Стивен Бут - Вкус крови
– А кто его ему показал, мистер Лукаш?
– Ну…
– Позвольте я сам попытаюсь угадать. Может быть ваш сын, Эндрю? – Купер подождал, пока поляк слегка кивнул. – Как вы думаете, могли они сцепиться по этому поводу в прошлое воскресенье?
– Боюсь, что именно так все и произошло, – согласился Питер, допив последнюю каплю своей медовой водки.
Бен Купер почувствовал холод, когда они вышли из Дома комбатантов. Он увидел, что стоит на Харрингтон-стрит, недалеко от дома Уолтера Роланда.
– Мы должны найти Эндрю Лукаша, – сказал он Диане.
– Тогда добавь его в свой список, – ответила та. – Малышка Хлоя, Эдди Кемп, Эндрю Лукаш… А что, если они все трое прячутся где-то в одном месте? Правда, для это понадобится вся твоя знаменитая удача, а, Бен?
– Похоже, Ник Истон задавал вопросы не о тех людях, – заметил Бен.
– О стервятниках? О тех, кто так разозлил старика из-за того, что занимался мародерством на обломках самолета?
– Может быть, и так. А еще нам надо обязательно поговорить с Грэмом Кемпом, братом Эдди. Все говорит за то, что он здесь самый крупный коллекционер всего, что связано с воздухоплаванием. И если кто-то и знает о том, откуда берутся такие предметы, как, например, портсигар Клемента Ваха, то это он.
– А он живет в Идендейле?
– Если верить тому мужику, в Лиденхолле.
Они добрались до «Тойоты» и подождали, пока отопитель не очистил ветровое стекло от измороси, предвещавшей очередную холодную ночь. Небо было абсолютно безоблачным и звездным. Для уборочной техники предстояла еще одна тяжелая ночная смена.
– Интересно, насколько Грэм Кемп близок со своим братом, – вслух размышляла Фрай. – А вдруг он тоже принимал участие в двойном нападении в ночь на понедельник?
– Это может быть связующим звеном, – взглянул на нее Купер.
– Думаю, завтра на брифинге мы сможем представить парочку многообещающих направлений расследования, – потерла руки Диана.
– Тогда преимущество будет у нас в руках, – заметил Купер. – Сержант Кодвелл будет впечатлена.
– Ладно, Бен. Соглашусь, что это тоже важный фактор.
– А с другой стороны, – продолжил констебль, – что, если кто-то принял самого Истона за такого вот мародера?
– Что?
– Если он задавал не те вопросы, то мог произвести не то впечатление. На кого-то, кто был недоволен тем, что обломки авиакрушения растаскиваются.
– Например, на кого?
– На кого-то, у кого есть в этом личная заинтересованность. На кого-то, кто потерял в катастрофе близкого родственника. На того, кто считал это мародерством и осквернением могил.
– Ты хочешь сказать, на кого-то вроде Зигмунда Лукаша?
– Со стороны Питер Лукаш выглядел абсолютно спокойным, – сказал Купер. – И всю ненависть к стервятникам он приписал своему отцу. А вдруг в глубине души он полностью с ним согласен?
***Купер завел «Тойоту», и они поехали по Харрингтон-стрит мимо костела Девы Марии Ченстоховской, мимо польской субботней школы и освещенных окон Дома комбатантов.
Бен подумал, что старые традиции обедов с облатками неизбежно исчезнут со смертью стариков. В семье Лукашей Зигмунд и его сестра Кристина были последними, кто родился в Польше. Остальные были уже англичанами, даже Питер Лукаш, хотя в присутствии старика отца он так же расправлял плечи и так же смотрел на собеседника, как молодые Зигмунд и Клемент на той старой фотографии, которую видел Купер.
Констебль чувствовал, что вступает на не известную ему территорию – ведь этих людей нельзя было сравнить с беженцами из Ирана или Албании. Поляки жили в Дербишире вот уже почти шестьдесят лет. И он тоже жил рядом с ними, хотя и ничего о них не знал.
Возвращаясь в центр города, Бен поднял глаза на линию холмов к западу от Идендейла. Их голые вершины сверкали в свете звезд, древние и не меняющиеся с того самого момента, когда их создали глобальные тектонические сдвиги миллионы лет назад. Но, глядя на эти знакомые пейзажи, полицейский чувствовал, как меняется его восприятие: они принимали неясные очертания, не имеющие никакого отношения к холмам. Впервые в жизни Бен увидел в них нечто, напоминающее тюремные стены.
25
Элисон Моррисси стояла в вымощенном булыжниками переулке под названием «Подъем Зудящей Задницы» перед входом в магазин «Иден-Вэлли букс». Она забарабанила в дверь, не обращая никакого внимания на расписание на ней, и продолжала барабанить до тех пор, пока в полутьме не появился Лоренс Дейли, который стал возиться с замками.
– Магазин закрыт, – сообщил он. – Я никогда не работаю по воскресеньям.
– Ни для кого? – уточнила женщина.
Дейли внимательно посмотрел на нее, предварительно протерев стекла очков пальцем.
– По воскресеньям я книгами не торгую, – повторил он. – Я их продаю шесть дней в неделю, а по воскресеньям отдыхаю от продажи.
– Меня зовут Элисон Моррисси, и я внучка того пилота, чей самолет врезался в Айронтонг-хилл.
– Я знаю, кто вы, – ответил Лоренс. – Видел вас по телевизору. В газетах тоже был ваш портрет.
– Отлично, – сказала Моррисси. – Тогда я могу войти?
Хозяин все еще колебался, как будто его жизнь зависела от того решения, которое он примет. Затем нехотя он открыл перед канадкой дверь.
Оказавшись в узком коридоре, Элисон потопала ногами, очищая обувь от снега. В магазине было темно, если не считать света, падавшего с лестницы, но Дейли не сделал никаких попыток зажечь лампу.
– Что вам надо? – спросил он.
Не вынимая руки из карманов, Моррисси осматривала магазин, и ее брови поднимались от удивления все выше и выше, по мере того как ее глаза привыкали к полумраку и ее взору представали полки и кипы наваленных на полу книг.
– Если вы знаете, кто я, то, наверное, догадались о причине моего визита, – произнесла она.
– Я ничего не знаю ни о каких крушениях самолетов, – мгновенно заявил Лоренс. – Иногда я продаю книги об этом, но, боюсь, сейчас у меня их нет. Последние экземпляры я продал несколько дней назад. Так что вы зря тратите свое время.
– Я так не думаю.
Наконец Элисон вынула руки из карманов. Она осторожно развернула посылку, которую показывала Бену Куперу. Металл блеснул в луче света, упавшего с лестницы, так что Дейли мог легко понять, что она ему показывает.
– Вот что привело меня к вам, – пояснила женщина.
Лоренс снял очки и протер глаза, то ли от усталости, то ли от нахлынувших эмоций – в темноте это трудно было определить.
– Ко мне это не имеет никакого отношения, – заявил он.
– И вы думаете, что полиция согласится с этим?
– В этом нет ничего незаконного.
– То есть против полиции вы не возражаете?
– Так случилось, что я очень хорошо знаю одного из местных детективов.
– Наверняка детектива Купера? Он-то и указал мне на ваш магазин. И медаль эта его очень заинтересовала.
Элисон показалось, что плечи букиниста слегка опустились.
– Это нечестно, – произнес он.
Моррисси махнула на него медалью, как амулетом, которым хотела отогнать дьявола.
– А вы думаете, что это честно по отношению ко мне? Или к моей семье? Или к памяти моего деда?
Наконец Лоренс сдался и пригласил женщину пройти наверх.
Но прежде чем показать Элисон дорогу к лестнице, он посмотрел на темный переулок за окном. «Интересно, – подумал Дейли, – кто еще может там прятаться, поджидая удобного момента разрушить мою жизнь?»
***Вернувшись на Уэст-стрит, Диана Фрай увидела, что дело Мари Теннент все еще лежит на столе у Купера. Тело Мари обнаружили на склоне Айронтонг-хилл всего четыре дня назад, а казалось, что с того момента прошла целая вечность. Девушка знала, что дом на Дам-стрит обыскивали. Повсюду были развешаны плакаты с просьбой о помощи, и в газетах тоже просили читателей помочь в поисках малышки Хлои. Но Фрай была настолько поглощена другими делами, что плохо представляла себе, в каком состоянии расследование находится именно сейчас.
В деле Теннент находился отчет патрульного сержанта, из которого следовало, что дом Мари обыскали еще раз, а потом очистили от снега его двор, но так и не нашли никаких следов недавних раскопок в замерзшей земле. Никаких признаков малышки. Полицейские постепенно расширяли круг поисков и уже успели проверить фабричный пруд. Тот склон холма, на котором было обнаружено тело Теннент, был тоже самым тщательным образом прочесан.
Кроме того, сержант обнаружила: что касается самой Мари Теннент, они все еще ждут заключения патологоанатома, прежде чем открывать дело.
А потом в глаза Диане бросились факсы, лежавшие на столе Бена. Они были напечатаны на старой факсовой бумаге, так что уже успели превратиться в бумажные трубочки. С первого взгляда она поняла, что факсы пришли из Канады и касаются они Элисон Моррисси. На верхний факс была приклеена желтая бумажка. «Позвоните Элисон, пожалуйста» – было написано на ней. Фрай набрала написанный номер и услышала в ответ:
