Брижит Обер - Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак
К ней, прижимая к себе Рут, бежал Марвин. Нападавшие пребывали в растерянности, пламя вынудило их отступить, и Марвин решился пойти на прорыв. Пинками отшвырнув с дороги пару–тройку полусгнивших типчиков, у которых тут и там торчали кости, он укрылся за стеной огня.
Джем и Лори, согнувшись пополам, подбежали к нему, схватили Рут за руки и потащили в гараж.
Бойлз, беспрестанно стреляя из помпового ружья – так что головы вокруг него катились, словно шары в крикетной партии «Королева сердца», бросился туда, где исчез Биг Т. Марвин, глядя на него, заколебался. Спасти старого вояку у Бойлза не было ни единого шанса. Хейс взглянул на Сэм, вцепившуюся в свое импровизированное оружие, на детей и старушку, забившихся в гараж, и, ощущая какой–то горький привкус во рту, остался на месте. Нужно спасать то, что еще можно спасти.
Бойлз – весь в поту, вымазанный гноем и сукровицей – внезапно замер. У его ног покоилось нечто растерзанное, некогда бывшее Битом Т. Бюргером. Мертвые глаза старика смотрели в небо. В их бледной голубизне отражались тучи. Иссохшая, с длинными хищными ногтями рука покойного мистера Уилкиса потянулась к лицу Бига Т. , вырвала правый глаз – послышалось довольное рычание – и исчезла так быстро, что Бойлз не успел отреагировать. Стивен ощутил, как грудь у него наполняется неизбывным гневом. В ярости он взвыл, поднял над головой ружье и принялся им вращать. Мертвецы в растерянности воззрились на него.
Марвин почувствовал, как детская ручонка потянула его за рубашку. Он обернулся. Лори робко смотрел на него.
– Мы выберемся из этой каши, парень, попытаемся выбраться, – заверил он, потрепав мальчонку по голове.
– Я не о том, я о Стивене Бойлзе.
– Я не могу ничем помочь ему.
– Бойлз ведь тоже, мистер.
– Тоже что?
Все свое внимание он уже переключил на отчаянный бой, затеянный Бойлзом. Он смутно ощущал тошноту и думал о том, не придется ли ему сейчас расстаться с некогда съеденным завтраком. Голосок Лори вдруг зазвенел у него в ушах:
– Тоже мертвый.
Понадобилось некоторое время, чтобы перегруженный всеми этими ужасами рассудок сумел переварить сказанное, и лишь потом Марвин склонился к Лори:
– Что ты сказал?
– Он уже десять лет как умер. Его ножом ударили в глаз. Поэтому он всегда носит черные очки. Мы с Джемом прочитали об этом в газетах.
– В газетах?
– В старых газетах, спрятанных в плюшевого медвежонка в доме Аннабеллы Уилкис. Я потом вам объясню. Но Бойлз тоже из этих.
Марвин повернул голову и взглянул на Бойлза. Мертвые окружили его плотным кольцом, наблюдая за его действиями с безопасного расстояния.
– Ну же, сволочи, ну, давайте, идите сюда! – дико орал Бойлз; Хейсу был виден лишь его профиль.
Из ушей хлынула черная кровь. Он резко развернулся, и стало видно его лицо. Очки он давно потерял в драке. Вместо левого глаза зияла дыра с припухшим зарубцевавшимся мясом внутри. Теперь кровь пошла и из носа.
Какой–то глубокий голос проворчал:
– Эй, парень, ты что – издеваешься? Не видишь, что ли, что ты – мертвый?
Остальные ехидно засмеялщь:
– Не видит, идиот, что сам мертвый!
– Давай с нами, сейчас такой пир закатим!
– Черт возьми, воняет хуже, чем я, да еще воображает, что живой!
Из здорового глаза Бойлза выкатилась черная слеза. Он заорал:
– Ложь! Вы лжете! Лжете!
Мертвецы завывали от смеха, стуча берцовыми костями, и Марвину вспомнились гравюры Иеронима Босха из музея в Чикаго. Неужели Босх тоже имел «удовольствие» наблюдать эти фигуры в реальной жизни?
Кожа Бойлза приобрела свойственный им всем землистый оттенок; лицо его то тут то там вспучивало нечто, пробивавшее себе дорогу под кожей. Он выпустил из рук ружье и растерянно огляделся.
Сэм перекрыла подачу бензина и настороженно замерла. На шоссе полыхали десятки мертвецов – от них жутко несло паленым мясом и экскрементами.
Она поняла, что Бойлз только что вспомнил все и теперь настал его черед распадаться на части. Подойдя к Марвину, она взяла его за руку. Джем, Лори и Рут встали рядом.
Бойлз плакал навзрыд. Он сорвал с рубашки полицейский значок и швырнул его на землю. Мертвые грубо шутили, издеваясь над ним. Он, казалось, на какой–то миг замер в нерешительности, неуверенной рукой коснулся щеки, где только что открылась рана, вытащил оттуда черного таракана, с изумлением посмотрел, как тот, подрагивая жирным брюхом, пустился бежать по ладони, взвыл и бросился прямо к полыхающему костру.
Марвин шагнул было вперед, но Сэм удержала его:
– Это его единственное право, Марвин.
Стивен Бойлз с криком бросился в костер, и языки пламени с каким–то щенячьим тявканьем весело охватили его и принялись со всех сторон лизать. Вспыхнули волосы, потом ресницы, загорелись волоски на теле, кожа покраснела, пошла волдырями, обугливаясь и выпуская на волю сотни насекомых, – корчась, они гибли в огне. Он стоял в пламени долго–долго, пока не превратился в кучу почерневших головешек, а они рассыпались в прах.
– Упокой, Господи, его душу, – склонив голову, прошептал Марвин Хейс.
17
Мертвые, похоже, совсем растерялись. Некому было командовать ими, ибо обуглившаяся голова Хелен Мартин валялась на бетонной площадке. Большая часть бывших питомцев Деда Леонарда уже едва держалась на ногах.
– Откуда ты узнал про огонь? – спросила Сэм, повернувшись к Марвину.
– Это все Дак, сей юный снайпер под орех разделал человека в черном, еще на празднике. Я видел, как он удирал со своей девчонкой, – знаешь, той, что похожа на Мэрилин Монро.
– Их только огнем и можно пронять, – заметил Джем. – Это много эффективнее и осинового кола, и всего прочего, потому что огонь разрушает ткани и действует на уровне ДНК, а без ДНК воскрешения в телесной оболочке никак произойти не может.
– Совсем неплохое начало для научно–теологической дискуссии, детка, но нам пора сматываться, самое подходящее время для этого, – с натянутой улыбкой сказал Марвин.
– Я не могу, – объявил Лори.
– Это почему?
– Там моя мама.
Марвин опустился на корточки и посмотрел в том направлении, куда указывал палец Лори. И увидел чудовищно размалеванную чернокожую женщину. Она лежала на земле в какой–то странной луже и тяжело дышала.
– Мы не можем взять твою маму с собой. И ничем не можем ей помочь. Ей нужно лечь в землю и упокоиться.
– Нет! Мама! Нет!
Лори закричал. Бросился вперед, но Марвин ухватил его за рубашку.
– Пустите меня, пустите! Мама!
Женщина чуть приподняла голову, и полуразложившееся лицо расплылось в улыбке. Совершенно плотоядной улыбке.
Марвин – уже совсем машинально – выстрелил в направлявшееся к ним существо с отъеденным носом. Пуля со свистом прошла сквозь прогнившую грудь. Существо, – мужчина это или женщина? – уставившись на них пустыми глазницами, упрямо двигалось вперед.
– Огня, быстро! – приказал Марвин, удерживая плачущего, отбивающегося Лори.
Вид Тельмы Робсон, предвкушающей удовольствие – сожрать собственного ребенка, – вызвал у него омерзение куда большее, нежели все, что он видел до сих пор. Да, Рут Миралес права. Джексонвилль стал воплощением зла, город нужно просто сжечь – дотла. И никогда больше ничего не строить на пепелище.
Джем метнулся вперед – в руках у него был тряпичный факел; он окунул его в бензин, поджег и швырнул в надвигавшееся на них существо с голым черепом. Это женщина – решил он, женщина, которая когда–то, должно быть, водила детишек в школу, а теперь – лысая, голая, похожая на какую–то скелетину, уставившись на них пустыми глазницами, щелкает челюстями, как кошка при виде птички. Женщина вспыхнула сразу же, и Джем внезапно понял, что это зрелище уже кажется ему чуть ли не банальным! Он смотрел, как, испуская нечленораздельные вопли, существо бьется в пламени. Это ведь я только что убил его. Пусть даже оно и из ада вылезло, но ведь это я его убил. Где–нибудь, наверное, живут его дети или внуки и с нежностью вспоминают о нем, а оно сейчас горит, от него несет помойкой и паленым поросенком – и все потому, что я швырнул в него зажженный факел…
Огромной лапой зажав Лори под мышкой, Марвин шагнул к «рэйнджроверу».
– У него нет батареи, – сказал Джем; он весь дрожал и старался не смотреть на рыдающего Лори.
– Тогда пойдем ножками.
– С детьми и старой дамой? – с сомнением спросила Сэм.
– А ты хочешь оставить их здесь? Момент самый подходящий: трупы сейчас в абсолютной растерянности, – сказал он, указывая на фигуры у кладбищенских ворот.
– А Уилкокс?
– Уилкокс наверняка мертв. А если мы отправимся за ним, то и сами погибнем. Мне очень жаль, Сэм, но мы должны уходить.
– О'кей. Возьмите факелы и канистры с бензином. Построимся в каре, как римляне.
– Или как солдаты наполеоновской гвардии, – прошептал Джем.
