Бентли Литтл - Возвращение
Он медленно пробирался через сорняки к трейлеру, не спуская глаз с темной сморщенной фигуры, чтобы убедиться, что мумия не преследует его. На ней по-прежнему были надеты бюстгальтер и трусики, и Пейс подумал, что именно это унижение заставило ее направить свой гнев на Дивайна и его семью.
Но почему мумия пощадила его? И если она действительно помогла стереть с лица земли племя анасази и участвовала в уничтожении современного Юго-Запада, то зачем остается тут, на окраине Альбукерке, и возится с этой «белой швалью»?
Пока Пейс осторожно пробирался между навесом и трейлером, мумия не двигалась. Из пыли под ногами выскочила ящерица и шмыгнула в заросли сорняков. Слева каркала ворона, слетевшая с корявой ветки засохшего дуба.
Его пикап никуда не делся, но шины были спущены, стекла разбиты, а саму машину кто-то хорошенько обработал кувалдой. Наверное, Дивайн. Мотоцикл, стоявший рядом с пикапом, тоже был выведен из строя — его опрокинули на землю, а раму разбили, вероятно, той же кувалдой. Пейс оглянулся. Никакого другого транспорта рядом не было. До шоссе или другого дома пешком далеко, но выбора у него не оставалось.
Теперь он жалел, что не одолжил у кого-нибудь сотовый телефон и не взял его с собой.
Когда Пейс дошел до начала подъездной дороги, мумия уже скрылась из виду. Ее скрывал трейлер, но он не сомневался, что она преследует его. Если заглянуть за угол, то можно увидеть, как она стоит у задней двери и ждет.
Он представил, как подходит к следующей хижине и видит, что там никого нет, а рядом с домом в поле стоит еще одна мумия, и вздрогнул, несмотря на жаркое послеполуденное солнце. А у следующего бревенчатого дома — еще одна. И так далее.
Солнце уже клонилось к западу. Через несколько часов наступит вечер. Меньше всего Пейсу хотелось, чтобы здесь его застала ночь. Он подошел к своему пикапу. Дверь была вдавлена внутрь и не открывалась, но ему удалось протиснуться через разбитое окно и забрать необходимые вещи — фонарь, охотничий нож, блокнот и ручку.
И пошел к шоссе.
На полпути он оглянулся, но высокие сухие сорняки уже заслонили трейлер. Пейс подумал о Дивайне и его семье, осколки которых лежали на дне колодца рядом с черепом, о почерневшей мумии с торчащими рыжими волосами и в нелепом нижнем белье, одиноко стоящей посреди поля.
И перешел на бег.
IIКэмерону еще не приходилось бывать в университете, и тут все оказалось не таким, как он себе представлял. Во-первых, очень много людей разного возраста, большинство лет двадцати, хотя попадались и постарше, а некоторые могли бы быть его родителями. Насколько он мог судить, занятия начинались и заканчивались в разное время, а не через одинаковые интервалы. В кампусе даже имелись рестораны фастфуда. Колледж выглядел каким-то беспорядочным и слишком многолюдным, но в то же время живым и интересным — в отличие от школ, которые он видел.
Ему понравилось.
Не понравилось другое — стоять в коридоре и смотреть на закрытые двери лифта, пока доктор Маккормак заканчивал разговор с жирным, вонючим студентом. Они ждали уже десять минут, а парень все рассуждал о каком-то задании, которое он не понял. Сквозь закрытую дверь до них доносился его хныкающий голос, и Кэмерон удивлялся, почему Маккормак просто не выставит этого студента.
Вместе с ними ждала еще одна девушка, «страшила», как назвал бы ее Джей, но уже через несколько минут ей надоело, и она нацарапала записку на желтом листке из блокнота и сунула его в конверт из плотной коричневой бумаги, прикрепленный к двери кабинета. За все время она не проронила ни слова, даже не поздоровалась, и Кэмерон подумал, что в этом колледж и средняя школа похожи: заносчивые сопляки остаются заносчивыми сопляками.
Дверь кабинета открылась. Из нее вышел толстый вонючий студент, подошел к лифту и нажал кнопку вызова, чтобы ехать вниз. Кэмерон с дядей вошли в кабинет Маккормака.
— Привет, — удивился профессор. — Долго ждали?
— Минут десять, — ответил Винс.
За их спиной прозвенел звонок. Дверь лифта открылась.
— Нужно было постучать и сказать, что вы пришли, — сказал Маккормак. — Я использовал бы вас как предлог и избавился от этого студента гораздо раньше.
— Мне показалось, вы нас видели, — сказал Винс. — Мы с ним пришли почти одновременно.
— Извините. Не видел. А жаль… — Он встал и стал перебирать стопку книг на столе. — Что привело вас ко мне?
— Монстр Моголлона.
Доктор Маккормак нахмурился.
— Что?
Винс набрал полную грудь воздуха.
— Помните рассказ Кэмерона о…
— Да. Легенда, которую рассказывают у костра. Нечто вроде скаутской традиции.
— За исключением того, что в этот раз вожатого убили точно так же, как описано в легенде. Лицо было содрано и висело на ветке. А Кэмерон чувствовал, как монстр прошел мимо его домика. Никакого отношения к анасази это не имеет, — поспешно прибавил он, предвосхищая возражения профессора. — Можно не сомневаться. Но потерпите меня еще немного, — он посмотрел на Кэмерона и улыбнулся. — Нас.
Мальчик ответил ему улыбкой.
— Мы думаем, что за всеми этими историями стоит существо, которое Кэмерон видел и сфотографировал в доме своего друга, то, которое все ищут. Кэм говорит, что ощущения, которые он испытал, когда увидел его на кровати, странную густоту воздуха и неспособность пошевелиться, были такими же, как в скаутском лагере, — а также в том эпизоде, когда собака его друга взбесилась и убила соседа, и на руинах в Пима-Хаус. Все это как-то связано. Я отдаю себе отчет, что Кэмерон — единственное реальное связующее звено между загадочными явлениями, имеющими отношение к анасази, и Монстром Моголлона, но я поискал в Интернете и обнаружил, что легенда о монстре существует очень давно. По крайней мере, с середины девятнадцатого века. Информацию о конкретных мифах индейцев, связанных с монстром, я не нашел, но, судя по всему, поселенцы были убеждены, что краснокожие считают про́клятой ту часть Моголлон Рим, где якобы обитал монстр. Они избегали этой местности и не строили там поселений, хотя отвесные скалы могли служить превосходной естественной защитой от непрошеных гостей, и сохранившиеся документы, в том числе свидетельство одного индейца, говорят о том, что там обитает какой-то демон. И не подлежит сомнению, что на произведениях искусства анасази изображено то же существо с растрепанными волосами, которое видел и сфотографировал Кэмерон и которое вызывало такую же физическую реакцию, как и существо, которое проходило мимо его домика в скаутском лагере и убило вожатого.
Маккормак кивнул.
— Да, но какова вероятность, что вожатого убило то же существо, которое уничтожает народы, а не монстр из скаутской легенды? Я не ставлю под сомнение ваши слова, и я очень ценю ваше открытие — это прорыв, который вряд ли мог сделать кто-то другой, — но не вижу, какую практическую пользу мы можем извлечь из этой скаутской легенды.
— Как я уже сказал, это не просто скаутская легенда. Она древняя. И между этими двумя существами определенно есть сходство. Кроме того, рассказы о Монстре Моголлона постоянно возникают снова. Между появлениями этого существа проходят годы. Пятьдесят или шестьдесят лет. Но не века. Мне представляется, что после уничтожения цивилизации анасази это существо или эта раса существ прячется от всех и живет у откоса Моголлон Рим, восстанавливая и накапливая силы, и время от времени спускаясь, чтобы… убивать людей.
— Интересно, — сказал Маккормак. — Значит, вполне возможно, что оно не спало все эти столетия, а действовало прямо у нас под носом, только незаметно.
— А дальше начинаются странности. Мне кажется, Кэмерон обладает иммунитетом. Вероятно, я тоже. И Глен с Мелани. А возможно, и вы.
— Минуточку…
— Он единственный человек во всем квартале, который остался в живых. На меня не оказал никакого воздействия лежавший в киве скелет — или что бы там ни было, — который приводил в движение артефакты и заставлял жителей города наряжаться в парадную одежду и рыться в земле. Глен и Мелани остались целыми и невредимыми в Бауэре и в том заброшенном городе; два дня возили череп у себя в багажнике. А вы не подверглись нападению — только ваша жена.
— По-вашему, это означает…
— У нас иммунитет. Мы сопротивляемся. Сила или энергия, которая исходит от этих существ или костей их предков, на нас не действует. И возможно… — Он выдержал паузу. — Возможно, на то есть причина. Я не религиозный человек. И не суеверный. По крайней мере, был таким. Но может быть, мы избраны.
— Избраны?
— Не обязательно Богом или другим высшим существом, хотя я и этого не исключаю. Может, это естественное явление, и мы своего рода антитела, атакующие болезнь. Не знаю. Просто мне кажется… ну, мне кажется, что именно мы можем дать ему отпор.
