Марина Крамер - Черная вдова. Ученица Аль Капоне
Маринины ребята развлекались до самого утра, а она сама к концу даже ходить не могла, так устали ноги. Пьяные до умопомрачения, они с Егором оказались дома только часов в семь, рухнув на постель без сил. Почувствовав на голом животе руку мужа, Коваль пробормотала:
– Малышев, отстань на фиг, я спать хочу!
Он набросил на нее покрывало и сам уснул рядом.
Кое-как открыв глаза ближе к вечеру, Марина схватилась за раскалывающуюся голову и застонала. Егора не было, с нее была снята одежда, валяющаяся теперь на полу. Голова трещала, причиняя невыносимые страдания. Зачем было так пить, спрашивается? «Вот дура безмозглая, теперь сутки, а то и двое, из жизни вырваны».
– Проснулась, любительница мексиканского самогона? – спросил входящий в комнату Егор, держащий в руке стакан воды и упаковку обезболивающего.
– Что ж ты не остановил меня вчера? – простонала жена, с трудом садясь в постели.
– Пошутила? – удивился он. – Тебя остановишь, пожалуй! Не помнишь, как на перегонки с Дроздом текилу пила? На спор, десять стопок!
– И кто выиграл?
– Догадайся! – захохотал муж, протягивая ей две таблетки аспирина.
– О-о-о! Тогда понятно, почему мне так фигово!
Перепить Дрозда удавалось только Коваль, пацаны это знали, но он упрямо пытался всякий раз взять реванш. Значит, и вчера у него не вышло…
Марина накрылась одеялом и жалобно посмотрела на Егора – вот кого похмелье не мучает никогда. Конечно, бугай здоровый, это ж ему сколько надо выпить, чтобы умирать, как она!
– Ох, как же мне плохо…
Она пролежала в постели до ночи, заставив себя только умыться. Егор все время звонил куда-то, с кем-то совещался, что-то обсуждал. Наконец, закончив свои переговоры, он пришел к жене и лег рядом, обняв:
– Тебе лучше?
– Что считать за норму, – отозвалась Марина, чувствуя, как разламываются виски.
– Но ты в состоянии информацию воспринимать или до завтра отложим?
– Нет, говори, я почти в порядке.
– Короче, детка, я отказался от участия во втором туре, снял свою кандидатуру.
– Как?! – не поняла Коваль, решив, что ослышалась.
– Так. Мой соперник – московский выдвиженец, мне дали понять, что если не отступлю, то потеряю корпорацию. Весь этот сыр-бор вокруг меня – их рук дело. Не хочу больше рисковать тобой.
– Да при чем я-то здесь? Кому я нужна?
– Помолчи немного! – велел муж. – Если бы твой Розан вовремя не додумался до причин аварии, твоего ареста и остального, я уже был бы вдовцом. Тебя убили бы в СИЗО, в камере прямо. Но Серега вычислил того, кто все это придумал, и мы организовали ловушку, пустив слух, что тебя выпустили, и ты живешь в «Роще», потому что видеть меня не хочешь. Через три дня стекло серегиного «Чероки» пробила пуля, всего в нескольких сантиметрах от моей головы прошла. Меня не хотели убивать, хотели просто предупредить. Розан молодец, так грамотно всех развел – загляденье просто.
– Егор, я не понимаю – как это меня убили бы в СИЗО, разве это возможно? – от ужаса Марина не могла даже понять то, что он ей рассказывал.
– Детка, ты же сама знаешь, что за деньги у нас все бывает, – усмехнулся он. – А в СИЗО, если нужно, убивают чаще, чем просто на улице, там ведь полно закутков и «мертвых зон», не просматривающихся камерами наблюдения. Тебе повезло, что тот уродец, что зашел к тебе в камеру ночью, решил сначала изнасиловать тебя, не рассчитал, с кем дело имеет. Ты стала сопротивляться, и ему ничего не осталось, как терпеть и убраться вон. Мишка раскрутил его на признание, сказав, что ты написала заявление о попытке изнасилования, и он сразу сдал Диму.
– Какого Диму?
– А мальчика на побегушках помнишь в моем штабе?
– Да ладно! – ахнула Коваль, не веря – такой лапочка, даже не подумаешь…
– Вот так, детка.
– А про лахудру свою почему молчишь?
– С ней все просто. Она помогала Диме с единственной целью – хотела замуж за меня, идиотка, – усмехнулся Егор. – Она запала на меня сразу, как только увидела, и решила, что и я перед ней тоже не устою! Можно подумать, я такой дурак, что променял бы свою шикарную девочку на эту мартышку!
– Что не помешало тебе… – начала Коваль ехидно.
Но он не дал ей продолжить, наваливаясь сверху и впиваясь в губы. Как выражался Малыш, если тема закрыта, «кончай базар»!
Но, в принципе, Егор был прав – разве четыре года власти стоили риска потерять самую большую строительную корпорацию в регионе, созданную таким трудом? Конечно, нет. Да и Марине самой так спокойнее – могла продолжать жить, как и жила, не строя из себя того, чем не является.
– Знаешь, Малыш, я в который раз убеждаюсь, что сделала правильный выбор, выйдя за тебя замуж.
– Интересно, как это ты могла НЕ выйти за меня, а, Коваль? У тебя выбора не было! Я бы иначе убил тебя, чтобы никому не досталась! – заявил Егор, улыбаясь. – Да и где ты нашла бы такого горячего мужика, как я, да еще чтобы терпел твои выходки, причуды и, главное, Карлоса твоего?
– Гад! Какой же ты гад, Малыш! – возмутилась она. – Мне, значит, нельзя напомнить о твоей связи с этой крашеной лахудрой, едва не прикончившей меня, а ты…
– Детка, я безумно тебя люблю, – совершенно серьезно сказал Егор. – Я прощу тебе все, даже это. Просто будь со мной.
– Малышев, ты ненормальный, знаешь это?
– А ты – самая шикарная стерва! – отозвался муж, целуя ее.
Примечания
1
По старым воровским понятиям, настоящий «вор в законе» не мог иметь семью, детей, имущество, собственность, долго жить в одном месте. Это в начале 90-х годов более молодые «воры в законе» стали отходить от этого правила, стремясь организовать свою жизнь более комфортно. Однако «воры» старой формации до сих пор придерживаются прежних понятий и относятся к их нарушителям с пренебрежением, хотя смертью больше не карают.
