Джон Гришэм - Шантаж
Все трое судей одновременно встали и неспешно направились к выходу, придерживая длинные зеленые балахоны, а за ними семенил заметно оживившийся Бастер, в глазах которого появилась надежда на спасение.
Глава 22
Ответ Брента из Аппер-Дарби пришел быстро и отличался требовательным тоном с налетом нетерпения.
«Дорогой Рикки!
Боже мой, какое прелестное фото! Я уже начал подумывать о том, чтобы приехать намного раньше. Думаю, буду там примерно двадцатого апреля. А как у тебя дела? Ты освободишься к тому времени? Если да, то у нас будет прекрасная возможность пообщаться наедине, так как моя жена останется здесь еще на пару недель. Бедняжка, мы женаты уже более двадцати лет, а у нее до сих пор никаких подозрений на мой счет.
Я высылаю тебе свою фотографию и надеюсь, что она тебе понравится. На втором плане виден небольшой самолет. Это моя любимая игрушка. Если хочешь, могу прокатить тебя на нем.
Пожалуйста, напиши ответ как можно скорее.
Искренне твой, Брент».Как и в предыдущем случае, фамилия автора не была указана, но это собратьев нисколько не смущало. Рано или поздно они узнают ее, как это было с другими клиентами.
Спайсер посмотрел на почтовую марку, и у него промелькнула мысль, что уж как-то слишком быстро дошло письмо из Филадельфии до Джексонвилла. Однако в следующий миг его внимание приковала фотография. Это был прекрасный снимок размером шесть на четыре, чем-то напоминающий фотографии знаменитых личностей в толстых иллюстрированных журналах. Брент стоял на фоне своего самолета в коротких теннисных шортах и белом свитере и широко улыбался, небрежно обнимая одной рукой прильнувшую к нему женщину средних лет. Спайсер без особого труда догадался, что это его жена.
Это был первый снимок в их быстро растущей коллекции, на котором потенциальный клиент позировал со своей женой. Поначалу это показалось Спайсеру странным, но потом он вспомнил, что Брент дважды упоминал о ней в своих письмах и, вероятно, не считал нужным скрывать свое семейное положение.
Брент неплохо выглядел, был стройным, поджарым, загорелым, с короткими темными волосами, в которых уже проглядывала редкая седина, и аккуратными усами. Его вряд ли можно было назвать красивым, но Спайсера это волновало сейчас меньше всего. Его больше заботила другая мысль: почему такой солидный и обеспеченный человек проявляет редкую неосторожность и совершенно не скрывает своих намерений? Однако очень быстро он нашел этому объяснение. Подобные люди, подумал Спайсер, привыкли чувствовать себя хозяевами жизни и полагают, что им нечего опасаться. Они настолько свыклись со своим исключительным положением в обществе, что это постепенно превратилось в образ жизни. Конечно, как только собратья обработают Брента и заставят немного раскошелиться, он станет вести себя более осмотрительно.
Спайсер давно мечтал найти клиента, который был бы способен пренебречь опасностью и ринуться в расставленные сети. Однако все чаще и чаще его одолевали дурные предчувствия, а больше всего почему-то беспокоил странный факт, что он часами просиживал над письмами клиентов и постоянно ловил себя на мысли, что невольно начинает думать как гомосексуалисты.
Финн Ярбер и Хэтли Бич внимательно прочитали письмо Брента и долго рассматривали его фотографию. В комнате воцарилось напряженное молчание. Каждый из них думал о том, удастся ли на этот раз сорвать рекордно большой куш.
— Представьте себе, сколько может стоить этот самолет, — мечтательно заметил Спайсер, и все вдруг громко рассмеялись. Но смех этот был не вполне беззаботным, так как они все еще не могли поверить в удачу.
— Как минимум пару миллионов, — со знанием дела уточнил Хэтли Бич, и ему все поверили. Ведь он был из Техаса и к тому же женат на дочери миллионера. Кому же еще знать все тонкости светской жизни, как не ему? — Этот маленький самолет не может стоить бешеных денег, — добавил он после небольшой паузы.
А Спайсер подумал, что его устроила бы и совсем крохотная «сессна», на которой можно было бы оторваться от земли и улететь из этой злополучной дыры. Что же до Ярбера, то ему самолет был не нужен. Его вполне устроил бы билет в первый класс, куда приносят шампанское и где можно посмотреть какой-нибудь фильм. Но конечная цель оставалась той же — подальше отсюда, куда-нибудь за океан, чтобы никогда в жизни не видеть этих проклятых тюремных стен.
— Ну что ж, давайте избавим его от лишних баксов, — предложил Ярбер.
— Какую сумму потребуем? — спросил Бич, все еще разглядывая фотографию.
— По меньшей мере полмиллиона, — решительно вмешался Спайсер. — А когда получим их, продолжим в том же духе.
Какое-то время они сидели молча, обдумывая, какая часть этой огромной суммы причитается каждому из них. А потом вдруг все одновременно вспомнили, что самый большой куш получит Тревор — сто шестьдесят семь тысяч! А им достанется лишь по сто одиннадцать тысяч. Конечно, неплохо для заключенных, но гораздо меньше того, что они могли бы получить.
— Думаю, пора обуздать чрезмерный аппетит Тревора, — нарушил тишину Спайсер. — Эта мысль посетила меня совсем недавно, и я решил, что он должен получать равную с нами долю, то есть четвертую часть общей прибыли.
— Боюсь, он не согласится с этим, — вяло возразил Ярбер.
— Согласится, — твердо заявил Спайсер. — У него не будет выбора.
— Да, это было бы справедливо, — авторитетно заметил Бич. — Мы тут работаем в поте лица, сочиняем письма, а он выполняет примитивную роль курьера и получает больше, чем каждый из нас. Я тоже за сокращение его доли.
— Прекрасно, — подвел итог Спайсер. — В четверг я сообщу ему о нашем решении.
* * *Тревор появился после четырех часов в четверг. Он пребывал в жутком настроении. Во-первых, его мучило тяжелое похмелье, а во-вторых, сегодня ему так и не удалось прикорнуть после обеда. Собственно говоря, и обеда у него никакого не было.
Джо Рой Спайсер с первой минуты показался ему каким-то издерганным. Он передал ему кучу писем, но оставил в руке один большой конверт красного цвета.
— Мы хотим грабануть этого мужика, — сказал он, постукивая конвертом по крышке стола.
— Кто он такой? — с трудом преодолевая головную боль, спросил Тревор.
— Некий Брент из Филадельфии. Он скрывает свою фамилию, поэтому тебе придется немного поработать, чтобы выведать всю его подноготную.
— Сколько?
— Полмиллиона баксов.
Покрасневшие от похмелья глаза Тревора заметно сузились, а пересохшие губы мелко задрожали. В считанные секунды он произвел в уме необходимые расчеты, и у него даже челюсть отвисла — сто шестьдесят семь тысяч! Мечты о яхте стали быстро обретать реальные очертания.
— Ты не шутишь? — спросил он, прекрасно зная, что Спайсер вообще не способен шутить, а уж по поводу денег — тем более. У него напрочь отсутствовало чувство юмора, и к деньгам он всегда относился очень серьезно.
— Нет, мне сейчас не до шуток, — мрачно ответил тот. — К тому же мы решили урезать твою долю дохода.
— Черта с два! — мгновенно ожил Тревор, позабыв о жутком похмелье. — Договор есть договор.
— Договоры на то и существуют, чтобы их своевременно пересматривать, — возразил Спайсер. — Отныне ты будешь получать, как и каждый из нас, четвертую часть общей прибыли.
— Ни за что.
— В таком случае ты уволен.
— Ты не можешь меня уволить.
— Я уже это сделал. Неужели ты думаешь, мы не сможем найти другого адвоката? Да за такие деньги кто угодно будет отправлять и получать письма.
— Я слишком много знаю, — продолжал возражать Тревор, а потом вдруг покраснел и чуть было язык не проглотил.
— Не переоценивай свои возможности, — спокойно отреагировал Спайсер. — Не такая уж большая ты для нас ценность.
Голову Тревора пронзила настолько острая боль, что он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. И зачем он сидел до полуночи в баре Пита? Надрался так, что теперь просто нет сил отстаивать свои кровные интересы. В голове туман, да и язык с трудом ворочается в пересохшем рту. Тревор наклонился вниз и с ужасом подумал, что его сейчас стошнит. Только этого не хватало! Невероятным усилием воли он заставил себя вернуться к математическим расчетам. Насколько он понял, речь идет о разнице между ста шестьюдесятью семью тысячами долларов и ста двадцатью пятью. Откровенно говоря, последняя сумма не так мала, как ему показалось вначале. Пожалуй, не стоит рисковать из-за идиотского упрямства. Все равно такие деньги он нигде больше не заработает. А этот мерзавец все прекрасно понимает и решил додавить его.
— А что говорят по этому поводу Бич и Ярбер? — с надеждой спросил он, обреченно глядя Спайсеру в глаза. Собственно говоря, никаких сомнений у него на этот счет не было. Даже если Бич и Ярбер были против, он все равно никогда не узнает об этом.
