Михаил Март - Обезьяний рефлекс
Рита не стала настаивать, но ее лицо осталось напряженным. Рита ничего не смыслила в бизнесе, но из кино и книг она знала, как выглядят деньги и сколько их надо для счастья.
Пока она барахталась в бассейне, ломая голову над собственными проблемами, Геннадий приготовил завтрак и накрыл стол на веранде.
Рита ничего не ела, ее суженый жевал, не переставая. Выпив кофе, он откинулся на плетеную спинку кресла и, улыбаясь, глянул на свою подругу.
— Ты растеряна? Ладно, не буду больше терзать твою душу. Мне приятней видеть тебя улыбающейся. Сейчас ты похожа на надкушенный лимон.
Баул стоял в дверях и ждал. Геннадий раскрыл его. Пачки бумаг, упакованные в целлофан, не походили ни на одну валюту мира, несмотря на свою солидность и внушительность.
Некрасов надорвал упаковку и выдернул из нее первый лист.
Подав его девушке, он пояснил:
— Это акции нефтяного концерна «Шелл». Каждая такая бумажка стоит пятьдесят тысяч долларов. Ее можно продать в любой точке земного шара, где есть представительство этой компании. А они есть везде и всюду. Акции растут в цене. Их купят без лишних вопросов. За год рост составит от процента до трех. За номинал их оторвут с руками и ногами.
— Кому они принадлежат?
— Нам, дорогая. Тому, кто их предъявит и захочет обменять на наличные. Это не именной фонд. Практически ты держишь в руках чек на пятьдесят тысяч американских долларов. И, что характерно, эта сумма может поместиться в твоем лифчике.
— И ты потратил все деньги на эти бумажки?
— Нет, конечно. Десять процентов. Деньги кочуют со счета на счет из страны в страну и останутся на месте, пока я не буду уверен в том, что их след окончательно потерян. А до тех пор мы тихо поживем за счет акций. У них нет следов и нет хозяев. Они сильнее и дороже любых денег.
— Надеюсь, ты знал, что делаешь.
— Этот вариант я просчитывал не год и не два. Работа мозгового электронного центра. Взвешены все риски, просчитаны все варианты. Проанализированы возможные и невозможные сбои. За неделю, пока я нахожусь здесь, проведено тысячи банковских операций. И пока мы пьем кофе, они продолжают свое движение.
Рита не отрывала взгляда от невиданной бумаги, смотрела ее на свет, царапала ногтем, щупала пальцем.
— Зачем же грабить банки, если можно подделать такую несложную штуку с номиналом в пять тысяч кусков?
— Невозможно. Семикратная защита. Номер, серия. А если ты подделаешь номер и серию, которая находится в банковском активе или в компании? А если акция застрахована? Двадцать лет тюрьмы. Подделка может сработать, если акция находится в частном сейфе, а не находится в движении, либо не значится в страховых полисах. Но зачем тебе подделка? Возьми подлинник и не трать энергию на фальшивку. Проще, чем преодолеть семь ступеней защиты. Свободно гуляющих акций, находящихся в частных руках, очень мало. Капля в море. Этой каплей обладаем мы.
— Хорошая капля размером с чемодан.
— В бауле две тысячи акций. Он легкий.
— И каждая по пятьдесят тысяч?
— Все они, как сестры-близнецы.
Рита наморщила лоб.
— Не мучайся. С арифметикой у тебя проблемы. Возле наших ног лежит сто миллионов долларов. На ближайшие годы нам хватит этих денег, чтобы скромно просуществовать.
На лице девушки выступили красные пятна.
— Сумасшедшие деньги.
— Сумасшедших денег не бывает. Их количество определяет уровень твоей жизни и уровень запросов, но не может влиять на самого человека. Не должно, во всяком случае. Можно жить и без денег. Останешься человеком, но с другим уровнем жизни.
— Фильтруй базар, Гена! Деньги, и только они, делают человека человеком, а не скотиной бессловесной.
Скорее всего, Рита потеряла контроль над своей речью и не слышала собственных слов. Она не могла оторвать взгляда от набитого бумагой чемодана.
Он понял ее мысль и пожалел несчастную. Никакой радости эта милая красивая женщина еще не видела. Причина ее озлобленности вполне объяснима.
— Мы уезжаем сегодня ночью, — твердо сказал Некрасов.
— Ночью? — Рита словно проснулась. — Почему ночью?
— За мной кто-то следит. А ночью дорога хорошо просматривается. На пути не встретишь ни одной машины. С такими деньгами лучше не рисковать. Нам надо убираться из страны. И чем быстрее, тем лучше.
— Куда же мы поедем?
— Чем дальше, тем лучше. Моя яхта готова к отплытию. На рассвете мы должны выйти в открытое море.
— А если шторм? Я не умею плавать и управлять яхтой.
— Управлять трудно, но еще надо знать что-то о навигации, уметь читать морские карты, хорошо ориентироваться в море. Все это я умею. Тебе не следует забивать себе голову ерундой. Грейся на солнышке и любуйся бирюзовыми волнами с верхней палубы. Выход в море поставит точку на прошлом. Нас ждет сказочное будущее.
— Черт! Я перевозбудилась, идем в кровать.
* * *
Они этого не слышали, но кто-то находился в доме помимо них. Этот кто-то передвигался как кошка, тихо, осторожно, прячась в тени. Уже смеркалось, а свет в окнах не зажигался. Хозяева все еще не вылезали из постели. Он устал, а она не хотела оставлять его одного. Или, если быть точнее, не хотела выпускать чемодан с акциями из поля зрения. Воров бояться не приходилось, в доме полно оружия и тайников, о которых Рита слышала, но не знала, где они. В руках Гены в любую секунду мог оказаться пистолет. А как он стреляет, она однажды видела в элитарном тире.
Все дело в другом. Рита не знала, как охотятся в южных странах на обезьян. Кувшин с сочным плодом, широким дном и узким горлом. Засунь в него лапу — и ты в ловушке.
Чьи-то руки в перчатках добрались до женской сумочки, открыли ее и достали маленький пузырек из темного стекла. На место был положен точно такой же.
Тень проскользнула в коридор и растворилась в темноте.
Они поднялись с постели в одиннадцатом часу вечера.
— Ты проголодался?
— Как зверь. Начнем с десерта и шампанского.
Стол на веранде накрывали вместе. Новая белоснежная скатерть, тонкие бокалы, сверкающие приборы.
— Я должна переодеться. У нас сегодня торжество. Ты тоже надень костюм и галстук. Проведем романтический вечер при луне.
— Прекрасная идея. На ужин у нас будет утка по-пекински.
Рита рассмеялась, приняв его слова за шутку, и направилась в свою комнату.
Они переодевались в разных комнатах, в то время как саквояж с деньгами и металлический чемодан оставались в спальне без присмотра. Ничего страшного. Вдруг что-то упало в коридоре. Оба выбежали из своих комнат. У Некрасова появился пистолет в руках.
Рита осталась стоять у порога, а Геннадий прошел к лестнице.
— Что там?
— Со столика упала фарфоровая ваза. Странно. Ее можно только столкнуть, она большая и тяжелая.
— А двери заперты?
— Я не запираю двери. Ты эту ночь проспала с открытыми дверьми, и тебя никто не украл.
— А могли бы.
Рита заглянула в спальню. Чемодан и саквояж стояли на своем месте. Она подошла к ним и открыла саквояж. Все упаковки с акциями лежали на месте. Чемодан открыть не удалось. Замки не срабатывали. Лучше не оставлять деньги без присмотра, и она взяла баул и чемодан с собой. Они и впрямь были очень легкими.
Одетые в вечерние наряды, они вернулись на веранду. Некрасов принялся откупоривать бутылки, а Рита подошла к перилам и смотрела на ласковое море в лунном свете. Но еще больше ее интересовал розовый куст, освещенный фонарем.
Вчера на нем было девять роз, сейчас восемь. Это означало, что Алексей уже на месте и ждет ее сигнала. Рано. Она не хотела торопить события. За домом на самом деле могли наблюдать люди Василисы. Глупым поступком или спешкой можно испортить все, ради чего жила. Теперь настало время, когда можно запастись терпением. Весь мир лежал у ее ног. Девушка улыбалась в задумчивости. Она не заметила, как в свете" фонарей промелькнула тень и скрылась за капотом машины.
— У меня все готово, дорогая.
Рита оглянулась. Геннадий держал два фужера с шампанским в руках.
— С Новым годом, с новым счастьем!
— Прекрасный тост. Теперь мы будем отмечать Новый год дважды. Ты прав! Для нас началась новая жизнь, а о старой я хочу забыть, и как можно быстрее!
Звон бокалов возвестил начало новой жизни.
Каждый из них был счастлив по-своему в эти минуты.
Через час Рита незаметным движением достала пузырек из своей сумочки. Ей потребовались две-три секунды, чтобы вылить содержимое в бокал любовника. И она улучила момент, но ничего не сделала.
— Пора приготовиться к главному блюду.
— К чему?
— К утке по-пекински. Через двадцать минут нам подадут ее.
— Ты это серьезно?
— Вполне. Я заказал ее к нашему прощальному ужину у своего повара Санчеса. Его жена принесет блюдо прямо сюда.
— А как же наш отъезд?
— Ночь длится долго, а у нас нет твердого расписания.
— Мне уже не хочется есть.
— А у меня после шампанского разыгрался аппетит.
