Брижит Обер - Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак
– У меня возникла проблема, – заявил Леонард.
– Знаем, – ответил то ли Джек, то ли Джон.
– Я прошу вас вмешаться.
– Исключено. Мы на нейтральной Территории.
– Город вот–вот погибнет.
– Это не первый случай.
– Но это последний анклав на Земле, не можете же вы так и бросить его на погибель, – с жаром возразил Леонард.
– Мы не приучены принимать решения. Нам пора.
– Вы уходите и, если я правильно понял, бросаете меня, пускаете на ветер труд всей моей жизни! – в ярости закричал Леонард.
– Легионы Тьмы проникли на Территорию. Если вам не удастся очистить ее, она обречена. Прощайте, Леонард.
– Ни за что! Скажите ему, что я продам душу конкурентам!
Джек и Джон позволили себе роскошь немножко улыбнуться, потом – с той дурацкой театральностью, что присуща всем бездарным колдунам, – щелкнули пальцами и исчезли.
Все его бросили. Этого следовало ожидать. С самого начала ему дали это понять. Хочешь забавляться со смертью, поиграть во дворе со старшими – о'кей, только потом не жалуйся. Он вновь увидел себя юношей – пока ровесники разучивали бибоп[12], он, склонившись над колдовскими книгами, отыскивал формулу, которая позволила бы открыть разлом, коридор; или позднее – все радиостанции надсадно орали, сообщая о смерти Кеннеди, а он пытался сконцентрироваться на заклинаниях. Ни жена, ни дочь так и не узнали о нем правды и даже не подозревали, что он – ИНМ, что в переводе с профессионального языка магов означает: Исследователь Невидимых Миров. Он вновь вспомнил ту растерянность и волнение, что охватили его, когда его втянуло в огромный зал, задрапированный красными и черными тканями, и он увидел сверкающие игровые автоматы и Безликого Старца – тот повернулся к нему и сказал:
– Долго же ты добирался, ну да ладно, Леонард, добро пожаловать! Извини: не могу уделить тебе много времени, Версус сейчас что–то очень оживился. Чего ты от меня хочешь?
– Хочу Территорию.
– Территорию? Зачем? На планете не осталось ни одной.
– Хочу дать возможность второй попытки тем, кого из–за козней Версуса слишком рано унесла смерть. Вернуть их к жизни.
– Ну что за народец эти мастера–ремонтники! Люди – не машины, Леонард. На самом–то деле ты хочешь другого: как–то использовать Дарование. Ладно, почему бы и нет? Но предупреждаю: анклав будет только твой и беречь его от вторжения Ночных Визитеров будешь сам. Я этим заниматься не стану.
Он согласился, согласился на все, горя желанием приступить к миссии спасения, горя желанием испытать эту новую возможность. Он вернулся в Джексонвилль и с большим энтузиазмом начал собирать там своих, как он их называл, «не–живых». А теперь? Он окинул взглядом окрестности и вздохнул. Теперь они идут к нему. Нетвердые шаги – они ищут защиты, – спотыкающиеся фигуры бредут к нему, тянут в мольбе полуразложившиеся руки. Он успокаивающе махнул им, думая о другом. Как только появились тараканы, я должен был заподозрить неладное. Знал же прекрасно, что они – посланники Версуса. Но закрыл на это глаза. Все дело в том, что я устал, состарился и мне не хотелось вступать в борьбу. И тогда явилась семейка Мартинов. Солдаты Версуса, вторгшиеся на Территорию, чтобы развязать войну. Старый бес, должно быть, унюхал дыру и вознадеялся внедрить через нее потихоньку свои войска, чтобы уничтожить наконец–то это мерзкое отродье – человечество. Воспользоваться моей властью как рычагом и с ее помощью оторвать реальный мир от земли и опрокинуть его в хаос, царящий за пределами разума. А тому, наверху, на все наплевать: «Не могу вмешиваться», еще бы!
— Вот так и теряют целые вселенные! – сложив руки рупором, крикнул Леонард в безмолвное мрачное небо.
Ладно, как бы там ни было, но выбора у меня нет. Нужно туда идти, никуда от этого не денешься. Он взглянул на несчастные, жавшиеся к нему в последней надежде фигуры и прошептал: «Идемте, дети, я отведу вас домой».
Джем, Лори и Сэм молча ждали – нервы их были натянуты, словно струны рояля, сердца колотились. Со стороны кладбища нарастал неясный гул.
Сэм чуть–чуть высунулась, чтобы лучше видеть, и какая–то толстая – но с одного боку странным образом плоская – женщина именно в этот момент посмотрела в их сторону. Толпа удовлетворенно загудела.
У Джема побежали мурашки по телу. Лори сглотнул слюну. Сэм взяла две отвертки, обернула их тряпками и смочила бензином. Одну из них протянула Джему, другую – Лори, а сама достала пистолет.
С блаженной улыбкой проголодавшихся людей, увидевших наконец накрытый стол, трупы шагнули вперед. В противоположность живым мертвецам из кино они отнюдь не качались и не спотыкались. Наоборот – если, конечно, не принимать во внимание их жуткие раны и прогнившие тела, – были, если можно так выразиться, в превосходном состоянии.
– На эту Территорию вам вход воспрещен!
Голос, словно громовой раскат, прогремел по всей улице.
Все оцепенели.
И тогда сквозь щель в двери Сэм, Джем и Лори увидели Леонарда Ахилла – он быстро шел по шоссе к кладбищу, с непокрытой мокрой головой, борода спуталась.
Трупы с ворчанием отступили. Взлохмаченный, похожий на какого–то древнего пророка, Леонард шел вперед; он был весь в крови. За ним, словно завороженная волшебной флейтой толпа, спешили живые мертвецы Джексонвилля.
Лори узнал доктора Льюиса в белом халате, запачканном засохшим дерьмом, и прочих добропорядочных граждан, с которыми, ни о чем не подозревая, прожил бок о бок много лет подряд: мистера Эванса из супермаркета, продавца газет Джорджа Леммона, Линду Паккирри, у которой покупал молочные коктейли, – их имена были на радиоприемниках; одичавшие, они потерянно сбились в кучу; и тут он ее увидел, она была с ними – длинные волосы разметались по плечам, губы алели, словно какой–то хищный цветок, а глаза стали потухшими – она была с ними, его мать.
Джем молча схватил его за руку и сильно сжал.
Дед Леонард остановился напротив кладбища – за спиной у него застыла верная ему толпа мертвых – и, уперев руки в бока, замер; вид у него был вызывающий.
– Возвращайтесь назад, нечего вам здесь делать, ступайте к себе!
Как бы подчеркивая его слова, в телеграфный столб, стоящий метрах в ста поодаль, ударила молния. На мгновение все вокруг озарилось ярким светом, и Джем ясно увидел кошмарные лица стоявших по ту сторону шоссе. Мартины оживили обитателей кладбища, присовокупив к ним целую армию новобранцев: капитан Строберри со своей командой стоял по стойке «смирно», Дуглас Арройо и Верна Хоумер держали под мышкой свои оторванные головы, Мидли – а точнее, то, что от него осталось, – о чем–то разговаривал с Сибиллой Дженингс, бедняга Стэн со скальпелем в затылке и оторванным носом, а еще… да – Томми Уэйтс с метлой в башке; все они, как ни в чем не бывало, стояли здесь. Джем втайне ужаснулся, подумав о том, что может увидеть в толпе и трупы своих родителей. Но успокоился, вспомнив о том, что, когда самолеты взрываются в небе, трупов обычно не остается, и еще крепче сжал руку Лори.
Сэм прикрыла глаза. Неужели всего каких–то три дня назад она бродила по магазинам Пятой авеню, размышляя о том, как провести отпуск? И вообще, с какой стати эти подлые параллельные миры не отделены от нас какими–нибудь границами? Кто в этом виноват? Ведь натворил же это кто–то!
Раздался голос Леонарда – сильный, звучный и – много мощнее обычного человеческого голоса:
– Ваши заблудшие братья и сестры вернутся к вам сейчас. Они тоже хотят почить навеки с миром. Ступайте к себе, друзья мои, вернитесь в благостную землю, обретите вечную ночь – без проблем и сожалений.
Ряды трупов по ту сторону шоссе несколько смешались: кое–кто из усопших двинулся к распахнутым кладбищенским воротам.
Но вдруг из толпы выскочила какая–то женщина – одного лишь белого кухонного передника хватило на то, чтобы Лори чуть не обкакался от ужаса.
– Отстань, старый дурак! Что ты тут из себя корчишь? Нет у тебя больше власти, слышишь, теперь мы с Френком здесь хозяева, а свои дурацкие радиоприемники можешь себе в задницу запихать! Никто тебя больше слушать не будет; ты что, не понимаешь, что мы – хочешь ты того или нет – все равно существуем? Не видишь, что и без тебя вполне можем обойтись? Не видишь, что мы уже завоевали Джексонвилль и останавливаться на этом не собираемся? Старый ты дурень – на дворе тысяча девятьсот девяносто четвертый год, и мы хотим всего и сейчас, а не через тысячу лет!
Хелен Мартин словно с цепи сорвалась – белые кости на полуразложившемся лице так и сверкали под дождем.
В зарослях травы, росших вдоль кладбищенской стены, прижавшись к земле, залег Биг Т. Весь в грязи, да еще в пятнистой форме десантника, он почти слился с окружающим пейзажем. К логову Деда он поспел почти вовремя: оттуда, явно обезумев от гнева, выскочила какая–то женщина. Он проскользнул внутрь; при виде накрытого стола с выскобленными изнутри детскими головами вместо стаканов его старое сердце содрогнулось. Обливаясь потом, он перерыл весь дом; палец на спусковом крючке «М–16» до боли сводило от напряжения. Ни Джема, ни Лори там не оказалось. Биг Т. вышел, стараясь ступать как можно осторожнее, проклиная свои старые суставы – они трещали, – быстро обследовал веранду – на ней повсюду валялись старые радиоприемники и лежал труп кролика с чересчур уж красными глазами и длинными клыками вместо зубов.
