Измайлов Андрей - Белый ферзь
– Да-а, он так говорил, будто… Будто – к семье Лозовских. Зачем бы тогда Мыльникова всю дорогу почву рыхлила под плавную посадку!
Но это «Метрополь»?
М-м… Да.
Ну?
Нич-чего она, Мыльникова, не понимает! Никак не постичь ей логику!
А и не требуется от тебя, «реквизит». Сиди, хлопай глазами. Заказывать будем?
Может, Колчин таким манером продолжил флирт, что ненароком спонтанно выискрился на кухне? Решил шикануть перед дамой, сбить с домашнего послевкусия от мужниной полуфабрикатной добычи, а потом принять неявное, но проявленное (именно так!) приглашение. Ага! Зачем тогда Вике Мыльникову отзвонил, про пару часиков испрашивал? Или полагает, сэнсей, за пару часиков управиться в комплексе?! Да?! Не-ет уж! Заказывать? Ну, конечно, будем! Рыбку. Осетринку, салатик чесночный, еще рыбку – холодного копчения. Она с лучком? Заказываем! Чтоб повонючей, когда лобзаться пора придет! Как? Вкусно?! Никакой «Стиморол», никакой «Дирол-с-ксилитом» не отшибет запашок! Ишь, герой-любовник! У него жена бесследно исчезла, а он подругу жены (лучшую, между прочим, подругу!) охмуряет! Или что? Или если не охмуряет, то что?! А?!
ВАМ не дано предугадать, Галина Андреевна. Посвящать в свои планы ВАС Юрий Дмитриевич Колчин не намерен…
А намерен он что? Да, господи! Посидеть с вами под сводами престижной ресторации. Рыба? Пусть рыба. Вонючая? Пусть вонючая. Ему-то что! Нюхать придется не ему, но Мыльникову. Законному мужу.
На кой же тогда…
ВАМ не дано предугадать, псевдо-Шарон псевдо- Стоун. И не замахивайтесь в сердцах ножом для колки льда – в российских условиях лед только заранее оформленными кубиками из перекрестно разделенных емкостей в морозилках «Метрополя». Чтоб охладить темперамент, заодно и почти безалкогольный коктейль. (И в самом деле – изменились времена! Хорошее пиво нынче дороже водки!). Пейте, Галина Андреевна, пейте! И ни о чем не думайте. Ваш вечный думатель не в состоянии переварить нелогичность колчинского театра. Кушайте рыбку, втайне злорадствуя: будет тебе, герой, амбре! Насморк, насморк у Колчина! Перемена климата. Резко континентального московского – на приморский влажный петербургский. (Прецедент существует. Не сказать – необъяснимый, но сказать- необъясненный: новогодне-святочная «Ирония судьбы»… Герой, накушавшись пива с водкой, проспавшись до перегара, челомкается взасос с героиней, и оба м-м-млеют… Любой допуск возможен, вплоть до принятия на веру всей небезызвестной истории, но, однако… поцелуйте в задницу моего осла). И не обнадеживайтесь, Галина Андреевна, не обольщайтесь. Иные планы у Колчина, иные.
Да хоть бы и Найоми Кэмпбелл…
«Ну скажите, какая еще женщина может похвастаться тем, что ее возлюбленными были Роберт де Ниро, Майк Тайсон, Эрик Клэптон, Джон Кеннеди-младший и еще добрых две сотни звезд шоу-бизнеса, плейбоев, спортсменов и даже мафиози!».
Вот именно. Мафиози.
Позволить себе вечерок в «Метрополе» накануне рождественских торжеств кто может себе позволить? Мафиози?
За столиком неподалеку человек с Найоми Кэмпбелл сидел спиной к Колчину и вел себя на равных с топ-моделью, не робел, наоборот, подбадривал, ВЕЛ общий разговор… Общий. За тем столиком отдыхала не парочка, но троица. Не святая явно троица. Третий был в профиль – мужественный полутатарский профиль, смутно знакомый то ли по фильмам лучезарного соцреалистического кино, то ли по трансляциям съездов руководящей и направляющей силы времен, когда сила эта была руководящей и направляющей. В общем, характерный мафиози, явившийся на встречу с богатым заказчиком, – стол у них был сервирован не в пример колчинскому изобильно, с претензией. Тот же, что сидел спиной, мог оказаться и спортсменом (осанка, скупость жестов, крепкая шея), и плейбоем (раскованность, ловкость в обращении со столовым прибором, лидерство в беседе). Мафиози он тоже мог оказаться…
Да хрен с ними, с людьми свиты! Что спортсмен- плейбой-мафиози со спины! Что член чего бы то ни было в профиль! Найоми Кэмпбелл – вот это да! Здесь! В Петербурге! В «Метрополе»! В пяти метрах!
А ты, псевдо-Шарон псевдо-Стоун, отсохни. Не до тебя, жена чужого мужа! Не-ет, матушка, здесь есть магнит попритягательней. Театр так уж театр!
Большой зал «Метрополя» действительно походил на театр. Кресла пепельно-серо-замшевые, высокий потолок, эстрадные подмостки, на которых оркестранты завершали (завершили?) обязательную программу, однако не торопились складываться – ночь-то рождественская: «А-а-ас-с-сейчас-с! Для нашей гостьи Найоми! Последний суперхит России! «Не отпускай!».
Не отпускай меня пока! Не отпускай – ты знаешь… Как!..». Впечатление театральности весьма усиливала квадратная рама с прожекторами, повисшая над залом и под потолком. Внимание! Вы – в фокусе! В фокусе-покусе!
Колчин сфокусировался на мулатке и осознанно, и неосознанно. Никакая она не Найоми Кэмпбелл, разумеется. Будь она – она, здесь бы не продохнуть от любопытствующих и от натасканной многочисленной охраны. Зал же пуст, почти пуст. Кроме Колчина с Мыльниковой и несвятой троицы, лишь два мордоворота за скудным столиком – два бокала и литровая пластиковая бутыль «Диет-колы». Э! Лбы! Тут как раз случай, когда место красит человека! Место – уважаемая ресторация. Уместен пусть не смокинг, но костюм, – отнюдь не кожаные куртки. Уместны пусть не лакированные, но туфли – отнюдь не толстостенные кроссовки. Уместен пусть символический, но заказ блюд, – отнюдь не коричневая газировка. (Колчин еще утром, еще в «Чайке» переоблачился из походно-автомобильного в пристойный костюм – к ситуации, к месту: библиотека – имидж солидного специалиста, Алабышева-Дробязго – имидж благовоспитанного родственника, теперь вот «Метрополь» – имидж серьезного клиента). Двум мордоворотам начхать на имидж. То есть начхать на условности. Да – бойцы! Да – сидим с «Диет-колой». Какие у кого проблемы?! Они здесь не для выпить-закусить, они здесь для обеспечения безопасности, понятно?! Вот и сотовый телефончик-ящичек у ног, непременная принадлежность. Понятно, чья принадлежность?!
Понятно. Кого только они обеспечивают? Найоми с плейбоем-спортсменом? Или члена с профилем?
Более никого в зале не было. И цены отпугивают, и время позднее. Рождество праздник семейный, семьи расползлись догуливать у очага. «Мы через час закрываем», – учтивым полушепотом предупредил официант и оговорил: «Но можно и задержаться». Колчин согласно кивнул. Час – достаточно.
Он выдержал получасовую паузу. Ожидание заказа. Принесли. Поковырять вилкой. Скучающе-случайно предпочесть взглядом топ-модель. Теряйся в догадках, Мыльникова: зачем зазвал в кабак, если пялишься на другую?! Кушайте-кушайте, – уважаемая. Вам уделено то внимание, коего заслуживаете. Интермедия. Колчину предстоит дело. А вы кушайте, не обращайте внимания!
Она, Мыльникова, обращала внимание – косилась в сторону столика с фальш-Найоми вполне по-заячьи, то есть зрачки навыверт, ибо сидела почти спиной к троице. Неужто настолько высока самооценка, настолько неколебима уверенность в собственной неотразимости, что псевдо-Шарон псевдо-Стоун способна искренне оскорбиться наличием намека на соперницу? Вот и ладненько. Когда Колчин светски отлучится ПО ДЕЛАМ, надо ожидать, что дама застынет надменной снежной королевой: не нужен ей никто, и чем дольше нет спутника, тем ей… наплевать!
Пора вроде бы?
Он привстал, отрапортовавшись: «Я сейчас…». Мыльникова и ухом не повела, изобразила полное безразличие.
Так совпало – одновременно с Колчиным, чуть опередив, привстал плейбой-спортсмен. Тоже приспичило?
Только дама плейбоя-спортсмена, топ-модель, фальш-Найоми, проявила большую заинтересованность:
– Недолго, Гурген. Да?
– Да.
Парочка мордоворотов лениво проводила взглядом, даже не приподнявшись. Значит, они – охрана Профиля.
Значит, мулатка – не Найоми Кэмпбелл. И охрана – не ее. И выговор-интонация – отечественные. И – Гурген. Вот если б Эрик (Клэптон), если б Робик (де Ниро)!
Но и… не Гурген. Да не Гурген же! Прав Колчин, – запустив для отвода глаз блонду-Мыльникову – никто на тебя не обратит внимания, когда рядом тако-ое!
И убеждаться в собственной правоте приходится, признав собственное простодушие: не обратил должного вниманий на спутника фальш-Найоми – какой там спутник, когда рядом тако-ое, то есть эффектная полукровка!.. Оно конечно, сидел «Гурген» спиной, однако и по спине Колчин признал… признал бы сразу, не отвлеки его темнокожая дама.
На выходе из зала шедший чуть впереди спортсмен- плейбой посторонился, пропуская Колчина вперед. Колчин, в свою очередь, приостановился: только после вас, только после вас. Нехитрые обычные уловки, чтоб в лицо посмотреть.
Посмотрел. Был это никакой не Гурген. Был это Ломакин, хороший каскадер и парень неплохой. Ошибка исключена. Они же с Колчиным вместе трюки выделывали не так давно, полгода тому назад, в Баку, на съемках «Часа червей» – кино про захват автобуса и вертолета. Колчин, как водится, сгодился на роль злодея второго плана, всю роль отснялся в маскировочной шапочке-маске, чтоб, значит, не опознали заложники. Но теперь-то он ни в какой не в шапочке. И не в гриме Кабуки, и не в маске театра. Но. Тем не менее Ломакин посмотрел невидяще, неузнавающе. Или не Ломакин? Да ну! Мудрено ошибиться! Впрочем… Мало ли по каким причинам Виктор Ломакин сидит в «Метрополе», общается с полу- татарским Профилем, называется Гургеном! Колчин тоже здесь – не Колчин, просто сопровождающий, даму-блонду. А Ломакин, – не Ломакин, просто Гурген, сопровождающий даму-шоколад. Не время и не место всплескивать руками и орать: «Собрат Витя! Узнаешь собрата Юру?!».
