Мартин О'Брайен - Убийство по французски
За стенами палаты Рулли тоже царила тишина. Не слышно громыхания тележек в воскресное утро, тревожных звонков телефонов, отдаленных голосов или повизгивания резиновых подошв на сияющем линолеуме. Вся больница, видимо, опустела, занята была только эта палата.
Жако принес еду. Два сандвича со стейком и салатом в фольге от Гаси из «Ла Карнери», немного вина, сыра и хлеба. Выпив стакан вина и дожевывая сандвич, Рулли принялся виртуозно выпытывать у Жако подробности — спортзал, заноза, отпечатки пальцев Карно по всей квартире Монель и, наконец, субботний день и допрос Карно по второй жертве.
Один из членов группы, Берни Мюзон, додумался увязать это воедино — увидев Карно у поста дежурного, когда Калю собирал и упаковывал свои пожитки, и вспомнив фотографию в квартире Грез. Однако он не сразу уловил связь, но задумался. Это Жако и любил в полицейской работе. Знакомое лицо — ты видел его где-то раньше. Но где именно?
Чтобы припомнить, Мюзону потребовалось некоторое время. Пока Карно ждал в комнате для допросов, Мюзон копался в папках, пересматривал вещественные доказательства, отчеты, показания, пока не нашел то, что искал. Фотографию, которую они взяли с тумбочки возле кровати Жолин Грез. Фотографию мужчины, обнимающего ее за плечи. Черные вьющиеся волосы, темные глаза, скучающая, наглая поза. После того как нашли труп Грез в водоеме в Лоншане, они немало походили с этим снимком, показывая его служащим в «Галери-Прим», родственникам Грез, ее друзьям, но безрезультатно.
До этой минуты. Мужчина внизу. Мужчина, мимо которого он прошел у поста дежурного сержанта. А когда Мюзон услышал, что Жако собирается допросить этого самого мужчину по другой жертве, Вики Монель, то понял, что у них в руках кое-что есть.
Он поймал Жако по пути в комнату для допросов и сообщил о своих подозрениях.
— Одна из тех счастливых случайностей, — сказал Рулли и, взявшись за металлическую спинку кровати, потянулся.
— Правда, — отозвался Жако. — Иногда они просто громоздятся у тебя на пороге.
— Так ты в самом деле считаешь, что это Карно? — продолжал Рулли.
Жако вздохнул:
— Было бы неплохо заполучить еще один кусочек, знаешь? Еще одну ниточку. К Баллард или к этой англичанке, Холфорд, или к де Котиньи. — Он развел руками. — Попробуй выбрать. В данный момент — два из пяти. Это может быть простым совпадением. Может быть по-всякому. К тому же у него в квартире не найдено ничего предосудительного. Парни обшарили все снизу доверху. Ничего, что указывало бы на его виновность.
— Но ты его задержал?
— О да. Приятель Карно пока никуда не собирается.
— Но ты не рад?
Жако печально улыбнулся.
— Тут просто ощущение. Ничего. Что-то. Как знать? Конечно, мы можем подвязать его к двум жертвам. И, да, конечно, он мог сделать это, убить — он достаточно опасный субъект. И, вероятно, мы сможем найти мотив. Вики подрабатывала на стороне, Грез отказалась играть по его правилам. — Жако помолчал, покачал головой. — Просто... что Водяной проделывает с телами. Странный секс. Это не... это не вяжется. Карно не из тех, кто обделывает делишки с помощью какого-то деревянного... какого-то заменителя, когда у него хватает своего естества.
Именно тогда они оба замолчали. Рулли обдумывал рассказ Жако, а тот пытался осмыслить произошедшее за последние дни. Причем все мысли крутились вокруг фигуры Рэссака. Что-то маячило в глубине подсознания, еще неясно, туманно, не особенно вписываясь в общую канву: интерес Гасталя в начале недели; квартира Вики Монель, собственником которой является одна из компаний Рэссака; оговорка Рэссака в Касисе; предостережение Дуасно по поводу Рэссака, и вслед за этим обнаружение трупа Дуасно в бухте Раду; и, спасибо за помощь Салету, информация о том, что одна дочерняя компания Рэссака фигурирует в грузовой декларации в качестве импортера груза на судне, которое придет в порт уже сегодня, судна, принадлежащего «Баске-Маритим».
Потом, вчера поздно вечером, еще одна ниточка... Рэссак позвонил Карно. То, о чем Гасталь забыл упомянуть, когда заскакивал в комнату для допросов, чтобы сообщить Жако, что выследил водителя «рено». Вероятно, Гасталь скажет что-нибудь по этому поводу завтра. Или, может быть, он просто не счел это важным.
Но как такое возможно, памятуя о его интересе к этому человеку? Держит информацию для себя, чтобы было с чем прийти к Ламонзи? Жако пока решил не акцентироваться на этом вопросе. Еще есть вероятность, что все разъяснится. На сейчас достаточно просто зафиксировать факт.
Рулли наконец нарушил молчание.
— Так что думает твой новый напарник? — спросил он, выбирая крошки из волос на груди.
— Гасталь? Трудно сказать. В начале недели от него была настоящая головная боль. Говорил, что его не интересует расследование убийств, не мог дождаться перевода к Ламонзи. Прямо заявлял, что всего лишь коротает время. Потом, к концу недели, он начал входить в форму. Теперь, конечно, полагает, что дело в шляпе. Все очень просто. Наш парень у нас в руках.
— Значит, ты не собираешься его ни во что посвящать? По поводу сомнений относительно Карно?
— Нет смысла. Просто подожду, я думаю. Посмотрю, куда покатится мяч.
— Только постарайся не ломать никому ноги, — хмыкнул Рулли, укладывая остатки еды в фольгу, которую скомкал и бросил Жако.
Покинув «Ла Консепсьон», Жако завернул в Бельсюнсж. Накануне вечером он кое-что вспомнил, когда засыпал с мыслями о Бонн. И это оставило плохой осадок.
В это воскресенье он должен нанести еще один визит.
73
Клодин Эддо не сводила с него глаз с той минуты, когда он вошел в галерею. Она сидела за маленьким столиком с компьютером, телефоном и стопкой каталогов и занималась с клавиатурой. Девушка ограничилась приветственным кивком, а он ответной улыбкой. Они оба вели себя так, словно в комнате больше никого не было. Или, скорее, комната полна народу.
Но пришел момент, когда с этим нужно было что-то делать.
Он находился там уже достаточно долго, проявляя неподдельный интерес, чтобы она «ввела мяч в игру». Когда посетители осознавали, что разговаривают с художницей, достаточно было чуть сбросить цену и ударить по рукам. Агент сказал ей об этом, когда предложил арендовать галерею «Тон-Тон» на неделю, мол, об остальном он позаботится.
Это она и делала. Все воскресенье после вчерашнего вечера.
После волнений от премьерного показа и праздничного ужина Клодин несколько остыла, проснувшись в пустой кровати с обычными сомнениями и колебаниями. Большой мукой было заставить себя встать и заняться работой, сидя в одиночестве в той самой галерее, которая гудела еще вчера вечером, и просиживая стул на тот случай, если кто-нибудь заинтересуется и надумает купить.
Вроде мужчины, который только что зашел. Всего второй человек после полудня. Утро прошло чудесно, посетители не проходили мимо, но после ленча она могла бы просто закрываться. Собственно, именно об этом Клодин и подумывала, когда послышался зуммер и дверь открылась. И вошел он.
Клодин уже почти собралась с духом, чтобы выйти из-за стола и представиться, когда он повернулся к ней.
— Она очень талантлива, как вы считаете?
Это заставило Клодин застыть на месте. Как ответить? Можно, например, сказать, что так уж получилось, и художник — она, и большое спасибо. Или притвориться, изобразить сотрудницу галереи, кем он ее, вероятно, считает.
— Ей было бы приятно услышать это от вас, — ответила Клодин, чувствуя, что краснеет шея. Ругая себя, что не хватило смелости сказать правду. — Любому художнику было бы приятно.
— По-настоящему хорошая кисть. — Он стоял перед полотном, подписанным «Зрелость-2»: две стеклянные банки, наполненные инжиром, плоды странно искажены из-за разной толщины стекла. — Она владеет цветом, игрой теней. Реальная текстура. А когда видишь плоды, прижатые к стенкам банок, создается реальное ощущение... не знаю... — Он посмотрел под ноги, будто слово, которое искал, находилось там. — Формы, мне кажется. Жизни.
На мгновение Клодин подумалось, что он решил приударить за ней. Прием, отработанный на девицах из магазинов — именно за этот сорт он ее сейчас и держит, — чтобы завязать разговор. Легкий флирт.
Но Клодин не была в этом уверена. Он и в самом деле смотрел на картину, и все, что о ней сказал — то, как банка меняла форму плодов либо из-за толщины стекла, либо из-за соприкосновения, — были именно те эффекты, которых она добивалась.
Потом он взглянул на карточку с названием, чтобы увидеть цену, и кивнул, словно такую и ожидал.
— Я должен был прийти на открытие вчера вечером, но задержался. Вы ходили? Было здорово?
Его слова заставили девушку затаить дыхание. Ведь этого не может быть! Ведь это не знакомый сестры, который вчера не пришел? Мужчина, с которым Дельфи пыталась ее свести? Нет, этого просто не может быть...
