Дэвид Балдаччи - Верблюжий клуб
Подойдя к бронированной двери, на которой значилось его имя, Грей положил ладонь на биометрический сканер. Дверь отошла в сторону, и он проскользнул в хранилище, держа наготове связку ключей. Он точно знал, какая ячейка ему сейчас нужна. Номер десять.
Открыв ящик, он извлек из него документы и разложил на стоящем в углу небольшом письменном столе.
Файл был обозначен инициалами «Дж. К.». Расшифровать эти буквы можно было как угодно, вплоть до того, чтобы видеть в них инициалы Спасителя.[7] Однако к Сыну Божьему они никакого отношения не имели. За этими буквами скрывался человек из плоти и крови по имени Джон Карр. Правда, человек выдающийся.
Перечитывая сагу о подвигах Джона Карра в ЦРУ, Грей качал головой: гений шпионажа проводил прямо-таки фантастические операции. И при этом ему удалось выжить! Но мир сейчас вряд ли стал опаснее по сравнению с тем временем, когда Карр работал на ЦРУ. Если и, как кое-кто считает, опаснее, то всего лишь на какую-то микроскопическую величину, подумал Грей, двигаясь к концу великого жизнеописания.
На последних страницах он прочитал о том, как закончилась эта некогда знаменитая карьера. Жизненный путь Карра, как того требовала логика, завершился похоронами на Арлингтонском кладбище. Похороны прошли со всеми воинскими почестями, хотя Карр уже много лет не служил и умер, как говорится, без мундира. После торжественного погребения все прошлое этой блистательно яркой фигуры было стерто со всех документов Соединенных Штатов – даже с тех, где упоминание Карра было косвенным. Уничтожение даже малейшей памяти о нем проводилось по приказу высших руководителей ЦРУ, и Грей лично проследил за точным выполнением распоряжения. И хотя в той могиле, у которой Грей остановился на кладбище, тела Джона Карра не было, он считался мертвым. В результате первого покушения погибла лишь его жена. Но вторая попытка, судя по всему, оказалась успешной – однако тела Карра так и не обнаружили. Предположительно оно исчезло в чреве акулы посреди океана. Предположительно… Не исключено, что Грей сейчас поспешил со своими выводами. Человек, которого он только что видел у могилы! Тонкий и хрупкий. Можно сказать, неприметный. А что, если это тот самый всемогущий Джон Карр? Годы, конечно, берут свое, даже от такого, как Карр, они должны просто отлетать… Человек этот стоял возле могилы, где значилось «Джон Карр». И скрылся так же молниеносно и внезапно, как мог только Карр – во время своей легендарной карьеры в ЦРУ.
Пульс Грея резко участился – неужели он стоял совсем рядом с тем, кого предала их страна? И не с каким-нибудь там сомнительным выскочкой, а с выдающейся личностью, в свое время служившей правительству до того момента, пока не стала обузой, как это часто случается с подобными ему людьми.
Грей спрятал коробку в ячейку и покинул помещение – хранилище скелетов – с каким-то странным чувством. Выходило – он опасается покойника, который самым непостижимым образом может снова оказаться среди живых?
Вернувшись домой, он зажег на каминной доске свечи возле фотографий жены и дочери. Через несколько минут наступит полночь, и он снова окажется в одиннадцатом сентября. Грей опустился на стул рядом с кроватью и открыл Библию.
Картер Грей был католиком. В девять лет он впервые причастился, в тринадцать прошел конфирмацию, а некоторое время даже был мальчиком-прислужником. Однако, став взрослым, он перестал регулярно бывать в церкви и появлялся там, только когда того требовали его политические или служебные обязанности. То, чем он занимался, к религии не имело никакого отношения. Но жена его была ревностной католичкой, и их дочь Мэгги воспитывалась в той же вере.
После того как их не стало, Грей вернулся к чтению Библии. Делал он это не ради спасения души. Книга служила ему – если можно так сказать – знаменем, которое он подхватил из рук павших. Но в то же время он чувствовал, что слова Священного Писания несут ему некоторое успокоение. Этой ночью он прочитал вслух отрывки из посланий к коринфянам и книги Левита. Он даже отважился пропеть некоторые псалмы. Потом он опустился перед фотографиями на колени и прочитал молитву. Только она больше походила на тихий задушевный разговор – с теми, кого уже нет рядом с ним. Бормоча слова молитвы, он то и дело вытирал слезы. И не стыдился ни их, ни своих слов. Слезы и слова исцеляли его душу, немного ослабляя боль невосполнимой утраты. Закончив молитву, он судорожно вздохнул, и мысли его внезапно переметнулись к пустому гробу на Арлингтонском кладбище… «Джон Карр… Жив он или умер?»
Вернувшись домой, Том Хемингуэй приготовил свой обычный чай и неторопливо выпил его, стоя босиком у окна, из которого открывался вид на Капитолий. За последние двадцать четыре часа случилось очень много всего, и ни в одном из событий, с его точки зрения, не было ничего хорошего.
Эта жалкая парочка, Рейнке и Петерс. Они упустили две цели, и теперь Алекс Форд и Кейт Адамс наверняка потребуют от своего руководства, чтобы было проведено всестороннее расследование неудавшихся покушений. Картер Грей. Этот вдруг заговорил о воскрешении из мертвых. Хемингуэй и не сомневался, что шеф намекает на террористов, предположительно убитых своими же. Слова Грея и заставили Хемингуэя поторопиться с письмом Капитану Джеку.
Он отвернулся от окна и посмотрел на портрет отца – достопочтенного посла Франклина Т. Хемингуэя. Отец защищал страну на ниве дипломатии в самых «горячих точках» земного шара. Одна из них, а именно Китай, оказалась слишком опасной даже для него. Пуля оборвала карьеру человека, посвятившего свою жизнь достижению мира в тех частях планеты, где это казалось абсолютно невозможным.
Том не пошел по стопам отца, ибо считал, что не обладает знаниями и качествами, необходимыми политику и государственному мужу. В то время он входил в число так называемых сердитых молодых людей. С течением времени его ярость заметно уменьшилась, но полностью не исчезла. Да и с какой стати она должна была исчезнуть? На похоронах отца многие достойные люди говорили, что человечеству будет не хватать такого миротворца, как Франклин Т. Хемингуэй. Том ничего не мог сказать насчет человечества, но ему и сейчас не хватало друга и наставника. Он страдал почти так же, как и в тот день, когда пуля убийцы оборвала жизнь его отца. Время не стало для него лекарством – напротив, оно лишь обостряло боль, которую он носил в себе с того момента, как узнал, что перестало биться благородное и отважное сердце самого дорогого для него человека.
Глава сорок пятая
Мебели в доме Тайлера Рейнке было, надо сказать, не много. В надежде обнаружить что-то полезное, Робин и Стоун заползали на брюхе во все комнаты первого этажа, но каждый раз их постигало полное разочарование. Они проползли мимо парадной двери, рядом с которой находился еще один щиток системы охраны, и вскарабкались следом за жирной кошкой на второй этаж.
Когда разведчики добрались до спальни хозяина дома, что-то наконец привлекло внимание Робина.
– Оказывается, наш мистер Рейнке пилотирует вертолеты! – доложил он, снимая с прикроватной тумбочки единственный стоявший на ней снимок.
На фотографии за штурвалом черного блестящего вертолета сидел Тайлер Рейнке.
– Какие-нибудь опознавательные знаки на машине есть? – спросил из другого конца спальни Стоун.
– Никаких, – ответил Робин и вернул фото на место, предварительно стерев отпечатки пальцев краем постельного покрывала.
Стоун, покопавшись в стенном шкафу, извлек оттуда небольшую коробку.
– Финансовые отчеты, – пояснил он, поймав на себе вопросительный взгляд Робина.
Достав из коробки пачку листков, он стал их перебирать.
– Что-нибудь интересное? – спросил Робин.
Стоун потряс в воздухе листком бумаги:
– Вот этот, похоже, выписан на фальшивое имя. Хотя адрес совпадает. Однако боюсь, что не обладаю достаточным опытом анализа финансовых документов.
– А ну дай-ка!
Робин несколько минут изучал документы. Банковские отчеты. Какие-то написанные от руки заметки…
– Кажется, – задумчиво сказал он, – наш Рейнке, если, конечно, это его банковский отчет, сделал огромную ставку на прибыль в будущем, прикупив себе крупный пут-опцион.
– Что еще за пут-опцион?
– Побудительным мотивом покупки пут-опциона является надежда получить прибыль от падения цен базового актива. Покупатель получает право продать актив по фиксированной цене. По мере падения цен на базовый актив ценность этого права возрастает и опцион перепродается. Максимальная прибыль может быть получена при падении цен до нуля. Наш друг, судя по его рукописным заметкам, ждет резкого падения цен на всем рынке. Надо сказать, риск операции очень велик. Парень залез в долги, и в случае пролета погасить кредит с его зарплатой ему не удастся.
