Питер Джеймс - Антихрист
– Может быть, чуть больше или чуть меньше.
– И что нас ждет? – Мистер Сароцини снова погладил пальцем трубку. Его кожаный ежедневник раскрытым лежал перед ним на столе.
– Киста настолько большая, что ей почти не остается места для сворачивания, поэтому скоро она вообще прекратит двигаться. Если это произойдет, когда она будет находиться в свернутом положении, прекратится снабжение ее кровью, и через несколько дней она омертвеет. Если мы в этот промежуток времени ничего не предпримем, и ребенок, и Сьюзан Картер погибнут.
– Когда ты сможешь безопасно извлечь ребенка?
– Я хочу подождать еще хотя бы месяц. Мне нужно быть абсолютно уверенным в том, что легкие ребенка полностью сформировались и смогут функционировать. В восемь с половиной месяцев. Раньше – слишком рискованно.
– Будет жаль потерять Сьюзан Картер.
– Да, я согласен. Но главная наша задача – спасти ребенка.
Возникла пауза. Затем мистер Сароцини сказал:
– Ты же заберешь ее в клинику сразу, как только почувствуешь опасность?
– Да. Я тщательно слежу за ситуацией, а Стефан Кунц держит в постоянной готовности частную машину скорой помощи. Мы не можем допустить, чтобы ее увезли в другую больницу.
– Хорошо. Держи меня в курсе.
– Разумеется.
45
Она не собиралась приносить каталоги домой, но молодая симпатичная продавщица ее убедила. Она сказала Сьюзан, что невозможно понять, как по-настоящему будут выглядеть те или иные обои, пока не приложишь образец к стене. И вот Сьюзан сидела на полу самой маленькой из спален для гостей, вполуха слушала по радио «Калейдоскоп», а вокруг нее были рассыпаны каталоги с образцами детских обоев.
Был понедельник, 18 марта. В последнее время она внимательнее следила за датами и почти каждый день проверяла свое состояние по календарю в книге, сравнивала свой живот с представленными там иллюстрациями, чтобы удостовериться, что все соответствует норме. Она знала, что Малыш имеет защитную оболочку верникс – согласно книге, эта пористая жирная смазка предохраняет его от намокания, несмотря на то, что он постоянно погружен в околоплодную жидкость. Книга также утверждала, что в случае, если он родится недоношенным, его шансы на выживание будут составлять девяносто пять процентов. Две недели назад они повысились на пять процентов. Сейчас его – или ее – рост составлял около тридцати сантиметров, а вес около девятисот граммов.
Она рассказала все это Малышу.
Неделя обещала быть долгой. Джон уехал до среды – у него были дела на севере Англии и в Шотландии. В этом доме она не слишком страдала от одиночества, но все равно будет скучать по нему. Сейчас в ее жизни и так мало что происходит. Завтра она собиралась идти в кино с Кейт Фокс, а в среду пригласила Каролину Эддисон на ленч, но Каролина не знала еще, сможет ли прийти.
В дверь позвонили.
Сьюзан с легким раздражением посмотрела на часы. На часах было без двадцати четыре. Она никого не ждала, а в четыре сорок пять по радио начнется передача, которую она старалась не пропускать, – в ней актеры читали рассказ какого-нибудь писателя. Сегодняшней трансляции она ждала с особенным интересом, так как автора этого рассказа она знала. С другой стороны, ей было приятно, что пришел кто-то, с кем можно поговорить, – пусть даже это назойливые свидетели Иеговы или мальчишка с дефектом речи, продающий тряпки.
Это был Фергюс Донлеви.
Он стоял на ступеньках, на ледяном ветру, подняв воротник пиджака и засунув руки в карманы брюк. На его лице было написано беспокойство.
– Сьюзан, ты получила мое сообщение?
Этот неожиданный визит удивил и обрадовал ее.
– Нет. Какое сообщение?
– У тебя на автоответчике. Я звонил утром.
Она всплеснула руками:
– Ой, я совсем забыла проверить автоответчик. Я ездила утром на прием к врачу. Заходи. Хочешь чаю?
– Я возвращался в город и по дороге решил заехать. Может, я не вовремя?
– Нет, что ты. Напротив, – сказала она. – Даже хорошо, что ты приехал. У меня есть несколько вопросов по рукописи, по двадцать третьей главе. Я сама собиралась тебе звонить.
Они прошли в кухню. Она поставила чайник на огонь.
– Ну, как ты? – спросил он.
– Ну, хорошо, как видишь.
По выражению его лица Сьюзан поняла, что он ей не поверил. Он беспокойно прошелся по кухне. Чайник начал закипать. Она достала кружку для Фергюса и стакан для себя и открыла плоскую жестяную банку с песочным печеньем. Фергюс сел за стол и взял одно. Затем, выглянув в окно, он спросил:
– Вон то дерево – это вишня?
– Да.
– Она только цветет или дает ягоды?
– Прошлым летом никаких ягод не было. Наверное, она декоративная.
Он взял еще одно печенье и держал его в руке, не откусывая.
– Ты когда-нибудь была на фестивале цветов в Вашингтоне? Он проходит там каждый год в мае.
– В Вашингтоне округа Колумбия?
– Да.
Она покачала головой:
– Никогда не была в Вашингтоне. Но когда-нибудь обязательно поеду – почтить столицу взрастившей меня страны.
Он кивнул с рассеянным видом. Казалось, он хотел о чем-то поговорить и теперь потихоньку подбирался к нужной теме. Он снова выглянул из окна.
– Раньше я этой вишни не замечал.
Он откусил половину печенья и стал смотреть на оставшуюся половину, будто на произведение искусства или археологическую находку огромной исторической ценности. Дожевав, он прочистил горло.
– Как твои боли?
– Нормально.
Он с беспокойством вгляделся в ее лицо:
– Ты не очень хорошо выглядишь. Ты на седьмом месяце и должна вся светиться. Считается, что с пятого по седьмой месяц – лучшее время беременности.
– Я знаю. Я читала об этом.
– А твой гинеколог, Майлз Ванроу, он доволен твоим состоянием?
– Он говорит, что киста уменьшается. Но я с ним чуть-чуть поцапалась на прошлой неделе. – Она налила воды в кружку Фергюса, затем ложечкой утопила всплывший чайный пакетик. – Он настаивает на кесаревом сечении. Я хочу родить сама. Ты с молоком пьешь? С головой у меня в последнее время плохо – не помню.
– С молоком. Спасибо. Сьюзан, это твой ребенок, и если ты хочешь родить сама – это твое право. Ты говоришь ему, чего хочешь, и, если ему это не нравится, идешь к другому гинекологу.
Она налила себе в стакан апельсинового сока, поставила кружку и стакан на стол и села.
– Все не так просто.
– Да?
Сьюзан вспыхнула.
– Извини. Я нахал.
– Да нет, просто… – Она замолчала, взяла стакан и отпила соку.
Фергюс снова выглянул из окна. Сьюзан проследила за его взглядом. По газону прыгала малиновка, разыскивая не подобранные раньше крошки, которыми ее кормила Сьюзан. Затем Фергюс сказал:
– Помнишь, перед Рождеством мы обедали вместе. Ты тогда упомянула фамилию Сароцини.
Она постаралась, чтобы ее ответ прозвучал непринужденно, но у нее ничего не получилось.
– И что?
– Я не знаю еще, какая здесь связь, и если ты скажешь мне, что это не мое дело, то ладно, я заткнусь.
– Это не твое дело, – сказала она.
В воздухе повисло молчание. Сьюзан сама себе удивилась. Она сказала это не задумываясь, и теперь ей было немного стыдно. Она поиграла стаканом, затем подвинула Фергюсу жестянку с печеньем:
– Угощайся.
Но по выражению лица Фергюса было понятно, что так просто он эту тему не оставит, – в глубине души Сьюзан не хотела этого.
Не отрывая взгляда от ее лица, он достал из кармана пачку сигарет и зажигалку.
– Как тебе Майлз Ванроу?
– Мне он нравится. Очень компетентный, очень внимательный. Точнее, он нравился мне до прошлой недели. Сейчас уже не знаю. – Она улыбнулась. – У него мрачная медсестра. Я действительно думаю, что он хороший врач. А что?
– В Скотленд-Ярде собрано на него досье.
Сьюзан удивилась:
– Досье? Что за досье?
Он помешал ложечкой чай, хотя этого и не требовалось.
– В Скотленд-Ярде есть группа по расследованию преступлений, связанных с оккультизмом, входящая в их отдел по борьбе с порнографией. Основной задачей этой группы является контроль организаций, члены которых практикуют сатанизм и черную магию. Они проверяют подозрительные организации на связь с производством детской порнографии, жертвоприношениями и тому подобным. В основном они занимаются случаями жестокого обращения с детьми.
По спине Сьюзан прошла волна холода.
– Какое отношение к этому имеет Майлз Ванроу?
– Приблизительно четыре года назад эта группа совершила рейд на черную мессу в Северном Лондоне – информатор сообщил, что на ней должен был быть принесен в жертву новорожденный младенец. – Он положил ложечку на стол и посмотрел ей в глаза. – На этой мессе был и Майлз Ванроу.
– Майлз Ванроу? – Очертания комнаты внезапно изменились, будто Сьюзан смотрела на нее в кривое зеркало: стены приблизились друг к другу, потолок ушел вверх. – Мой Майлз Ванроу? – Она не могла в это поверить.
