та еще штучка – привлекательная, но, несомненно, цепкая и хитрая. Хотя Тревору доводилось иметь дело и не с такими крепкими орешками. Сколько их прошло перед ним: бывшие футбольные звезды – жертвы слезливых откровений соблазненных ими официанток; извращенцы, любители детской порнографии; прожженные уголовники с солидным послужным списком кровавых злодеяний… Раскалывать их на интервью было делом нелегким, но Тревору это неизменно удавалось. Так что и с этой девчонкой он рассчитывал справиться.
– Осмелюсь предположить, мисс Уиллоуби, что у вас, очевидно, сложилось впечатление, будто я стремлюсь занимать умы доверчивых читателей бесконечными россказнями о каких-то пустяках из жизни знаменитостей, пусть даже и сенсационных…
– Нет ли здесь противоречия? – перебила его Аманда.
– Простите, не понял? – Он слегка наклонился вперед, приставив к уху ладонь, словно пытаясь хорошенько расслышать обращенный к нему вопрос.
– Если это сенсация, как же она может быть пустяком?
Тревор наигранно рассмеялся, будто ему преподнесли скабрезную шутку.
– О милая, милая мисс Уиллоуби, как мало вы знаете о знаменитостях! Хотя, по всей видимости, и сами стремитесь ею стать.
Аманда выпрямилась в кресле и с вызовом посмотрела на Тревора.
– У меня нет ни малейшего желания стать знаменитостью, мистер Грантли. Я намерена сделать карьеру в качестве серьезной актрисы. А слава сама по себе меня не интересует, – надменно произнесла она.
– Да, – мудро заметил Тревор, – да, именно так все и говорят поначалу. Но, боюсь, уже слишком поздно. Вы уже прославились, правда, скорее, бесславно, если уж быть точным. – И он снова хмыкнул.
– В таком случае это исключительно благодаря вам, – резко парировала она.
– О, полно вам, мисс Уиллоуби, за свое несчастье вы получили кругленькую сумму и должны признать, что именно вы нас разыскали, сами. – Тревор откинулся в кресле, самодовольно ухмыляясь, уверенный, что этот раунд остался за ним.
– Чепуха! Меня выследила ваша ищейка! – запротестовала Аманда, изобразив оскорбленную невинность.
Тони Снеллер, который до этого сидел молча, оторвал взгляд от своего стакана с двойной порцией водки и недоуменно посмотрел на девушку, соображая, стоит ли принимать ее высказывание как комплимент или все же как оскорбление.
– Ах, да, это был наш репортер, наш "человек в Риме". Но он лишь выполнял свою работу, мисс Уиллоуби. Молодчина, Снеллер! – И Тревор покровительственно кивнул в сторону Тони.
Снеллер так и не смог ответить самому себе на мучивший его вопрос насчет комплиментов в свой адрес, но водка так расслабляла, что он счел возможным разрешить сомнения в свою пользу.
– Спасибо, Трев, – глуповато ухмыльнулся он. – Рассказик тот был и впрямь неплох, но, как ты правильно заметил, Трев, я лишь всего-навсего выполнял свою работу.
– Заткнись, – резко оборвал его Тревор, даже не взглянув в его сторону. Он уже начинал жалеть, что взял с собой Снеллера.
– Как бы то ни было, – сказала Аманда, словно не заметив возникшей было перебранки, – душевную травму, нанесенную мне, никак нельзя отнести к разряду мелочей! Хотя и сенсационных, – добавила она. – Я отвергаю ваши обвинения.
