Шарлотта Буше - Корабль-призрак
– Ты хочешь выйти замуж за семидесятилетнего старика?
Виктория впервые за день улыбнулась и погладила кончиком пальца его по щеке:
– Не делай такое мрачное лицо.
– Ты думаешь, мне должно нравиться, что ты собираешься выйти замуж за старика? Тебе это настолько необходимо? Богатство так много значит для тебя?
– Лопес женат, – ответила Виктория удивленно. – У него очаровательная жена, она была с ним в Мюнхене. И я познакомилась с двумя их дочерями. Или это были их внучки?
– Вики, ты бредишь. Я сейчас позову врача, так будет правильнее.
– Нет, не правильнее. Ты должен остаться со мной и держать меня за руку. Тогда я смогу хотя бы уснуть.
– Спи, моя дорогая, – его голос звучал хрипло. Конрад не знал, что думать по поводу странного поведения Виктории. Но оставлять ее одну он не хотел.
Он все еще любил ее, несмотря ни на что. Но что же случилось с Вики? Что ее так изменило?
* * *
Гости, собравшиеся за большим праздничным столом в ресторане лайнера, не смогли скрыть своего удивления, когда Виктория Сандерс и Конрад Бергман пришли на ужин вместе. При этом они выглядели как счастливая пара. Виктория была восхитительна в зеленом облегающем платье с глубоким вырезом. Ее волосы были собраны в виде короны и украшены ниткой жемчуга. Других украшений на Виктории не было, даже кольца.
Именно это отличало актрису от ее соперницы Габриэлы Донат. Та все еще не могла смириться с тем, что играла теперь вторые роли, а все крупные роли доставались Виктории. Габриэла напоминала рождественскую елку и с ног до головы была увешена украшениями.
Молодость и формы Марен Виланд подчеркивали бусы из полудрагоценных камней, орхидеи в волосах и золотое платье.
Многим присутствующим было сложно определить, какая из двух женщин – а подразумевались Виктория и Марен – в этот вечер привлекательнее. На Габриэлу Донат внимания никто не обращал, так же как и на исполнительниц нескольких небольших ролей. Вообще численный перевес в этом фильме был на стороне мужчин.
– Очевидно, вы предпочтете танцевать со своим мужем, Виктория, – слегка раздосадованно заметил исполнитель главной роли Арнольд Хувер. – При этом мы должны быть главными персонами вечера.
– С каких это пор ты стал таким официальным, Арнольд? Я думала, мы друзья.
– Бергман выглядит так, будто готов выцарапать мне глаза.
Конрад улыбнулся, хотя это далось ему нелегко. Он и вправду предпочел бы весь вечер провести с Викторией:
– Большому кораблю – большое плавание. Мы собрались здесь в честь исполнителей главных ролей, так что я охотно уступаю Викторию вам.
– Охотно? – с насмешкой спросил Хувер.
– Да, а я составлю компанию Марен. Ее тетя настоятельно просила меня присмотреть за ребенком. Кстати, вы знаете, что Эльза Райнер считает всех актеров потенциальными совратителями?
– Ты помирилась с Бергманом? – спросил Хувер, когда они остались наедине.
– Да, забудь все, что я тебе говорила о своем муже.
«Надеюсь, это не очередное заблуждение, – подумал Хувер, наблюдая за Бергманом, который танцевал с Марен. – Это вообще не мое дело, но с Викторией что-то происходит. Вдруг Норберт Фрезе рассказал правду? Наркотики меняют личность».
В любом случае, в этот вечер Виктория блистала и привлекала всеобщее внимание. Она смеялась, танцевала, была мила и любезна.
Казалось, она снова влюбилась в собственного мужа. Большинство присутствующих это удивляло, особенно если учесть все слухи вокруг брака Сандерс и Бергмана.
Ольмерта тоже посетило нехорошее предчувствие, когда Виктория и Конрад в разгар ночи исчезли.
– Разрази меня гром, если мне это нравится, – проворчал он своему ассистенту Фрезе. – Я никак не мог повлиять на распределение ролей, и для меня стало настоящим шоком, что они оба оказались здесь. Затем я подумал, что они повзрослели и будут вести себя как здравомыслящие люди. Сначала холодное приветствие, и вдруг раз – два голубка. Фрезе, все идет не так.
– До меня дошли слухи, что она сидит на наркотиках. Мы можем только надеяться, что она разом не перечеркнет все наши планы.
– Этого еще не хватало, – режиссер повернулся и посмотрел на танцующих гостей. – Разумеется, этой Райнер здесь нет. Да и как иначе, она ведь всего-навсего костюмерша Виктории. Вы должны с ней поговорить, Фрезе.
– Зачем?
– Она наверняка знает, что происходит.
– А вы знаете даже костюмерш наших звезд?
– Всех нет, но Эльзу Райнер я знаю. Кажется, я знаю ее уже целую вечность, но история началась всего лет пятнадцать назад. В те годы Райнер считалась очень хорошей актрисой, а Виктория только начинала карьеру. По неизвестным мне причинам они подружились. Все предвещали Эльзе большую карьеру, но в результате несчастного случая она лишилась ноги и была вынуждена носить протез. О карьере актрисы можно было забыть. Через пару лет я ее случайно встретил – к тому времени она стала личным костюмером Виктории. Мне показалось тогда странным, что она не обозлилась и не отчаялась, а наоборот, была даже очень рада, что стала «опекать» Викторию.
– Вы знаете, что Марен Виланд приходится госпоже Райнер племянницей?
– Без понятия. Конечно, маленькая Виланд не конкурентка Виктории. Но Эльзе Райнер тогда можно только посочувствовать. Ей приходится пасти двух овечек.
– Да уж, овечка! Марен кажется прожженной бестией!
– Она и должна быть такой, чтобы иметь успех в профессии. Но меня это не интересует, речь идет только о Виктории. Выясни этот вопрос, Фрезе.
– Да, я сделаю это, – пообещал молодой человек, хоть понятия не имел, что конкретно от него требуется.
* * *
На следующее утро у Виктории начинались съемки. Огромные волны постоянно мотали корабль. Днем было хмуро и так темно, что можно было снимать ночные планы.
Операторам пришлось привязывать себя, чтобы не терять равновесие. Шторм на море планировался, но не при таких высоких волнах. Все бы предпочли отсидеться в своих каютах, но Ольмерт был непреклонен:
– Мы снимаем, даже если каждого из вас мутит!
– Он просто палач, – произнес Хувер, стоявший с Викторией на палубе. – И я должен в такую погоду объясняться тебе в любви?
– У тебя нет другого выбора, – рассмеялась Виктория.
На Виктории и на Арнольде под одеждой были надеты широкие пояса с крепкими тросами. При правильной постановке камеры они были незаметны для зрителя, но весьма успокаивали актеров.
– Выслушай меня, Элизабет, – произнес Арнольд умоляющим тоном, как того требовала роль. Он стоял позади отвернувшейся от него Виктории. – Это не то, о чем ты думаешь…
Он не успел договорить фразу до конца, потому что его прервал крик.
Все разом посмотрели на Викторию, которая после очередного удара волны не удержалась на ногах и упала на палубу. Она попыталась зацепиться за ограждение, но не удержалась и заскользила к краю борта. В глазах актрисы читался неописуемый ужас.
– Идиот! – заорал Ольмерт на крепкого парня, стоявшего рядом. – Тяни за трос, иначе ее сдует за борт!
– Трос порван!
Режиссер в растерянности смотрел на конец троса, который парень держал в руках.
– Помогите Виктории! – заревел он в свой мегафон. – Она в опасности.
Матрос, который держал трос Арнольда Хувера, вдруг дернул за него и перестарался. Актер тоже не удержался на ногах и навзничь упал на палубу. Началась жуткая неразбериха. Но Арнольд, по крайней мере, был в безопасности.
Виктория все еще цеплялась за поручни. Ее лицо под намокшей огромной шляпой уже нельзя было узнать. Один из статистов попытался ей помочь, добрался до нее и протянул руку. Но женщина скользила по мокрой палубе все дальше от него. Кто-то бросил ей веревку, но ветер отнес ее конец далеко за борт.
Вдруг сквозь толпу растерянных и нерешительных людей протиснулся мужчина в водонепроницаемой куртке.
– Потерпи немного, Вики, – крикнул Конрад. – Я вытащу тебя.
Он схватился за канат, прикрепленный к установленной на палубе декорации. Именно его безуспешно пытались кинуть Виктории. Он быстро обвязал его вокруг себя, подергал, проверяя на прочность, и пополз по мокрой палубе к жене.
– Держись, моя маленькая. Я вытащу тебя, со мной ты будешь в безопасности.
– Я знаю, Конрад.
Для двоих человек длины и прочности каната было недостаточно. Мужчина дополз до Виктории, схватил ее одной рукой, а другой стал медленно отвязывать от себя канат. Он не хотел отпускать Викторию и поэтому был очень ограничен в движениях. Наконец он протянул конец каната под руками женщины, крепко обвязал его вокруг нее и крикнул матросу:
