Томас Харрис - Черное воскресенье
Фотографии Фазиля были удивительно четкими, а полицейский художник еще добавил и след от пули на щеке.
— Мы передадим их в авиационные службы, на здешнюю морскую базу и во все другие места, где есть вертолеты, — сказал Корли. — А с вами-то что такое? Новая мысль в голову пришла?
— Почему же они ввозят пилота так поздно? Все детали совпадают совершенно точно, кроме этой последней. Большая бомба, удар с воздуха. Но почему такая задержка с пилотом? Ведь это морская карта с катера впервые навела нас на мысль, что тут летчик замешан. Именно потому, что она была помечена летчиком. Значит, пилот был уже здесь.
— Морские карты есть во всем мире, Давид. Она могла быть помечена на той стороне, на Ближнем Востоке. Просто учли фактор безопасности. На всякий случай. Вдруг придется устраивать срочное рандеву в открытом море. Карта могла прибыть сюда с этой женщиной. И как выяснилось, им и в самом деле понадобилось такое рандеву, когда Музи вышел у них из доверия.
— Но спешка с получением документов в последнюю минуту никак в этот план не вписывается. Если они задолго знали, что нужно будет использовать вертолетчика-ливийца, они давно подготовили бы для него паспорта.
— Чем позже он будет включен в это дело, тем меньше риск, что его выведут на чистую воду.
— Нет. — Кабаков энергично покачал головой. — Этот аврал с документами вовсе не в манере Фазиля. Вы же знаете, как задолго он начал подготовку к теракту в Мюнхене.
— Ну, в любом случае это дает нам шанс. Завтра я первым делом отправлю людей во все аэропорты с этими снимками, — сказал Корли. — Только вот в дни новогодних праздников многие летные службы будут закрыты. Может, придется потратить пару дней, чтобы всех ввести в курс дела.
Кабаков поднимался в лифте отеля «Ройал Орлеан» с двумя громко смеющимися парочками; головы женщин были украшены замысловатыми прическами. Ради практики в языке он изо всех сил старался понять, о чем они разговаривают, но пришел к выводу, что смысла в их беседе он обнаружил бы не много, даже если бы все понял.
Он отыскал нужный номер и постучал в дверь. Двери гостиничных номеров обычно лишены всякого выражения. Они не допускают даже мысли о том, что за ними могут находиться люди, которых мы любим. Но Рэчел и правда была там, и обняла Кабакова, и не отпускала его несколько секунд, ни слова не произнося.
— Я просто счастлива, что этот полицейский передал тебе мою записку, когда ты был на стадионе. Кстати говоря, ты и сам мог бы пригласить меня приехать сюда, — наконец сказала она.
— Я хотел подождать, пока все тут не закончится.
— Слушай, ты на ощупь просто железный, настоящий робот! — заметила Рэчел, разжимая объятия. — Что это у тебя под курткой?
— Пулемет!
— Ну и ладно. Снимай его и выпей чего-нибудь.
— Как это тебе удалось получить такой номер без предварительного заказа? Корли пришлось остановиться у здешнего сотрудника ФБР.
— Я знаю кое-кого в «Плазе», у нас, в Нью-Йорке. А владельцы у этого отеля — те же самые, что и там. Тебе нравится?
— Да.
Это был номер люкс, правда, не очень большой, но невероятно шикарный.
— Прости, я не смогла устроить сюда Мошевского.
— А он как раз ждет за дверью. Может переночевать на кушетке… Нет-нет, я шучу! Ему вполне удобно в консульстве.
— Я заказала кое-какую еду сюда, в номер.
Он не слушал.
— Я говорю, я заказала еду, сейчас ее принесут. Филе «Шатобриан».
— Знаешь, они, кажется, везут сюда летчика. — Он посвятил ее в детали происходящего.
— Если этот летчик выведет вас на всех остальных, то все просто замечательно, — сказала Рэчел.
— Если нам удастся взять взрывчатку и всех остальных — то да.
Рэчел собралась было задать еще какой-то вопрос, но вдруг остановилась.
— Как долго ты сможешь тут пробыть? — спросил Кабаков.
— Четыре-пять дней. Даже дольше, если смогу как-то тебе помочь. Я думала вернуться в Нью-Йорк, чтобы не очень сильно запустить дела с практикой, а потом снова приехать сюда, скажем, числа десятого или одиннадцатого, если ты захочешь.
— Конечно, захочу. Когда покончим со всем этим, давай по-настоящему посмотрим Новый Орлеан. Похоже, он очень хорош.
— Ох, Давид, ты увидишь, какой это чудесный город!
— Только запомни одно. Ты не придешь на розыгрыш Суперкубка. Приезжай в Новый Орлеан сколько угодно, но я не хочу, чтобы ты появлялась вблизи стадиона.
— Если это небезопасно для меня, значит, небезопасно и для других. В таком случае людей надо предупредить.
— Именно это и сказал президент директору ФБР и главе секретной службы. Если матч на Суперкубок состоится, он будет на нем присутствовать.
— А что, нельзя было его отменить?
— Он вызвал к себе Бейкера и Биггза и сказал, что, если посетителям стадиона, включая и его самого, не может быть обеспечена должная безопасность, он отменит матч и объявит о причинах во всеуслышание. Бейкер ответил, что ФБР должную безопасность обеспечит.
— А что же секретная служба?
— А Биггз не дает идиотских обещаний. Он предпочитает подождать, как решится дело с этим летчиком. Он ни одной живой души на этот матч не приглашает, и я тоже этого делать не собираюсь. Обещай мне, что не придешь на стадион.
— Хорошо, Давид.
Он улыбнулся:
— А теперь расскажи мне о Новом Орлеане.
Обед удался на славу. Стол накрыли у окна, и Кабаков — впервые за много дней — почувствовал, как его отпускает напряжение. Снаружи, за окном, в огромной излучине реки, сверкал огнями Новый Орлеан, а здесь, внутри, перед окном, была Рэчел, горели свечи, и в их мягком свете ее глаза сияли нежностью. Она говорила ему о том, как впервые, ребенком, приехала сюда с отцом и чувствовала себя взрослой и важной дамой, когда отец повел ее в ресторан «У Антуана», а официант, как только увидел, что она входит в зал, незаметно подложил на ее стул подушку.
Они решили устроить потрясающий обед «У Антуана» вечером 12 января или в какой-то другой день, когда Кабаков закончит свои дела. Они пили великолепное «Божоле». Они строили великолепные планы. Им было хорошо вместе. И кровать была большая и удобная. Они были счастливы. Рэчел заснула улыбаясь.
Она вдруг проснулась посреди ночи и увидела, что он сидит, опершись спиной об изголовье кровати. Она пошевелилась, и он рассеянно погладил ее по голове. Она поняла, что мыслями он сейчас далеко отсюда.
Грузовик с бомбой прибыл в Новый Орлеан в одиннадцать вечера 31 декабря. Водитель проехал по федеральному шоссе номер 10, мимо «Супердома», до пересечения с шоссе номер 90, свернул на юг и остановился недалеко от пристани на Талия-стрит, под мостом Миссисипи-Ривер-Бридж, в районе совершенно безлюдном в это время суток.
— Это то самое место, о котором он говорил, — сказал водитель напарнику. — Черт меня побери, если здесь есть хоть одна живая душа. И пристань закрыта.
Голос, раздавшийся у самого его уха, заставил водителя вздрогнуть.
— Да, это то самое место, — сказал Фазиль, взбираясь на подножку. — Вот документы. Квитанцию я подписал.
Пока водитель просматривал бумаги, Фазиль проверил печати на задних дверях машины. Все было в порядке.
— Слышь, друг, ты не подбросишь нас до аэропорта? Есть ночной рейс до Ньюарка, нам бы хорошо на него успеть.
— Извините, не могу, — ответил Фазиль. — Подвезу вас до места, где вы такси сможете взять.
— Господи, это ж десять баксов придется выложить, чтоб до аэропорта добраться!
Фазиль не хотел скандала. Он дал парню десять долларов и высадил шоферов в квартале от стоянки такси. Ведя грузовик к гаражу, он улыбался и фальшиво насвистывал сквозь зубы какую-то мелодию. Сегодня он улыбался весь день, после того как утром, в отеле «Монтелеоне», голос в трубке таксофона сообщил ему, что вертолетчик скоро прибудет. Мозг Фазиля работал живо и четко, в голове рождались новые планы, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы внимательно вести машину.
Прежде всего необходимо полностью подчинить себе этого летчика — Авада. Авад должен бояться и уважать Фазиля. Добиться этого ему — Фазилю — всегда удавалось. Затем нужно будет тщательно проинструктировать Авада и рассказать ему убедительную байку о том, как они смогут покинуть страну после завершения акции.
Его план нанесения удара основывался в значительной степени на том, что Фазиль смог узнать на строительстве «Супердома». Вертолет «Сикорский-S-58», привлекший внимание Фазиля, был весьма заслуженной машиной, приобретенной у ВВС Западной Германии после снятия ее с вооружения. По грузоподъемности — две с четвертью тонны — он не мог, конечно, сравниться с современными «воздушными кранами», но вполне — и даже более того — отвечал намерениям Фазиля.
Для подъема груза нужны три человека: пилот, «фюзеляжник» и бригадир такелажников. Это Фазиль выяснил, наблюдая за тем, как такая операция совершается на строительстве «Супердома». Пилот зависает над грузом. Его маневрированием руководит «фюзеляжник» — такелажник, который лежит на полу в задней части фюзеляжа, глядя вниз, на груз, и переговариваясь с пилотом по рации через шлемофон.
