Плохая мать (ЛП) - Шеридан Миа

— Дэнни, ты не возьмешь салфетки и не поможешь мне накрыть на стол?

Дэнни слез со стула у стойки и направился к ящику, где они хранили постельное белье. Она повернулась обратно к плите, когда услышала, как Дэнни тихо ахнул, но прежде чем успела повернуться, чтобы посмотреть, в чем проблема, ее резко схватили за волосы, запрокинув голову назад. Она издала потрясенный гортанный крик, когда Роджер грубо дернул ее, а затем толкнул так сильно, что она упала на пол, ударившись бедром, боль взорвалась в левой части ее тела. Она отползла назад и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он бросился на нее. Она снова закричала, когда он дернул ее за рубашку и прижал к стойке.

Он оказался прямо перед ее лицом, его горячее дыхание обдало ее кожу.

— Ты думала, я не увижу его номер на телефоне? Не так ли, шлюха?

О, Боже. О, Боже. Телефон. Она не удалила его номер. Она хотела… но просто потеряла счет времени, у нее так сильно болела голова, и она вздремнула вместе с мальчиками, такая благодарная за то, что они тоже устали и позволили ей отдохнуть.

— Он мой друг, Роджер. Даже не совсем так. Просто мой бывший босс. Он звонил только для того, чтобы поздравить с днем рождения.

Он на мгновение смутился, прежде чем его глаза снова вспыхнули гневом. Раньше ты помнил о моем дне рождения, Роджер. Раньше ты покупал мне подарки. Сейчас на ней был один из них — серебряный браслет с фиолетовыми аметистами, который, по его словам, напоминал ему о ней, его фиолетовой девочке.

Но, очевидно, сказать ему, что другой мужчина вспомнил о ее дне рождения, в то время как Роджер этого не сделал, было плохим ходом. Его кулак сжался на ее рубашке, и он издал низкое рычание, подняв другую руку и ударив ее. Она вскрикнула, ее голова мотнулась в сторону, горячие слезы потекли по щекам. На заднем плане она услышала плач Гэвина, а когда открыла глаза, то увидела Дэнни, стоящего неподвижно, как статуя, позади своего отца, с широко раскрытыми глазами и бледной, как молоко, кожей.

Она не могла позволить им увидеть это. Только не снова. Глаза Роджера практически светились ненавистью. Он всегда презирал ее босса из казино, где она работала, когда они познакомились, хотя это заведение принадлежало семье Роджера. Когда Роджер ворвался и «спас» ее от жизни, полной черного труда и лишений. Конечно, тогда он был другим. Его глаза жадно смотрели на нее в обтягивающем красном жилете и короткой юбке, и это заставляло ее чувствовать себя сексуальной и красивой. Особенной. Он ухаживал за ней, очаровал ее. Потому что она была не более чем наивной девочкой, которая видела только то, что он хотел, чтобы она видела. И по какой-то причине Роджер все еще ревновал ее к мужчинам, которых она знала в той жизни, создав между ней и Гарри какие-то отношения, которых не существовало и никогда не было.

Его рука переместилась к ее шее, и он схватил ее, сжимая. Она схватилась за стойку позади себя, ища опору, но он был слишком силен.

— А как насчет тех шлюх, которых ты раньше называла подругами, Вайолет? Ты думаешь, я не знаю, что ты с ними встречаешься? Я следил за тобой, Вайолет. Одни шлюхи-неудачницы, и ты такая же, как они, не так ли? Ты бы отказалась от своих детей ради них, не так ли?

О, Боже, о нет. Она пошла на такой риск. Зачем она это сделала? Потому что встреча с другими людьми, которые знали тебя прежней, сохранила тебе рассудок. Дала тебе надежду, что, возможно, ты снова сможешь стать той девушкой. Да, да, она знала почему, но было глупо встречаться с Лил и Би.

Прошлой ночью он запустил графином ей в голову, когда она неправильно расслышала что-то из того, что он сказал. Он собирался убить ее из-за того, что знал, что она встречалась с подружками, которые были у нее в казино, и из-за телефонного звонка на день рождения. Может, это был бы несчастный случай, а может, и нет. Но ее переполняла уверенность — в эту ночь она должна была умереть.

Нет, нет, я не могу оставить своих мальчиков одних. Не с ним.

Ее голова склонилась набок, белые точки затуманили зрение, когда он сжал сильнее, и она с трудом перевела дыхание. Краем глаза она увидела красный соус для макарон, больше не пузырящийся, но, несомненно, горячий. Обжигающий. Она снова повернула к нему лицо, позволив ему наблюдать, как она пыталась дышать, увидела удовольствие в его глазах от того, что он видел ее страдания вблизи. Медленно, вслепую, она потянулась к кастрюле, взялась за ручку и подняла ее. Из последних сил она замахнулась им за спину Роджера и опрокинула, содержимое выплеснулось наружу, когда она одновременно ударила им Роджера по затылку. Он пронзительно взвизгнул, отпустил ее шею и отпрыгнул назад — прочь — стряхивая с себя горящий соус в абсурдном танце, который мог бы быть забавным, если бы у нее была способность смеяться. Красный соус разлетелся вокруг него, когда он вздрогнул, наконец сорвал рубашку через голову и отшвырнул ее прочь, его кожа покраснела и уже покрылась волдырями под ней.

За то время, которое потребовалось Роджеру, чтобы стряхнуть соус и снять рубашку, Вайолет набрала в легкие столько воздуха, что на ней больше не было пятен, и схватила самый большой мясницкий нож с разделочного стола. Теперь она держала его перед собой, дрожа от страха.

Если раньше он и не выглядел абсолютно убийственным, то теперь смотрелся именно так. Ярость исходила от него, как ядовитые испарения.

— Ты хочешь поиграть, сука? Это все?

Гэвин теперь выл, сидя на полу возле двери в гостиную, а Дэнни пятился назад, пока не остановился возле холодильника, украдкой стараясь отодвинуться как можно дальше от отца. Рядом с холодильником была еще одна дверь, ведущая в заднюю часть огромного дома.

— У-убирайся, Роджер, — сказала Вайолет. — Уходи.

Он посмотрел на нее, его взгляд переместился на нож, а затем снова на ее лицо. Что-то зловещее было в выражении его лица. Темное и злобное, и она подавила свой ужас. Кто-нибудь, помогите мне. Но помочь ей было некому. На самом деле, там были два невинных маленьких мальчика, которые нуждались в ее помощи. Раздался вопль Гэвина, он звал ее по имени

— Мама! — и она расправила плечи, рассекая воздух ножом, ее рука дрожала так сильно, что она чуть не выронила его. Уголки губ Роджера приподнялись, когда он беззвучно рассмеялся над ней.

Он подошел на шаг ближе.

— Если ты хочешь поиграть, тогда давай поиграем, сучка. Я собираюсь сделать это честной игрой, потому что даже с этим ножом у тебя нет ни единого шанса в аду. Я мог бы выбить его у тебя из рук, как муху отогнать. — Дрожь пробежала по спине, нож задрожал в ее руке, подтвердив его заявление. Это было правдой. Она знала, что это правда. Она была так слаба, что вот-вот могла упасть, в голове у нее стучало, и она была так напугана, что у нее почти свело мышцы. — Я дам тебе возможность на счет десять спрятаться. — Он взглянул на Гэвина, все еще плачущего у двери, и на Дэнни, стоящего у холодильника, а затем снова на Вайолет, которая стояла между ними обоими, прижавшись спиной к стойке. — Я даже позволю тебе взять одного из них с собой и получить преимущество, — сказал он, его улыбка стала шире, хотя в его глазах не было веселья, только холодная злоба. — Выбери одного.

Выбрать одного? Что он говорил? Ее взгляд метался от одного мальчика к другому. Выбрать одного из своих сыновей, чтобы спрятаться с ним? Ее разум метался, отчаянно пытаясь найти выход из этого, разрядить ситуацию. Но сейчас этого делать было нельзя. Она привела его в ярость, ошпарила и теперь угрожала ножом.

Она могла бы попытаться добежать до входной двери, но соседи были слишком далеко, и она не могла бежать достаточно быстро с одним ребенком, не говоря уже о двух. Кроме того, она была ранена, боль отдавалась в ноге, где она упала. Он был бы рядом с ними в мгновение ока. Ударил бы ее камнем по голове и снова задушил, пока она билась бы в грязи. Нет, нет.

Беспроводной телефон. Он посмотрел на телефон в гостиной, где она его оставила, но, когда он вернулся на кухню, у него его с собой не было. Должно быть, он все еще там. Если бы он собирался позволить ей спрятаться, она могла бы схватить телефон и запереться в ванной наверху, позвонить в полицию.