Лоуренс Сандерс - Торговцы плотью
Я застонал.
— Ну вот, пытаешься быть внимательным и нежным, а тебя тут же подозревают черт знает в чем! Нет, ничего ужасного я не совершал.
— Клянешься?
Я засмеялся и поцеловал ее. Мы разложили кушетку, разделись. Я задернул жалюзи на окнах так, чтобы в комнату лился свет уличных фонарей. Лег рядом с ней и отбросил одеяло.
Мне всегда нравилось смотреть на нее. Маленькая нежная грудь. Тонкая талия. Длинные ноги. Ее кожа мягко светилась в полутьме, в ней не было ничего, что оскорбляло бы мое зрение или осязание.
Я вдруг подумал, что эта женщина заслуживает большего, чем Питер Скуро, но эта мысль ушла так же стремительно, как и появилась, и мы заснули в объятиях друг друга.
А утром, утром мы неистово прильнули друг к другу, мы были словно сомнамбулы, мы совершенно забыли о времени: лишь дыхание и стоны и лихорадка страсти, неистовая плоть.
Потом она снова уснула. Я тихонько выбрался из постели, оделся, достал из ее сумочки ключи и выскользнул за дверь.
Я направился на запад, к Бродвею. Холодный воздух приятно колол кожу, весь город, казалось, жадно вдыхал утреннюю свежесть.
На Бродвее я купил свежие булочки, сырки, копченую курицу, большую маринованную луковицу и пакет апельсинового сока. Когда я вернулся, Дженни еще спала. Я поставил кофе, накрыл столик и принялся делать сандвичи.
Я уже разворачивал курицу, когда заметил, что Дженни наблюдает за мной с постели.
— Ах ты, паршивка! Значит, ты все это время не спала, а я сделал за тебя всю работу?
Она протянула ко мне руки:
— Иди сюда…
Я присел на постель, обнял ее, погладил гладкую, нежную спину. Она сжала ладонями мое лицо и заглянула в глаза.
— Это было прекрасно.
— Еще бы. Я некрофил — воспользовался тобой, пока ты спала.
— Ха! Спала!
Она ускользнула в ванную и вышла уже в халате. Я как раз разливал кофе. Она выглядела такой чистенькой, умытой, я пододвинул ей стул и поцеловал в затылок. Она снова притянула меня к себе.
— Какой ты милый!
— Кстати, кто такой Герберт?
— Что?
— Герберт. Сегодня утром, когда я с тобой некрофильствовал, ты все время повторяла: «Герберт, Герберт, о Герберт».
— Негодяй! Я никогда тебе не изменяла, и ты это прекрасно знаешь!
Я знал.
Я предоставил ей право убрать со стола, отправился в ванную, принял горячий душ, побрился ее электробритвой и оделся.
Потом в ванную отправилась Дженни, а я уселся в кресло, которое она называла «креслом Питера». Разглядывая в «Таймс» объявления о найме на работу, я поразился обилию работ, для которых у меня не было никакой квалификации. Отбросил газету и оглядел комнату.
Спокойное, комфортабельное место, столь же изысканное и приятное, как вчерашние лягушачьи ножки. Вкусно, оригинально, но есть такое каждый день…
Дженни вышла из ванной при полном параде, готовая отправиться в путь.
— Укутайся, там холодно.
Но солнце уже слегка пригрело город, да и ветер утих. Прохожие распахнули тяжелые зимние пальто.
На пути в Центральный парк мы миновали церковь. Служба как раз завершилась.
— Ты на Рождество пойдешь со мной ко всенощной?
— Нет уж, спасибо. Это шоу не для меня — прекрасная музыка, но ужасные слова.
— А я думала, что ты католик.
— Был католиком. Но порвал с религией, когда понял, что праведники столь же смертны, как и грешники.
Глава 11
На понедельник у меня было назначено интервью для серии телереклам: ковбой в джинсах фирмы «Бронко».
— Я похож на типаж с Запада?
— Скорее с Запада Италии, — улыбнулась Дженни.
В этот день Артур Эндерс тоже работал, так что мы с ним взяли такси до Седьмой авеню. Эндерс направился к «Мейси», я — к Мэдисон-авеню.
Офис, где проходил отбор, был забит псевдоковбоями, некоторые специально нацепили вылинявшие джинсы, куртки с бахромой и шляпы-стетсоны. У одного даже были сапоги со шпорами.
Возраст варьировался от восемнадцати до сорока. И все сплошь привлекательные, мускулистые, сексапильные и загорелые — естественным или искусственным путем. Я представил, как славно порезвилась бы здесь Марта Тумбли.
Я прождал два часа — практически не присев ни на минутку. Наконец, пришла и моя очередь. В комнате находился всего один человек — высокая блондинка, холодная как ледышка. Она даже не улыбнулась мне в ответ.
— Извините, — произнесла она ровным голосом, — но нам нужен кто-нибудь помоложе. Вы можете оставить свои данные у секретаря, и если…
Я отказал ей в удовольствии завершить процесс уничтожения меня и вышел не дослушав.
На улице я нашел телефон-автомат и позвонил Марте Тумбли по номеру, который она оставила в моей службе ответов: я проверил — в телефонной книге номер Марты не значился, этот номер не соответствовал и «Баркароле».
Либо она специально не регистрировала свой домашний номер, либо имела в «Баркароле» свой собственный номер, не идущий через коммутатор.
Она сняла трубку после третьего гудка.
— Это Питер.
— Надеюсь, ты звонишь не для того, чтобы разочаровать мою подругу! — Она говорила сугубо деловым тоном.
— Я приду. Так в три?
— Совершенно верно.
— Как ее зовут?
Она немного помедлила, потом сказала:
— Гленда.
— Гленда, — повторил я. — Теперь насчет того молодого человека, которого ты хотела посмотреть… — Я не знал, как назвать то, на что я подрядил Артура, и это слово мне показалось вполне подходящим: — Завтра подойдет?
— Сейчас загляну в ежедневник, — сухо сказала она. — Да, завтра я могу. В полдень.
— Хорошо. Тогда…
Но она уже повесила трубку.
Я продрог в этой телефонной будке и отправился в ближайшую закусочную, где за чашкой кофе и поджаренной булочкой подсчитал свои недавние доходы: за неделю я заработал на Марте сто двадцать долларов плюс обещанные двадцать за Артура и пятьдесят от Гленды (может, она даст еще и на чай?).
Значит, за неделю я заработал этим делом куда больше, чем за три месяца своим актерским трудом, да к тому же сей доход не облагался никаким налогом. Неплохой профит, и я не собирался его оставлять.
Затем я снова отправился к телефону — сообщить Солу Хоффхаймеру, что провалился с джинсами «Бронко».
— Слишком стар, — сказал я. — Им нужен девятилетний пацаненок.
— Понятно, — мрачно прокомментировал Хоффхаймер.
— Сол, у тебя есть знакомые в налоговом бизнесе?
— У меня кузен работает на Седьмой авеню.
— Ты не мог бы оказать мне услугу…
И я поведал ему с ходу придуманную легенду: у меня, дескать, есть знакомая манекенщица, которая сотрудничала с бутиком «Баркарола», но ей не заплатили, так вот она хочет натравить своего юриста на владельцев.
— Сол, ты не можешь через него узнать, кто хозяин «Баркаролы»?
— Хорошо, спрошу у кузена, он разузнает, позвони мне через пару деньков.
И уж поскольку я и так был на Мэдисон-авеню, то прошелся по ней и забросил свои данные в три рекламных агентства, двум телепродюсерам и в контору, которая специализировалась на коммерческих шоу для крупных корпораций.
Делал я это уже в сотый раз и прекрасно знал, что вряд ли кто из этих господ мне позвонит и хоть что-нибудь предложит.
Но сегодня меня это нисколечко не удручало: я знал, что скоро заработаю, и знал как.
Глава 12
Гленда опоздала почти что на двадцать минут. Это была маленькая женщина с копной блестящих черных волос. Не уродливая, но и не красавица. Просто никакая. Зато дорого одетая.
Она глядела на что угодно, только не на меня. Я широким жестом обвел свое чудовищное жилище и провозгласил:
— Мы называем это место Тадж-Махалом!
— По-моему, — произнесла она сдавленным голосом, — здесь очень… очень мило.
И вдруг разревелась.
— Эй-эй, — позвал я ее, — успокойтесь, здесь не так уж и плохо.
Она помотала головой, короткие черные волосы растрепались.
— Может, хотите чего-нибудь выпить? — учтиво предложил я.
— Воды… Пожалуйста.
Когда я принес стакан воды, она сидела на кушетке, спрятав лицо в ладонях, и мне пришлось похлопать ее по плечу, чтобы она подняла голову. Она торопливо и жадно выпила воду, потом отдала мне стакан и позволила сесть рядом.
— Ну так что случилось? — Я прибавил нежности в голосе.
Она лихорадочно искала в сумочке салфетку. Наконец, утерев слезы и высморкавшись, ответила:
— Я никогда раньше этим не занималась.
— Послушайте, вы вполне можете надеть шляпку и пальто и уйти. Все это предприятие не стоит таких страданий.
— Нет, — упрямо возразила она. — Я должна через это пройти.
— Вы уверены?
— Да.
— Хорошо. Но помните, что вы имеете полное право передумать в любую минуту.
Я взял ее за руку и повел в спальню. Увидев неприбранную постель, она снова разрыдалась. Я усадил ее на кровать рядом с собою и обнял за плечи.
