KnigaRead.com/

Энтони О'Нил - Фонарщик

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Энтони О'Нил, "Фонарщик" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Голова у него оплыла, как покосившаяся свеча. Мысли двигались только по прямой, сложные рассуждения путались и обрывались, он видел лишь на несколько шагов вперед. И тогда Гроувс стал думать об Эвелине, своем возмездии, своем спасении, непризнанном потомстве Воскового Человека, и шел за ней в лесные чащобы с одержимостью охотничьего пса.


Подозрение Макнайта и Канэвана подтвердилось узнаванием: видимо, на какой-то стадии Эвелине показывали пышные иллюстрации Джона Мартина к Ветхому Завету.

Город предавался самым пагубным излишествам Вавилона, Рима и Ниневии, бесконечный ряд дворцов и зиккуратов под мечущим молнии небом из колышущейся мешковины. В портике самого большого храма посреди золотых тельцов и раскаленных жаровен безумствовала дионисийская оргия, месопотамо-греко-римский вихрь — смутное видение ветхозаветного упадка. Визги и смех беззакония, содрогающиеся тамбурины и крики животных.

В тени контрфорсов храма — поставленных для того, чтобы удержать здание то ли на месте, то ли в повиновении, определить это было трудно, — Макнайт и Канэван увидели толпу возмущенных нищих с глазами из крашеного стекла и голыми, окровавленными от беспрестанной мольбы коленями. Из последних сил отталкивая ужас разврата, они кланялись, плакали, то и дело бичевали себя и друг друга и умоляли грозовые тучи сомкнуться и поразить безбожную Гоморру. Вдруг в храме грянул пушечный залп, и перед нищими на мраморный пол обрушился мощный поток когтей, костей и клочьев маринованного мяса. Они, забыв про брань, как голодные чайки, бросились вырывать друг у друга куски, запихивая их в рот и глотая не жуя — в упоении собственным негодованием.

Макнайт и Канэван прокладывали себе путь сквозь безумие, но их никто не заметил. Они услышали, как высокий священнослужитель призывает конгрегацию надеть доспехи праведности, не поддаваться искушениям при виде чудовищных пороков и, если необходимо, насмерть сразиться с гнусными язычниками. Тело священника было покрыто волдырями, один глаз вытек, а изо рта обильно сочилась слюна и нечистая пена, но никто не обращал на него внимания — страсть была всепоглощающей.

Тучи разверзлись, Макнайта и Канэвана заливало потоками лягушек и жуков, и они торопливо проскочили в причудливые позолоченные двери большого храма, где им предстало зрелище неслыханного разврата: мужчины в шелках и пурпуре пожирали свиные ноги, виноград и галлюциногенные пряности, женщины с перевернутой пищеварительной системой жадно захватывали пищу задним проходом, носороги совокуплялись с антилопами, фазаны — с гиенами, саранча размером с лошадь, зависнув в воздухе, била крыльями с грохотом несущихся на поле боя колесниц, повсюду бесстыжие паразиты сосали кровь из каждого набухшего члена, из малейшего дюйма обнаженной плоти. Это было царство извращений. Вакханалия, распутство, буйство и несусветные приспособления: каннибальский конец изобилия, лишенного самоограничений. Увядшая злоба измывалась над нищими — их варили в котлах с вонючим жиром; пирующие, черпая столь необходимые им силы в собственных врагах, напитывались своими издевательствами. Это был ад необузданных крайностей и вопиющих диспропорций.

Охраняемые свыше профессор и ирландец дерзнули продраться сквозь стаю пожиравших мясо птиц и опустили приставную лестницу за алтарем такой же высоты, как и кучи разбросанных костей, целые горы корицы и всех плодов отчаяния. Они бросили последний взгляд на светопреставление, и в этот момент враждебный огонь охватил пурпурные навесы и взорвался облаком ладана и мира.

— Последняя битва, — сказал Макнайт.

— Нет, — грустно поправил его Канэван. — Бессмысленная потасовка.

До сих пор они не выпустили ни одной пули в целях самообороны, не обнажили клинки, прекрасно понимая, что им везет и долго так продолжаться не может.


Эвелину сбивал с ног ветер, но его резкие порывы не могли ее устрашить. Снег бил ей в лицо, но этим ее было не отпугнуть. Она знала каждый пригорок, каждую ложбинку, каждый поворот и излучину дороги, хотя и не думала о том, куда идет и кого там встретит, а об оружии в мешочке даже не вспомнила.

Она вышла в открытые поля, где, словно ведьмины космы, ходили большими волнами седые травы, к рощице тисовых деревьев, которые на фоне неба молотила пурга, а ветер беспрепятственно свистел в частоколах, заборах и между домов. Но почти ничего этого она не видела, завороженная обрывочными видениями — два человека, преодолевая неимоверные препятствия, отдают свои жизни, спасая ее. Это было очень неразумно, но почему-то приносило утешение.

Впереди слева показалось Драмгейтское кладбище, неуклюже вгромоздившееся на холм. За ним, угрюмо возвышаясь над большим двором, заросшим сорняками и чертополохом, стоял выпотрошенный остов охотничьего дома полковника Маннока, который был ей больше известен как имение мистера Джеймса Эйнсли, пристанище Великого Обманщика и преддверие ее ада.


Небо сверкало, рычало и собирало свои грозные силы. Однако новая дорога плавно спускалась по ландшафту почти лунной пустынности: выжженная земля, дымящиеся кратеры, далекие скалы, похожие на горные вершины с детских рисунков.

Дальше они увидели безлистые белые деревья, на которых расселось множество странно знакомых существ, похожих на гарпий, уставившихся на них красными глазами. Гарпии скребли свои впалые ляжки, гладили опавшие груди, шипели и прищелкивали языками, переговариваясь на каком-то чужом языке.

— Приготовьте револьвер, — предупредил Макнайт, но Канэван уже достал его, чувствуя, что та стадия, когда они могли продвигаться незамеченными, миновала.

Когда раздался предвещающий смерть боевой клич, они стояли у расщелины, светлым пятном выделявшейся на смутном фоне темной скалы. Стая сорвалась с деревьев, страшно хлопая крыльями, взмыла в воздух, на секунду замерла у путников над головами и с хриплыми криками ринулась на них.

Первое чудище уже почти вцепилось в Канэвана когтями, но он развернулся и прицелился ему в голову.

Однако палец замер на спусковом крючке. Содрогаясь от ужаса, он увидел, что у чудища — у всех гарпий — лицо Эвелины.

Самый страшный ад — это отвращение к себе.

Канэван похолодел и не мог заставить себя выстрелить. Макнайт был тверже.

— Это не она, дружище! — крикнул он, резко вдвинув винтовку гарпии в рот. — Это только то, что она в себе видит! — Он нажал на спусковой крючок, и мерзкая голова разлетелась клочьями мяса и брызгами гноя.

Чувствуя нерешительность ирландца, две гарпии обвились вокруг него и потащили вниз, пытаясь вырвать револьвер. Макнайт, из последних сил отмахиваясь от крыльев, отцепил одну из них и расколол ей голову точным ударом мачете. В другую выстрелил в упор, и ее с брызжущей из пульсирующих тканей маслянистой кровью отбросило назад. Дрожа от отвращения, Канэван сам разделался с четвертой, выхватив у нее револьвер.

Остальные гарпии настороженно зависли над ними, рыча и плюясь, но почему-то не атакуя. Угрожающе выставив оружие и пятясь в дыму от ружейных выстрелов, Макнайт и Канэван, с ног до головы в крови и внутренностях гарпий, забрались в расщелину и, подкатив ко входу валун, последний раз взглянули на сотни искаженных, плотоядно смотревших на них лиц Эвелины.

Они обернулись и обнаружили, что очутились в пещере, служившей гарпиям гнездом.


Издали в черном платье, парусом раздувавшемся на ветру, она была похожа на зловещую ворону. Пройдя двор, она остановилась перед домом, пристально глядя на почерневшего единорога на фасаде, который будто выплывал из сна, а Гроувс и Прингл впервые подумали о том, что лучше будет спрятаться за живой изгородью с увядшей листвой.

Входных дверей не было, окна походили на зияющие раны, рухнувшие перекрытия крыши обнажили уцелевшие балки. Но где-то в глубине дома мерцал тусклый свет.

— Авраам Линдсей, — прошептал Прингл, но Гроувс ничего не ответил.

Они смотрели, как Эвелина дотронулась до мешочка, словно проверяя, на месте ли оружие, затем подняла голову и не без колебаний двинулась в нечестивую утробу дома.

Прингл хотел было пойти за ней, но Гроувс почему-то удержал его.

— Нет, — выдавил он сквозь зубы, и Прингл в ужасе посмотрел на него.

Губы инспектора растянулись в нехорошей усмешке, а глаза мерцали словно глетчеры.


Легион гарпий спал и храпел, прижавшись к потолку и гигантским сталактитам. Из-за раскаленного воздуха и серных испарений лавы в пещере нечем было дышать. Через пропасть был перекинут лишь сколоченный гвоздями мостик не шире руки.

— У меня такое чувство, — сдержанно сказал Макнайт, — что нас здесь не ждут.

— Может, не пойдем? — прошептал Канэван. — Опасно… может быть, уже слишком поздно.

— Это не ваши слова, — возразил Макнайт, — в вас говорит голос саморазрушения.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*