Гвидо ди Соспиро - Запретная книга
— Доктор Кавана, полагаю? — услышал он пьяный голос и обернулся. Перед ним стоял низенький мужчина его возраста в льняном костюме цвета лососины, из-под которого выглядывала голая волосатая грудь. Здесь было не слишком тепло, но и не так холодно, как в континентальной Италии, по другую сторону Апеннин, откуда приехал Лео.
— Да, я Леонард Кавана.
— Найджел был прав! Он велел искать преподавателя-хиппи, и я нашел вас в глубине Ривьеры. Меня зовут Тедди. Яхта стоит на приколе во-он там. Шагом марш!
Они направились к старомодной потрепанной моторной яхте, взошли по трапу, который тут же подняли.
— Нашел! Отчаливаем! — крикнул Тедди и встал за штурвал, выводя яхту из гавани.
Лео оказался в центре внимания оживленной компании из трех мужчин и двух прелестных женщин.
Высокий мужчина представился сам и назвал своих спутников:
— Я Никки. Это Нико, не перепутайте нас. Это его милая жена Софи. Это Маркус и его не менее милая супруга Полина. Милые женушки предпочитают говорить по-французски, но я уверен, вам это не причинит беспокойства.
Француженки — лет на пятнадцать моложе своих мужей — улыбнулись. Они ровным счетом ничего не знали о Лео, но отнеслись к нему доверительно: восприняли его вовсе не как «преподавателя-хиппи», а скорее как бездомного бродягу.
— Мы играем в «Пиратов Пензанса», [63]— пояснил Никки. — Или же, на доступном английском, в «Море без границ». Швартуемся в любом порту, в обход таможни и полиции, отстаиваем древнее право на свободный проход в открытое море.
Идею Лео ухватил, но уверенности не почувствовал. Это гениальный план побега из Италии? В душу закралось подозрение. Лео вспомнил, как глупо и непоследовательно вел себя Найджел на миланском вокзале: постоянно отставал, всему удивлялся и просил объяснений. Разве финансист мирового класса, жесткий биржевой делец так себя ведет? Он должен схватывать на лету. Может, Найджел притворялся? Зачем? Ответ очевиден: чтобы заставить Лео войти в ловушку! Должно быть, это актеры, нанятые Найджелом, чтобы сдать Лео в полицию. Превосходный способ избавиться от соперника!
— А что делать, если вас поймают? — вполголоса спросил Лео.
— Скажем, что ничего не знаем, говорим только по-английски и, если надо, выплатим штраф. В таком случае мы теряем очки. В игре участвуют еще три яхты, и мы хотим до конца сезона побить прошлогодний рекорд. Сейчас у нас в запасе два очка. Знаете, какой приз?
— Нет.
— Победители сбрасывают проигравших за борт, — сказал широколицый, бородатый Нико, и команда разразилась безудержным смехом. — Хотите пить? Или в туалет? А может, помыться?
— И то, и другое, и третье, — ответил Лео. Он станет им подыгрывать, держать мысли при себе, импровизировать, если придется. Нельзя, чтобы подозрение затмило рассудок.
Лео вышел из хорошо оборудованной уборной, накинув халат. Запасной одежды при нем не было, а старая попахивала.
— Как насчет «Дольче и Габбана»? — предложил Маркус, мужчина лет пятидесяти с орлиными чертами лица.
Лео раздраженно отвернулся.
— Да, когда прибудем в Антибы, вы не должны выделяться. Особенно если нас задержит береговая охрана. Мы подготовились.
Полина передала ему одежду. Лео отошел в уборную и вернулся оттуда в вельветовых брюках цвета ржавчины, розовой рубашке и мокасинах ручной работы, набросив желто-коричневый пуловер. Мужчины сухо оглядели Лео: его новый облик был лишь частью игры. Дамы, напротив, смотрели на него с восхищением, удостоив улыбками.
— Теперь вы готовы занять место за капитанским столом. Выпьем же, — предложил Нико. — Я тут сварганил один коктейль.
Пассажиры дружно опрокинули бокалы. Лео от жажды разом осушил весь фужер и попросил воды. Две недели он питался одним сандвичем в день, а то и меньше; его мучили усталость и голод. Но оно того стоило.
Яхта шла вдоль берега по направлению к французской границе. Погожий солнечный денек выманил в море многих яхтсменов.
— Ох уж эта ваша борода, — неодобрительно заметила Полина. Борода у Лео и правда была всклокочена, а усы даже закрывали губы. — Не возражаете, если…
«Ну что еще?! — подумал Лео. — Оставьте меня в покое!» Он смолчал и развернулся к Полине спиной.
— У него, наверное, морская болезнь, — прошептал Маркус. — Или он просто чудак.
— Найджел не говорил, что он параноик, — добавил Нико.
Полина неустрашимо вернулась — принесла Лео бритву и ножницы, а он ее будто в упор не замечал.
— Если хотите… — начала француженка, потом оглянулась на Софи, и та моментально все поняла — какая забава! На палубе появилось удобное кресло, и две красавицы приготовились брить Лео.
Ему стало противно. Прыгнуть за борт — и дело с концом, но это шло вразрез с необходимостью покинуть Италию. К тому же Орсине все еще нужна его помощь.
— Черт с вами, — сдался Лео.
Обернув ему шею бирюзовым полотенцем, Софи состригла бороду и усы ножницами. Когда ножницы оказывались в опасной близости от кожи, следовало встревоженное «ой!» и хихиканье. Дамы обращались с Лео трепетно, весело щебетали и посмеивались.
Вдали показались катера береговой охраны. Полиция рассматривала яхты в бинокли, решая, кого бы проинспектировать. Лео заметил патруль издалека — ощущение не из приятных, но ничего не поделаешь.
Полина, чувствуя на себе пристальное внимание полиции, решила исполнить роль «хирурга». Софи намазала пеной щеки и часть шеи Лео — заняло это целую вечность. Пахло лавандой, сандаловым деревом, пеной для бритья. Полина взялась за бритву…
Англичане наслаждались каждой секундой представления. Береговая охрана продолжала наблюдать за их яхтой.
— Захватывает-то как! Куда веселей, чем нарды, — рассмеялся Тедди.
Мощный катер направился в их сторону, набирая скорость.
— А вот и они, глядите! — сказал Маркус.
Катер развернулся в сторону другого корабля: видимо, береговая охрана, увидев в бинокль двух красавиц, бреющих на палубе щеголя, сочла это за очередную забаву богатых бездельников и решила сосредоточиться на потенциальном контрабандисте.
— Есть! — двадцатью минутами позже победно произнес Маркус. — Посмотрите — Кап-д'Аль. Мы в территориальных водах Франции.
«Вот так, — думал Лео. — Никакой таможни, иммиграционной полиции, паспортного контроля… Детские игры».
Полина наносила последние штрихи. Она так низко наклонилась над Лео, что можно было сосчитать веснушки у нее на лице. Лео смотрел в большие карие глаза француженки, чувствовал запах духов, ее дыхание… Такой контраст по сравнению с пережитым за последнее время… Лео закрыл глаза, и Полина приняла это за намек.
— Voilà, красавчик! — Она легонько поцеловала его в губы.
Лео не ответил. Полина отошла.
— Отлично, мои дорогие coiffeuses, [64]— похвалил Маркус. — Отлично!
Все захлопали в ладоши.
Позже за столом Никки спросил Лео с недоброй ухмылочкой:
— Вы на самом деле преподаватель-хиппи? Что читаете? Постструктуралистский анализ произведений Керуака?
— Здесь найдется что-нибудь поесть? — спросил Лео, игнорируя вопрос.
— Скоро перекусим, — пообещал Никки. Ему неприятно было находиться рядом с нелюдимым чужаком: было в нем что-то от непокорного дикого зверя.
— Простите нас, — сказал Тедди. — Англичане всегда остаются мальчишками.
Встали на якорь.
— Они всегда стремятся перехитрить закон, — добавил Тедди за обедом. К столу подали холодных омаров, французские багеты и оливки. — Вот почему мы играем в пиратов.
Лео уплетал хлеб.
— Во всем виновата французская система образования, — сказал Никки. — Она учит презирать власти, потому что большинство хозяев — неудачники, но она же и прививает пожизненную верность системе. Как хочешь, так и понимай.
Лео с трудом усваивал суть разговора. Он так устал, что едва держал глаза открытыми. Ему не терпелось увидеться с Орсиной — он напряженно ждал этого две недели.
Вскоре после восьми вечера «Шалунья» пришвартовалась в Антибах, и Лео сошел на берег, прихватив старую кожаную куртку и рюкзак.
— Пластиковая сумка смотрелась бы лучше, — фыркнул Нико. — Зачем рюкзак? Ух, тяжелый! Там, наверное, семейная Библия и двухфутовый разводной ключ. А я-то думал, хиппи путешествуют налегке.
— От ключа можно избавиться, — сказал Лео, достал инструмент и бросил его за борт. — А вот Библию я поберегу. Обещал престарелой матери всегда носить книгу при себе.
— О! — отозвался Нико, не совсем понимая, шутит Лео или говорит серьезно. Софи улыбнулась, а Полина захихикала.
