Клайв Касслер - Шпион
— Мне кажется, он тебе не понравился.
— Дорогой, я надену все, что понравится тебе.
— Но ты предпочла бы что-нибудь другое.
— Он прекрасен. Но раз уж ты спрашиваешь, я предпочла бы более мягкий зеленый цвет — насыщенный, но спокойный, вот цвета пальто мистера Райкера. Есть ли такой камень, мистер Райкер?
— Есть серо-голубой турмалин, найденный в Бразилии. Очень редкий. И исключительно трудный для обработки.
Марион улыбнулась Беллу.
— Было бы гораздо дешевле купить мне такое грубошерстное пальто, как у мистера Райкера…
Она замолчала. Уже собралась спросить: «Исаак, в чем дело?» Но вместо этого невольно прижалась к нему.
Белл смотрел на пальто Райкера.
— Дорогое зеленое пальто, — тихо сказал он. — Старик в дорогом зеленом пальто с пальцами в дорогих кольцах.
И он пристально посмотрел на набалдашник трости Райкера, усаженный драгоценными камнями.
— Я всегда восхищался этой вашей тростью, герр Райкер.
— Это подарок отца.
— Можно взглянуть?
Райкер бросил ее Беллу. Тот взвесил трость в руке, проверил балансировку. Сжал в руке набалдашник, движением запястья повернул его и выхватил сверкающую шпагу.
Эрхард Райкер пожал плечами.
— В моем деле нельзя быть слишком осторожным.
Белл поднес лезвие к свету. Оно было такое острое, что кромка не отражала свет. Взвесил трость — потом ножны, в которых хранилась шпага.
— Тяжелая. Шпага вам может даже не понадобиться. Можно свалить человека этим.
Белл видел, что Райкер смотрит на него с опаской, словно гадает, правильно ли расслышал слова Белла. Думает: придется ли сразиться? Наконец Райкер заговорил:
— Двух человек, если действовать достаточно быстро.
— Тем более если эти люди пьяны, — сказал Белл и быстро шагнул, закрывая Марион.
Обоим стало совершенно ясно, что они говорят о ночи, когда Глазник О'Ши и Билли Коллинз попытались ограбить мистера Райкера старшего.
Райкер ответил небрежно, хотя наблюдал за Беллом так же внимательно, как Белл за ним.
— Я пришел в себя, — сказал он, — на море, в каюте первого класса. Старик был крепок, как гвоздь. Но добр ко мне. Все, что я хотел, я получал — только скажи. Еда на корабле была такой, какую, я слышал, ел Бриллиантовый Джим Брейди. Бифштексы, устрицы, жареные утки, вино из хрустальных бокалов. Я был словно в раю. Конечно, я гадал, что он от меня за это потребует. Но он просил меня только пойти в школу и научиться быть джентльменом. Сначала я учился в школе в Англии, потом в лучшем университете Германии.
— А почему мистер Райкер не оставил вас в канаве вместе с Билли Коллинзом?
— Вы разговаривали с Билли? Конечно. Как он?
— По-прежнему в канаве. Почему Райкер не оставил вас там?
— Он горевал о сыне, который умер от инфлюэнцы. Ему нужен был другой сын.
— И вы оказались под рукой.
— Я был отбросами. Я едва умел читать. Но он увидел во мне то, чего не видел никто.
— И вы отплатили ему, став шпионом и убийцей.
— Отплатил, — ответил Райкер, расправив плечи и высоко подняв голову.
— Вы гордитесь тем, что стали убийцей и шпионом? — презрительно спросил Белл.
— Вы были ребенком из богатой семьи, Исаак Белл. Есть то, чего вы понять не можете. Я отплатил ему. И говорю это с гордостью.
— С такой же гордостью я арестую вас за убийство, Брайан О'Ши.
Из-за занавеси, отделявшей вход в задние комнаты, вылетела Кэтрин Ди, обхватила рукой горло Марион и прижала большой палец к ее глазу.
50
— Брайан научил меня этому на мой двенадцатый день рождения. Даже подарил мне собственное долото. Оно из чистого золота, видите?
Заостренный металл сидел на ее пальце, как коготь.
— Стой совершенно неподвижно, — сказал Белл Марион. — Не сопротивляйся. У мистера О'Ши преимущество.
— Слушайтесь своего жениха, — сказала Кэтрин Ди.
Глазник О'Ши сказал:
— Отвечаю на ваш вопрос, Белл: в частности, я отплатил старику за его доброту тем, что спас Кэтрин, как он спас меня. Кэтрин образованна, состоятельна и свободна. Никто не сможет ее обидеть.
— Образованна, состоятельна, свободна и смертельно опасна, — сказал Белл.
Другой рукой Кэтрин извлекла пистолет.
— Еще один подарок на день рождения?
— Отдайте Брайану его шпагу, мистер Белл, пока ваша невеста не ослепла и я не застрелила вас.
Белл бросил шпагу О'Ши рукоятью вперед. Как он и ожидал, шпион оказался слишком умен, чтобы поддаться на эту уловку. Он поймал шпагу, не сводя глаз с Белла. Но, когда начал убирать ее в ножны, взглянул вниз, чтобы убедиться, что острие войдет в футляр, а не пронзит его руку. Белл ждал именно этого — чтобы О'Ши отвлекся на долю секунды. И пнул с молниеносной скоростью.
Острый нос его ботинка ударил Кэтрин Ди в локтевой нерв, туго натянутый под кожей согнутого локтя. Кэтрин закричала от острой боли и конвульсивно разжала руку. Ее большой палец отдернулся от глаза Марион.
Но долото оставалось на пальце.
Марион старалась вырваться от менее высокой женщины. Кэтрин снова поднесла долото к ее лицу. К этому времени у Белла уже был в руке «дерринджер» и он нажимал на курок. О'Ши пронзительно закричал: «Нет!» — и ударил тростью по руке Белла. В замкнутом пространстве оглушительно прозвучал выстрел. Соломон Барлоу кинулся на пол. Марион вскрикнула, и Белл подумал, что попал в нее. Но упала Кэтрин Ди.
Сильной рукой О'Ши подхватил девушку и распахнул дверь. Белл бросился за ним. Но споткнулся о Соломона Барлоу. Когда он поднялся, О'Ши усаживал Кэтрин в «паккард» с шофером в форме. Из-за машины и из-за дверей показались стрелки в черных шляпах и прицелились.
— Марион, ложись! — закричал Белл. Громилы из частной охраны компании «Райкер и Райкер» открыли огонь. Пули рикошетом били стекла и откалывали крошки камня от стен и витрин. Пешеходы падали на тротуар. Белл стрелял в ответ так быстро, как мог нажимать на курок. Он услышал, как «паккард» тронулся. Выстрелил снова, опустошив «браунинг». Большая машина свернула за угол и во что-то врезалась. Но когда свинец перестал летать и Белл смог выглянуть, «паккард» дымился у фонарного столба, однако Райкера, Ди и шофера след простыл. Белл снова вбежал в магазин, сердце у него билось словно в горле. Соломон Барлоу стонал, держась за ногу. Марион с круглыми глазами сидела на полу за прилавком.
Жива!
Он склонился к ней.
— Ты ранена?
Она провела рукой по смертельно бледному лицу.
— Думаю, нет, — сказала она тихо.
— Ты в порядке?
— Где они?
— Сбежали. Не волнуйся. Далеко не уйдут.
Марион что-то стискивала в прижатой к груди руке.
— Что это?
Медленно, с трудом она разжала пальцы. На ее ладони лежал изумруд, зеленый и таинственный, как кошачий глаз.
— Мне казалось, он тебе не понравился.
Марион осмотрела разбитые стекла и стены в ямках от пуль.
— У меня ни царапины. И у тебя тоже. Это счастливый амулет.
— Вся ювелирная промышленность Ньюарка потрясена, — сказал Морис Вайнтрауб, крепкий седовласый патриарх, владелец самой крупной в Ньюарке фабрики, где изготавливали пряжки. — Я с самой Гражданской войны покупаю камни у «Райкера и Райкера». Когда был еще только один Райкер.
— Вы знали, что Эрхарда Райкера усыновили?
— Неужели? Нет, не знал.
Вайнтрауб посмотрел на море рабочих столов, за которыми при скудном северном свете работали ювелиры. На его губах появилась задумчивая улыбка, он погладил подбородок.
— Это многое объясняет.
— О чем вы говорите?
— Он был хороший человек.
— Отец?
— Нет. Его отец был хладнокровным мерзавцем.
Белл обменялся недоуменным взглядом с Арчи Эбботом.
Владелец фабрики заметил это.
— Я еврей, — объяснил он. — И знаю, когда меня не любят за то, что я еврей. Отец скрывал свою ненависть, чтобы вести дела, но она так и сочилась из него. Он не мог полностью ее скрыть. Сын относился ко мне без ненависти. Он был не настолько европейцем, как старик.
Белл и Арчи снова переглянулись. Вайнтрауб сказал:
— Я хочу сказать, он вел себя как хороший человек. Джентльмен в делах и добр в частной жизни. Он один из очень немногих моих поставщиков, кого я пригласил бы к себе домой. Не человека, который способен устроить стрельбу на Мейден-лейн. Не фанатика, как его отец.
Арчи сказал:
— Вероятно, вы не расстроились, когда его отца убили в Южной Африке?
— Я не удивился.
— Прошу прощения? — переспросил Арчи, а Белл резко сказал:
— Что вы хотите этим сказать?
— Я часто в шутку говорил жене: «Герр Райкер — немецкий агент».
— Почему вы так говорили?
— Он не мог удержаться и не хвастать своими путешествиями. Но я заметил, что на протяжении многих лет дороги всегда приводили его туда, где Германия становилась источником неприятностей и осложнений. В 1870 году, когда началась франко-прусская война, он оказался в Эльзасе-Лотарингии. В восемьдесят первом был на острове Самоа, когда Соединенные Штаты, Англия и Германия провоцировали гражданскую войну. В Занзибаре, когда Германия захватила так называемый Восточно-Африканский протекторат. В Китае, когда Германия захватила Циндао, и в Южной Африке, когда кайзер встал на сторону буров, воевавших с Англией.
