Карин Слотер - Кровь отверженных
– Доказывающие, что ты такой же, как все, – сказал Джеффри, думая, что такая женщина, как Дотти Уивер, вполне могла это сделать.
– Это неправда, – воскликнул Файн. – Я любил Дженни. Она была мне очень дорога.
– Поэтому ты и пришел к ней после лыжной поездки?
– Она выглядела больной, – сказал Файн. – Я не знал, что с ней такое, а Дотти не позволила мне с ней увидеться. Я даже позировал для других фотографий, чтобы войти в дом. Мне хотелось посмотреть, все ли с Дженни в порядке, но оказалось, что Грейс держит ее у себя.
Джеффри сжал зубы, зная, что Файн охотно пошел к Дотти, чтобы насиловать других детей. То, что Файн и в самом деле верил в свою любовь к Дженни Уивер, доказывало, что у него не все в порядке с головой.
– А что скажешь о Грейс Паттерсон? – спросил Ник. – Какое участие она во всем принимала?
Файн поморщился.
– Она была хуже Дотти. Она была отвратительна.
– А поподробнее?
– Уж она-то что вытворяла! – у Файна даже голос охрип. – Пусть теперь за свои грехи горит в аду.
– Дотти и Грейс вместе этим занимались? – спросил Джеффри.
Файн кивнул.
– Большую часть фотографий сделала Грейс. Дотти занималась финансовой стороной.
И помолчав, добавил:
– Все позы – идея Грейс. Она подходила, трогала детей. Считала, что чем больше садизма, тем лучше.
– А Дотти этого не делала?
– Она знала, как сделать снимки похожими на действительность. Романтические. Дотти работала в мягкой манере, а Грейс – в жесткой.
Он нервно облизнул губы. Кажется, хотел доказать, что следует винить женщин, а не его.
– Они давно знали друг друга.
– Они сами тебе об этом сказали?
– Нет, – ответил Файн. – Дженни. Дженни сказала, что они с матерью много разъезжали. И куда бы они ни поехали, Грейс навещала их хотя бы раз в месяц.
– А что Тедди Паттерсон? – спросил Джеффри.
Файн покачал головой.
– Он бы нас всех убил, если бы знал.
Ник удивился.
– Он что же, не знал?
– Конечно нет, – возмутился Файн. – Мы занимались этим, пока его не было в городе. Он же дальнобойщик.
Джеффри чувствовал, что Ник настроен скептически.
– Он ни разу не доставлял журналы?
– Грейс его в это не посвящала, – сказал Файн. – Он не такой человек.
– А каким должен быть человек? – спросил Ник.
Файн снова уставился на Библию.
– Таким, как я. Человек, который стремится сблизиться с детьми.
– Человек, который приносит детям зло, – поправил его Ник.
– Я ее не обижал.
– Вот как? – сказал Джеффри и перегнулся через стол. – Может, расскажешь, как у тринадцатилетней девочки появился усталостный перелом лобковой кости?
– Она была и с другими мужчинами, – возразил Файн и вовсе не удивился полученной информации.
– Другие мужчины были с ней не такими нежными, как ты? – спросил Джеффри.
– Да.
– В самом деле? – недоуменно спросил Джеффри. – Посмотри на себя, Дейв. Может, почитаешь отчет о вскрытии Дженни? Тогда узнаешь, насколько она меньше тебя.
Файн кашлянул и промолчал. Взял со стола Библию и прижал к груди. Джеффри смотрел на него, и ему казалось, что он что-то пропустил. И вдруг увидел – обручальное кольцо на левой руке Дейва. Тут же сверкнул в мозгу образ, увиденный в журнале: рука, властно сжимающая затылок Дженни Уивер, толкающая и направляющая голову вниз.
– Ах ты, сукин сын! – рявкнул Джеффри, перегнулся через стол и стукнулся о его край коленом. Но он этого и не заметил, и схватил Библию.
– Джеффри! – завопил Ник, пытаясь оттащить Джеффри.
Джеффри дал волю гневу.
– Поганый сукин сын!
С этими словами он вырвал Библию из рук проповедника.
Файн держал книгу так крепко, что свалился вместе со стулом.
– Я видел фотографии, сволочь проклятая. Я видел, что ты с ней делал. Я видел, как ты ее насиловал.
Джеффри сказал, указывая на Библию.
– Ты ее не заслуживаешь. То, что ты делал с этими детьми… то, что ты делал с ней…
Файн уселся.
– У меня была только Дженни, – оправдывался он.
Джеффри пошел было вокруг стола, но остановился, решив, что Файн этого не заслуживает.
– У меня была только Дженни, – повторил Файн.
– На этих фотографиях было твое чертово обручальное кольцо, – сказал, ему Джеффри и положил Библию на стол. – Я видел его но меньшей мере на десяти снимках с разными детьми.
Он пошел вокруг стола, постанывая от боли в ушибленном колене.
– Ты, похотливый недоумок!
– Вы не имеете права так со мной говорить! – воскликнул Файн.
Джеффри схватил его за руку и рывком поднял с пола.
– Ты лучше радуйся, что лишь говорю, а не выколачиваю из тебя дерьмо.
– Это называется полицейским насилием, – заявил Файн и отряхнул брюки. – Мне нужен адвокат.
– Бадди Конфорд и на милю к тебе не подойдет, – сказал Джеффри.
– У меня есть другой человек, – сказал Дейв, заправляя рубашку в брюки. – Из Атланты.
– Тот, кто защищает извращенцев, таких же, как он, – сказал Ник. – Возможно, гонорар берет в виде фотографий.
Файн улыбнулся и впервые показал себя снаружи таким, каким был внутри.
– Или маленьких девочек.
Джеффри почувствовал, как напряглись плечи. В нем проснулось животное желание порвать Файну глотку. Удерживало лишь то, что Файн, возможно, знал больше, чем уже сказал.
– Ты пойдешь в тюрьму, – сказал Джеффри священнику. – Знаешь, что там делают с такими людьми, как ты?
– Да ладно, – сказал Файн. – Я смотрю телевизор и знаю, что вы говорите неправду.
– Неправду? – сказал Ник. – Ты имел в виду кровавое месиво, которое каждое утро ты будешь находить в своем нижнем белье?
Файн сумел сохранить внешнее спокойствие.
– Не думаю, что я отправлюсь в тюрьму.
– Что заставляет тебя так думать? – поинтересовался Ник.
– У меня есть способ поторговаться, – улыбнулся Файн.
– Какой же это? – спросил Джеффри, стараясь принять небрежный вид.
Если Файн подумает, что у него есть над ними власть, он ни за что не скажет того, что знает.
– Подождем, когда сюда придет мой адвокат, – сказал Файн и протянул руки, чтобы ему надели наручники. – Без адвоката я ничего говорить не намерен.
– Подумай об этом в общей камере, – сказал Джеффри, надевая ему наручники.
– Господи, помилуй, – выдохнул Ник. – Общая камера.
– А что такое? – спросил Файн.
В его голосе послышалась паника.
Джеффри застегнул наручники на запястьях Файна.
– Тюрьма.
– Забавная вещь – тюрьма, – сказал Ник. – Многим парням, что сидели там, встречались субъекты вроде тебя.
Файн круто обернулся.
– Что это значит?
Джеффри улыбнулся и подтолкнул Файна к двери.
– А то значит, что пока ты дожидаешься своего мифического адвоката из Атланты, у тебя будет достаточно времени растолковать своим сокамерникам все о любви.
– Минуточку!
Файн встал столбом, хотя Джеффри старался сдвинуть его с места.
– У меня будет отдельная камера, – заявил он, словно совершенно был в этом уверен.
– Нет, не будет, чертов извращенец!
Джеффри толкнул Файна так сильно, что Ник поймал его, чтобы тот не упал.
– Это закон, – настаивал Файн. – Вы не можете поместить меня в общую камеру.
– Я могу сделать все, что хочу, – заявил Джеффри.
– Минуточку! – завопил Файн, в его голосе слышалась паника. – Вы не имеете права.
– Отчего же?
Джеффри схватил священника за воротник и потащил из комнаты.
– Нет! – заорал Файн держась за стену.
Его ногти царапали дерево, он хватался за все, что попадало под руку.
– Ты что-то хочешь мне сообщить, Дейв? – спросил Джеффри и поволок Файна по коридору.
– Помогите! – закричал Файн, обращаясь к дежурному, выходившему из ванной.
Офицер глянул на Файна, потом на Джеффри и пошел, словно ничего не видел.
– Шевели ногами, – сказал Джеффри, по-прежнему держа священника за воротник.
– Кто-нибудь! Помогите мне! – заорал Файн, подогнул колени и улегся на полу.
Джеффри продолжал тащить его за воротник рубашки.
– Помогите! – вопил Файн.
– Так же, как ты помог Дженни? – спросил Ник.
Он шел рядом.
– Помочь так же, как ты помогаешь сейчас Лэйси?
– Я не знаю, где она! – кричал Файн, хватаясь руками за пол.
Джеффри увидел Марлу. Она высунула из-за угла голову, взглянула на Файна и отвернулась.
– Помогите! – Файн уже охрип. – О Боже, помоги мне!
У Джеффри затекла рука. Он отпустил ее, и Файн шлепнулся на пол.
– О господи, помоги мне избавиться от этих людей, – всхлипывал он.
Ник присел перед ним.
– Бог помогает тем, кто сам себе помогает, – заметил он.
– Ты можешь молиться, Дейв, – сказал Джеффри. – Молись, чтобы газеты не напечатали, что ты сдох из-за того, что тебе порвали задницу.
