Джоанн Харрис - Мальчик с голубыми глазами
Мои френды в Сети обо мне не забыли. Там целых шесть виртуальных валентинок, множество всевозможных картинок и баннеров, включая один от Клэр, которая надеется вскоре меня увидеть и желает мне в этом году непременно найти свою любовь…
Ну до чего мило с твоей стороны, ClairDeLune! Если честно, я тоже хочу этого и очень на это надеюсь. Но у тебя-то пока другие заботы, и одна из главных — то электронное письмо, которое ты додумалась отправить Голубому Ангелу и в котором рассказала о своей неумирающей любви к нему. Я уж не говорю о тех маленьких сюрпризах, которые ты послала на его нью-йоркский адрес…
Я знал, что пароль Клэр когда-нибудь да пригодится. И теперь я переменил его с clairlovesangel на clairhatesangie,[40] где angie — это миссис Голубой Ангел. Я понимаю, что поступил жестоко. И мой поступок принесет Клэр немалое огорчение. Но поскольку обстоятельства переменились, я все сильнее проявляю нетерпение из-за того, что меня постоянно отвлекают от моей главной цели. Мне больше не нужна армия мышей. Их писк стал меня утомлять. Какое-то время они вносили в мою жизнь приятное разнообразие. И были нужны мне, чтобы построить виртуальную ловушку и засунуть туда наживку; вырастить насекомоядное растение для моих личных целей.
Но теперь, когда мы с Альбертиной вступили в финальный этап игры, ей не стоит даром тратить время в Интернете. Пора ей сосредоточиться на том, что действительно имеет значение, и перейти к стадии tête-a-tête…
Отныне весь badguysrock превратился в наше личное поле сражений. «Сайт на реконструкции» — это сообщение должно удержать большую часть обычных посетителей от вторжения, пока я рассылаю валентинки наиболее упорным.
Ну, о Клэр вам уже известно. У Крисси новый приступ диетической борьбы с собой, она бросила своему организму настоящий вызов. «Потеряйте 10 фунтов за каких-то 3 дня!» Для Крисси 10 фунтов — капля в море, но все же подобное обещание на какое-то время прервет ее непрерывное общение со мной в Сети.
Что касается Кэпа — неосторожное слово в его адрес на одном бандитском форуме, последовавшее за этим приглашение по электронной почте встретиться с этим «френдом» в условленном месте в условленное время, причем в одном из наименее приятных районов Манхэттена…
Но как быть с Альбертиной? Надеюсь, я не слишком ее расстроил. Она, конечно, особа весьма чувствительная, да и недавние события наверняка выбили ее из колеи. Она не отвечает на телефонные звонки, скорее всего, это означает, что она выводит их на экран компьютера. И возможно, сейчас у нее просто ни на что нет сил, а сегодня особенно — ведь вся страна празднует, и праздник этот, хоть и подпорченный оспой торговли, посвящен прославлению истинной и чистой любви…
Но я отчего-то не вижу Найджела в роли ее возлюбленного. С другой стороны, я бы никогда и не смог увидеть его в этой роли. Очень трудно представить, как тот, кто тебя мучил в детстве, покупает букет красных роз, составляет для своей девушки подборку любовных песен или посылает ей открытку-валентинку.
Хотя, может, он все-таки был на это способен? Кто теперь скажет наверняка? Может, он скрывал что-то в тайных глубинах своей души? Ребенком он, безусловно, был замкнутым, мог часами сидеть один в своей комнате и разглядывать карты звездного неба, или писать стихи, или слушать рок-музыку, гремевшую на весь дом.
Найджел Уинтер, поэт. Ну… с первого взгляда вам бы это точно не пришло в голову. Но я наткнулся на некоторые его стихи — тетрадка с ними лежала на самом дне гардероба под кипой одежды черного и антрацитового цвета. Довольно толстая и чуть потрепанная тетрадь в молескиновом переплете, конечно, тоже черном.
Я ничего не мог с собой поделать. Я выкрал эту тетрадку и быстренько покинул место преступления, чтобы потом неторопливо ее изучить. Найджел сначала ничего не заметил, а потом, обнаружив пропажу, решил, что сам ее куда-то засунул. Таких мест ведь сколько угодно — под матрасом, под кроватью, под ковром, — а тетрадка маленькая, неприметная. Я с невинным видом наблюдал, как он рыщет по всему дому в поисках тетрадки, но та была спрятана в надежном месте — в ящике у дальней стенки гаража; Найджел так никому и не признался, что именно ищет. Лицо у него было мрачным и подозрительным, когда он спросил нас, хотя и весьма сдержанно:
— Вы у меня в вещах не рылись?
— С какой стати? А что, ты что-то потерял?
Найджел молча уставился на меня.
— Ну? Так потерял или нет?
Он поколебался, затем ответил:
— Нет.
Я лишь пожал плечами, злорадно про себя ухмыляясь. В этой тетрадке явно что-то для него очень важно, что-то такое, к чему он не хочет привлекать внимание, что желает от всех скрыть. Поэтому он так старательно изображает полное равнодушие, надеясь, наверное, что заветная «потерянная» тетрадка будет спокойно лежать где-то, никем не потревоженная, пока он сам…
Если бы! При первой же возможности я извлек ее из тайника и внимательно рассмотрел. Сначала мне показалось, что это как будто дневник астрономических наблюдений, но потом между столбцами цифр, рисунками планет, комет и лунных затмений я обнаружил и кое-что еще: дневник вроде моей Синей книги, только поэтический…
Нежный изгиб спины,
Ваша шея… Мои пальцы подходят
К опасной черте.
Поэзия? У Найджела? Ликуя, я читал дальше. Найджел — поэт? Что за шутки? Впрочем, брат всегда казался мне полным противоречий и почти таким же осторожным, как и я сам. Мне было ясно: за его вечно хмурым выражением лица скрыто немало сюрпризов.
Первой неожиданностью было то, что ему, оказывается, нравились японские хайку. Обманчиво простые маленькие нерифмованные стихи. Я бы, скорее, решил, что ему придутся по душе звучные сонеты с четким ритмом и выраженной рифмой, которая гремит и звенит, затмевая порой бессодержательность строк…
Второй сюрприз — это его влюбленность. Найджел, оказывается, был давно влюблен, влюблен отчаянно и страстно. Это продолжалось много месяцев — с тех пор, как он купил себе телескоп, и увлечение звездами дало ему идеальный предлог и право приходить и уходить по ночам, когда вздумается.
Все это было довольно забавно. Я никогда не видел в Найджеле романтика. Но третий сюрприз оказался посильнее двух первых — он сразу же убил в моей душе всякое умиление, и сердце мое забилось в ожидании чего-то ужасного.
Я снова стал перелистывать тетрадь, чувствуя, как похолодели пальцы, а во рту появился какой-то ватный, химический привкус. Конечно, я понимал, что, если Найджел поймает меня за чтением своего дневника, это будет иметь самые серьезные последствия. Но, изучая его записи, я не зря так рисковал, ведь в них содержалось нечто куда более обличающее, чем несколько любовных стихотворений и рисунков. Если бы Найджел заподозрил, что вор — это я, мне достались бы не только тумаки. И если бы кто-то еще узнал то, что теперь знал я…
Только за это брат запросто убил бы меня.
4
Время: 21.30, четверг, 14 февраля
Статус: ограниченный
Настроение: разочарованное
Музыка: Blondie, Picture This
От Альбертины по-прежнему ни одной валентинки. Интересно, а он действительно по-настоящему любил ее? Неужели они и впрямь лежали рядышком в кровати, и он небрежно обнимал ее за плечи, а она, уютно устроившись у него под боком, утыкалась лицом ему в шею? Просыпались ли они вместе утром, удивляясь тому, как им обоим повезло? Забывал ли Найджел порой, кто он такой? Надеялся ли он, что ее любовь когда-нибудь сделает его хорошим человеком?
Но любовь — предательский зверек, хамелеон по природе: она способна на один день превратить бедняка в короля, человека переменчивого в образец стабильности, она может стать опорой для слабого и щитом для малодушного и трусливого — по крайней мере, пока не утихнет голос чувства.
Ему непросто это далось. Хотя я подозревал, что так и будет. Мучитель моего детства, заставлявший меня есть пауков, наконец-то фатально влюбился. Причем в такую женщину, которая менее всего могла прийти в голову тем, кто его знал; и во время столь неожиданной встречи, что даже я не мог этого предвидеть.
Нежный изгиб спины,
Ваша шея…
Полагаю, ее можно было назвать привлекательной. Хотя она совсем не в моем вкусе, но у Найджела вкус всегда был несколько извращенный, вот наш мальчик, всю жизнь, с раннего детства, пытавшийся спастись от одной стареющей женщины, и угодил прямо в цепкие объятия другой. Триция Голдблюм, одна из бывших хозяек нашей матери. Элегантная, лет пятидесяти с хвостиком, блондинка, волосы с несколько голубоватым, как лед, отливом, а на лице выражение такой абсолютной беспомощности, которое делает некоторых блондинок поистине неотразимыми. Короче, миссис Электрик собственной персоной. В ту пору она была уже разведена с мужем, получила полную свободу и ничуть не стеснялась своей склонности к милым молодым людям…
