Мэри Кларк - Соглядатай
— Я нашла одну старую фотографию, где вы сняты перед вашим домом в Эйпл-Джанкшене. Я хотела использовать ее в рассказе о вашей юности.
— Пэт, я никогда не утверждала, что это мой дом. Я говорила, что жила там. В действительности моя мать работала у Сондерсов экономкой, и у нас была маленькая квартирка в задней части дома. Пожалуйста, не забывайте, что я — сенатор от Виргинии. Семья Дженнингсов занимала видное положение на виргинском побережье еще во времена короля Якова. Свекровь до конца жизни называла меня «янки, укравшая Вилларда». Я приложила огромные усилия, чтобы меня считали Абигайль Дженнингс из Виргинии и забыли про Абигайль Форстер из глубинки штата Нью-Йорк. Давайте оставим все как есть, ладно?
В этот момент в дверь постучали. В кабинет вошел молодой человек лет тридцати, с серьезным узким лицом. Серый костюм в мелкую полоску подчеркивал его худобу. Редеющие светлые волосы, аккуратно зачесанные на макушку, не могли скрыть намечающуюся лысину. Очки без оправы только добавляли молодому человеку солидности.
— Сенатор, там уже собираются голосовать. Только что звонили в колокол, — сообщил он.
Абигайль порывисто встала.
— Пэт, мне очень жаль. Кстати, это Филипп Бакли, мой помощник. Они с Тоби подготовили для вас кое-какие материалы — газетные вырезки, письма, фотоальбом, даже несколько любительских кинофильмов. Может быть, вы сначала просмотрите их, а побеседуем потом?
Пэт ничего не оставалось, как согласиться. Она решила поговорить с Лютером Пелхэмом. Авось совместными усилиями им удастся убедить Абигайль, что с ее стороны нехорошо саботировать программу. Раздумывая об этом, Пэт вдруг непроизвольно отметила, что Филипп Бакли внимательно ее изучает. Действительно ли в его взгляде проскальзывает некая враждебность, или ей только показалось?
— Тоби отвезет вас домой, — торопливо продолжила Абигайль. — Где он, Фил?
— Я здесь, сенатор. Не злись и не выпрыгивай от ярости из юбки.
Это веселое замечание исходило от огромного пожилого мужчины с бочкообразной грудной клеткой, при первом же взгляде на которого Пэт решила, что перед ней — бывший боксер-профессионал. Крупная мясистая физиономия; под маленькими, глубоко посаженными глазками набрякли мешки. На нем был темно-синий костюм, в руках — форменная фуражка.
Пэт поймала себя на том, что никак не может оторвать глаз от его рук: это были самые огромные руки из тех, что она когда-либо видела. Перстень с огромным квадратным ониксом подчеркивал толщину его пальцев.
«Не выпрыгивай из юбки». Неужели он действительно это сказал? Ошеломленная Пэт перевела взгляд на миссис Дженнингс. Но та смеялась.
— Пэт, это Тоби Горгон. Он по дороге сам расскажет вам, в чем заключаются его обязанности. Я до сих пор так и не смогла это выяснить, хотя мы вместе уже двадцать пять лет. Он тоже из Эйпл-Джанкшена, и после меня он — лучшее, что произросло в этом городишке. Ну, мне пора. Пойдем, Фил.
Они ушли.
Сделать эту программу будет дьявольски трудно, подумала Пэт. Она заготовила для сегодняшней встречи три страницы вопросов, а затронуть удалось только один. Но этот Тоби знает Абигайль Дженнингс с детства, и сенатор только что с невероятной снисходительностью стерпела его немыслимую дерзость. Может быть, он поможет ей?
Пэт успела дойти лишь до приемной, когда дверь распахнулась, и сенатор Дженнингс влетела в комнату в сопровождении Филиппа. Ее дружелюбие исчезло, словно его и не было никогда.
— Тоби, слава Богу, что ты еще здесь, — начала она далеко не ласковым тоном. — С чего ты взял, что я должна приехать в посольство к семи?
— Так вы сами мне сказали, сенатор.
— Даже если я действительно так говорила, разве тебе не положено дважды свериться с моим расписанием?
— Да, сенатор, — кротко ответил Тоби.
— Я должна быть там в шесть! — рявкнула Абигайль. — Приготовь машину к семнадцати сорока пяти.
— Сенатор, вы опоздаете на голосование, — напомнил Тоби. — Лучше бы вам поторопиться.
— Я бы опаздывала повсюду, если бы не проверяла тебя по десять раз. — С этими словами она ушла, хлопнув дверью.
Тоби рассмеялся:
— Что ж, пожалуй, и нам пора в путь, мисс Треймор.
Пэт молча кивнула. Она попыталась представить, что кто-нибудь из слуг обращается к Чарлзу и Веронике так же фамильярно и столь же беспечно воспринимает выговор, и не смогла. Чем же объяснить такие непринужденно-дружеские отношения между Абигайль Дженнингс и ее буйволоподобным шофером?
Пэт решила во что бы то ни стало раскрыть эту тайну.
Глава 4
Тоби ловко вел серый «кадиллак» по переполненным улицам, в сотый раз проклиная адские мучения, на которые обрекает водителя вечерний Вашингтон. Туристам во взятых напрокат автомобилях невдомек, что на многих вашингтонских улицах с четырех пополудни вводится одностороннее движение, и они устраивают веселую жизнь всякому порядочному парню, вынужденному крутить баранку в это время суток.
Тоби посмотрел в зеркало заднего вида и остался доволен. Эта Патриция Треймор — то, что надо. А ведь потребовались усилия трех человек — его самого, Фила, Пелхэма, — чтобы уговорить Эбби дать согласие на эту программу. И теперь Тоби Горгон чувствовал даже большую, чем обыкновенно, ответственность за результат эксперимента.
Конечно, Эбби нельзя винить за ее сегодняшнюю нервозность. Сейчас лишь один шаг отделяет ее от того, к чему она стремилась всю жизнь, — немудрено, что бедняжка нервничает. Тут глаза Тоби встретили в зеркале взгляд Пэт. До чего обаятельная улыбка у этой девчонки! Он слышал, как Сэм Кингсли рассказывал Абигайль, что Пэт Треймор обладает даром вызывать людей на откровенность. Наверное, так и есть — ее собеседники и сами не замечают, как начинают выбалтывать то, чем не собирались делиться ни с одним человеческим существом.
Пэт размышляла, какой подход нужен к Тоби, и решила, что лучше действовать прямо. Когда машина остановилась у светофора на авеню Конституции, девушка подалась вперед.
— Тоби, должна признаться, в первый миг я решила, что ослышалась, когда вы посоветовали сенатору не выпрыгивать из юбки, — начала она, улыбнувшись.
Шофер с усмешкой посмотрел ей в глаза.
— Да, зря я ляпнул это. Вообще-то обычно я себе такого не позволяю. Но Эбби здорово переволновалась из-за этой вашей программы, да еще нужно идти на голосование, а там репортеры облепят ее и примутся выспрашивать, отчего она не была на обсуждении вместе с другими деятелями своей партии. Вот я и решил, что, если она на минутку расслабится, это пойдет ей на пользу. Только не поймите меня превратно: я очень уважаю сенатора. И не беспокойтесь насчет взбучки, которую она мне устроила, — Эбби забудет о ней через пять минут.
— Вы вместе выросли? — осторожно полюбопытствовала Пэт.
Зажегся зеленый свет, и машина плавно двинулась вперед. Тоби ловким маневром перестроился на правую полосу перед микроавтобусом и только после этого ответил:
— Ну, это не совсем так. Все детишки в Эйпл-Джанкшене ходят в одну школу — за исключением, конечно, тех, кто посещает приходскую. Но Эбби на два года старше меня, так что в одном классе мы никогда не учились. Потом, когда мне исполнилось пятнадцать, я начал подрабатывать садовником в богатой части города. Наверное, Эбби рассказала вам, что жила в доме Сондерсов.
— Да.
— А я работал на той же улице, поблизости от их дома. Однажды я услышал крик Эбби. Старый придурок из дома напротив вбил себе в голову, что ему нужна сторожевая собака, и купил немецкую овчарку. Ну и зверюга была, скажу я вам! Ну так вот, этот кретин оставил калитку открытой, а собака выскочила на улицу в тот момент, когда Эбби вышла из дому. Овчарка бросилась прямо на нее...
— И вы ее спасли?
— Конечно. Я закричал и отвлек внимание псины. Жаль только, что сдуру я бросил грабли; собака едва не разорвала меня в клочья, прежде чем я добрался до ее шеи. Ну а потом, — в голосе Тоби зазвучала гордость, — потом сторожевой собаки не стало...
Пэт незаметно вынула из сумки диктофон и нажала кнопку записи.
— Теперь я понимаю, почему сенатор испытывает к вам такие теплые чувства, — прокомментировала она. — Японцы считают, что, спасая человеку жизнь, мы берем на себя ответственность за его дальнейшую судьбу. Как, по-вашему, это верно? Судя по вашим словам, вы считаете себя причастным к жизни Абигайль.
— Не знаю, что и сказать... Может быть, ваши японцы и правы, а может, все дело в том, что она сбрасывает передо мной свое высокомерие. — Тут машина остановилась. — Извините, мисс Треймор. Мы должны были проскочить этот светофор, но тип, который едет впереди, читает уличные указатели.
— Ничего страшного. Я не тороплюсь. Так сенатор сбрасывает перед вами высокомерие?
— Я сказал — «может быть». А вообще-то забудьте эти слова. Сенатор не любит, когда я треплю языком об Эйпл-Джанкшене.
