Джон Миллер - Последняя семья
– А нельзя позвать его на секундочку?
– Извините, Эрин, но я не могу прерывать занятие.
– А длинное оно?
– Закончится в четыре.
– Наверное, Эрик забыл про урок?
– Нет, он занимается каждый вторник и четверг. Передать что-нибудь?
– Нет. То есть да. Сейчас. – Эрин душили злые слезы. Она чувствовала, что ее предали. – Передайте ему, что он лжец. Подлый, бесчестный лжец.
Эрин положила трубку, повернулась и обнаружила на стойке между собой и деловито протирающим стаканы парнем порцию пива.
– Хочешь промочить горло?
– Хочу, конечно, – сказала она. – Но я сейчас на мели.
Он глянул на нее и слегка кивнул.
– Действуй. – Парень ухмыльнулся.
Эрин отпила глоток; холодный напиток защипал в горле, на глазах выступили слезы.
– Твой приятель не придет, да? Я бы на его месте пришел.
Паренек показался Эрин довольно симпатичным, только уши великоваты, а один глаз чуть больше другого. И стригся он чуть ли не наголо. Но все же он чудесный парень. И обязательный, раз ему доверили обязанности взрослого.
– Ну его к черту!
– Джек, крыса ты эдакая! – громыхнул голос из соседней комнаты. Шторы на двери раздвинулись, и в комнате появился здоровенный мужик, давно разменявший третий десяток. Он был одет в джинсы и черную кожаную жилетку на голое тело. Его грудь покрывала густая черная поросль.
– Ах ты, гребаный панк! – рявкнул он. – Тащи нам выпивку. Но что я вижу, братишка? Не хочешь познакомить меня со своей кралей?
– Это мой брат. Он не настоящий профессор, просто внешнее сходство.
Детина оглушительно расхохотался. Его бритую голову покрывала черная щетина. Кожа была сине-белой – на руках и груди красовались бесчисленные татуировки. Он подошел к табурету, на котором сидела Эрин, и уставился на нее бессмысленным взглядом.
– Купить тебе выпивку?
– Нет, мне надо идти, – ответила перепуганная девушка.
– Посиди еще.
– Нет-нет, в самом деле, мне пора. – Она хотела встать.
– Давай, говорят тебе. Глотнешь немного, потом пойдешь.
На свет появилась бутылка. Паренек хотел наполнить рюмку, но детина смахнул ее прочь, потянулся к бару и вытащил только-только вымытую кружку. Он налил жидкости сантиметров на десять и толкнул кружку в сторону девушки.
– Эй, я расскажу папе! Это пойло идет по сорок долларов за бутылку.
– Я не пью виски, – сказала Эрин.
– Отстань от нее, – вступился парнишка.
– Очень разумное предложение, – произнес кто-то сзади.
Эрин оглянулась и обнаружила в дверях бильярдной Вуди. Позади него стояли два игрока с киями в руках. Вуди вошел в бар. Мужчины с явной угрозой двинулись за ним, глаза их были затуманены от спиртного и наркотиков. Вуди остановился в трех футах от стойки. Игрок, что повыше, со здоровенным кольцом в носу, встал позади агента. Вуди не удостоил его даже взглядом.
– Она достаточно взрослая и может делать что хочет, – сказал первый детина.
– Ну, по правде говоря, ей только пятнадцать.
Двое мужчин подошли еще ближе к бару.
– Этот тип вошел в заднюю дверь, будто он здесь хозяин, – сказал один.
Вуди пересек бар и открыл парадный вход, впустив Шона. Агент вошел внутрь, глядя на Эрин.
– Вам, парни, чего от нее надо? – спросил первый детина.
Шон показал свою бляху, и громила вперил в нее презрительный взгляд.
– Не пойду домой, – сказала Эрин.
– Подумаешь, УБН! Значок красивый, но наркотиков здесь нет, а детка уходить не хочет. И не трепитесь, что она вам зачем-то нужна. Меня не проведешь, знаю, как работает федеральная служба.
Детина убрал руку за спину, будто собирался что-то достать. Шон положил ладонь на рукоять пистолета под курткой.
– Разумеется, знаешь, – сказал Вуди. – Почему бы тебе не сунуть руки под задницу? Должен предупредить тебя: если надумаешь вытащить то, что у тебя за спиной – что бы у тебя там ни было, – я тебя вздую.
Двое мужиков придвинулись ближе к своему приятелю и Эрин.
– Нам не нужны неприятности, – сказал Шон.
– Я пойду, – пролепетала Эрин.
– Нет, не пойдешь, – отрезал детина. – Эти фараоны вонючие нам не указ. Федералам тут делать нечего.
Вуди придвинулся к Эрин, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от физиономии детины.
– Эрин, встань и подойди к двери.
Детина скосил глаза на приятелей, а потом замахнулся кружкой, целясь Вуди в лицо. Неуловимо быстро Вуди перехватил его запястье и потянул, как бы продолжая удар, пока детина не потерял равновесие. Потом, используя его же вес и инерцию движения, заломил руку назад. Послышался тошнотворный хруст кости. Парень завопил и прижал к груди, словно щеночка, сломанную руку. Двое остальных отступили, в страхе заслонившись своими киями.
– Боже! – заикаясь, пролепетал один.
– Боже! – вторила ему Эрин.
Вуди повернулся ко второму и сильно ударил его по лицу, а когда мужик осел, агент выхватил у него из-за пояса большой охотничий нож. Секунду Вуди смотрел на лезвие, затем поднял нож над головой. Детина ударился о стойку одновременно с описавшим дугу ножом, который ушел в дерево по самую рукоятку.
– Черт побери! – поразился паренек за стойкой. Он потянулся и попробовал вытащить нож. Потом ухватил рукоятку обеими руками и несколько секунд тащил изо всех сил, но нож даже не шелохнулся.
Игроки в бильярд, пятясь, отступили в заднюю комнату. Вуди посмотрел на старания паренька и ухмыльнулся.
– Пробуй, пробуй, король Артур. Кто знает?.. – Он взял Эрин за руку и повел ее к двери.
* * *Шон вышел первым, и, пока он разглядывал пешеходов и крыши соседних домов, Вуди усадил Эрин на заднее сиденье «вольво». Неподалеку стояли две полицейские машины.
Мартин видел, как приближался «вольво», а вслед за ним – патрульные машины, и заблаговременно скрылся в маленьком магазинчике антикварных книг на другой стороне улицы. Он стоял за витриной с томиком поэзии в руках и равнодушно смотрел, как агенты препровождают Эрин в машину. Шон Меррин сел на место водителя, Вуди приостановился, прежде чем забраться в салон, и на краткий миг столкнулся глазами с Мартином. Тот немедленно уставился в книгу, а когда снова глянул в ту сторону, «вольво» уже исчез. Мартин осмотрел обложку, словно проверяя, хорошо ли она сохранилась, и положил томик обратно на полку.
Глава 39
Реактивный самолет УБН, конфискованный у пойманного наркобарона, заранее оборудовали для дальнего перелета. Внутреннюю отделку самолета Пол охарактеризовал как «роскошь по-латиноамерикански», и Рейни не удивился ни красной коже, ни тяжелому плотному бархату, ни прицепленным к чему только можно полоскам хрома с золотым покрытием. Прежде в самолете была даже мраморная, с золотыми кранами ванна, но ее убрали, освободив лишнее место для горючего. А бархат, дорогая обивка и хромовые ремни остались. «Только латиноамериканец, выросший в халупе с земляным полом и бумажными стенами, захочет пожертвовать половиной дальности самолета ради мрамора и золотых труб», – сказал Пол. В их распоряжении оказался целый салон, но два агента уселись в соседние пухлые кожаные кресла. Самолет поднялся в воздух и полетел на юг.
Пол смотрел на Рейни, а тот уставился в иллюминатор на сплошной ковер облаков, простиравшийся сколько хватало глаз. Пол долго сомневался, стоит ли брать Рейни с собой или же лучше сразу отправить его в Стойло, но в конце концов решил пока оставить его при себе.
– Майами. Сколько лет прошло! – сказал Рейни. – Дорис нравились пляжи в Майами. Здорово будет снова там побывать.
– Мы летим не в Майами, – сказал Пол. – Пока.
– А куда же? – Рейни повернулся к Полу.
– В Новый Орлеан.
– Почему? Ведь Флетчер двинулся в Майами!
– Хочу повидать Торна, проверить, как у них дела. Поглядим на агентов. А в Майами отправимся сразу вслед за Евой.
– Вечером? – нервно спросил Рейни.
– Прежде нам придется поговорить.
– О чем?
– О тебе и этой операции.
– Обо мне? Зачем?
– Что произошло в доме у Бучана?
Рейни отвел взгляд.
– Я перегнул палку, сам знаю, но я боялся, что операция под угрозой.
– Вот ты действительно чуть не поставил все под угрозу.
– Я делал то, что считал нужным. Меня подстегнуло мое... рвение.
– На твое счастье, Эд Бучана решил забыть о случившемся. По крайней мере, до поры до времени.
– Но ты забрал мое оружие.
– Я поговорил с Т.К. нынче утром. Твое положение не изменилось. Оно, собственно, вообще не менялось, официально. Ты все еще в административном отпуске.
– И до каких пор?
– Пока не оценят твое психическое состояние и ты не получишь столь необходимый отдых. Тебе нужна помощь и время, чтобы прийти в себя. Зря я позволил тебе влезть во все это. Я допустил ошибку.
– Ах, однуошибку? – Рейни, словно не поверив своим ушам, уставился на Пола. Тот отвернулся. – А ты знаешь, чего стоили мне и другим людям твои ошибки? Ты это знаешь? Они стоили мне, – Рейни ударил ладонью по ручке кресла и наклонился к Полу, лицо его было в слезах, – моей семьи! Это ты лишил меня семьи!
