Крейг Расселл - Кровавый орел
– А случайно, не видел поблизости пожилого мужчину – небольшого роста, коренастого?
Беллер задумался, потом замотал головой.
– А позже, – настаивал Фабель, – когда начали собираться зеваки-вампиры? Крепкий такой старик под семьдесят? Похож на иностранца… Лицо славянского типа… то ли поляк, то ли русский. Глаза очень заметные – зеленые.
– Нет, герр гаупткомиссар, извините, не заметил… А это что – важно?
– Не знаю, – сказал Фабель. – Может, и не важно.
Среда, 4 июня, 7.30. Санкт-Паули, ГамбургКомната для допросов в полицейском участке на Давидштрассе была образцом эффективного минимализма. Белые стены, белый потолок и белая дверь. Единственное окно выходило на оживленную улицу, но путь и без того скудному свету дождливого утра заграждало молочно-белое стекло. В комнате еще брезжил рассвет, тогда как на улице уже был день. Из обстановки был только стол, который одной стороной упирался в стену, и четыре привинченных к полу трубчатых металлических стула с черными сиденьями – по два с каждой стороны стола. На белом столе стоял массивный черный катушечный магнитофон, не привинченный к столешнице, очевидно, лишь в силу своей неподъемности. Над белым столом на белой стене висела обведенная черной рамкой инструкция на случай пожара. А выше красовался всплеск красных букв: «Курить запрещено!»
Фабель и Вернер Мейер сидели по одну сторону стола. Стул напротив Фабеля занимал мужчина лет тридцати пяти с зачесанными назад и смазанными чем-то жирным черными как смоль волосами, пряди которых постоянно падали на лоб. Рослый и крепкого телосложения – черная куртка из дешевого кожзаменителя чуть не лопалась на плечах, – он имел вид бывшего атлета, который забросил спорт и медленно опускается: валики вокруг талии, растущее брюшко, круги под глазами, бледная кожа и двухдневная щетина; лицо еще энергичное, но квадратный подбородок уже наливается жиром.
– Итак, вас зовут Ганс Клугманн? – начал Фабель, не заглядывая в свои записи.
– Да… – Клугманн сутуло наклонился вперед, сложив руки на столе лодочкой и потирая одним большим пальцем подушечку другого. Каждые две секунды пальцы менялись ролями. Если бы не эти нервные движения, Клугманн, сосредоточенный на своих руках, мог бы сойти за молящегося.
– Значит, это вы нашли девушку… – Фабель демонстративно заглянул в свой блокнот. – Некую Моник.
– Да…
Большие пальцы Клугманна замерли. Теперь он ритмично подрагивал правой ногой. При этом и его руки на столе дергались в такт.
– Вы, как я понимаю, были потрясены… Зрелище не из приятных…
Глаза Клугманна наполнились неподдельной болью.
– Это еще мягко сказано…
– Моник была вашей подругой?
– Да.
– Тем не менее вы утверждаете, что фамилии ее не знаете?
– Не знаю.
– Послушайте, герр Клугманн, – сказал Фабель, – я совершенно сбит с толку, и вы должны мне помочь. Я видел изуродованный труп неизвестной женщины в квартире, где нет и следа нормального быта: практически ни одной личной вещи, а в платяном шкафу – единственный сиротливый комплект одежды. В квартире ни кошелька, ни документов, а из продуктов – пакет молока в холодильнике. Мы также находим кое-какие вещи, характерные для рабочего помещения проститутки. Да и квартира расположена как-то очень удобно – хоть и не в квартале «красных фонарей», зато совсем рядом. И при этом мы не находим никакого подтверждения, что в квартире часто бывали посетители мужского пола. Теперь вам понятно, почему я в такой растерянности?
Клугманн пожал плечами.
– Вдобавок мы обнаруживаем, что официально квартиру снимает бывший сотрудник нашей мобильной оперативной группы и он, что уже ни в какие ворота не лезет, норовит нас уверить, будто фамилия его квартирантки ему неизвестна. – Фабель сделал паузу, чтобы до собеседника дошло. Но Клугманн словно и не слушал – сидел, безразлично уставившись на свои руки, и тряс коленом. – Поэтому не будем ходить вокруг да около. Я спрашиваю вас прямо: герр Клугманн, зачем вы пытаетесь водить нас за нос? Мы оба знаем, что эта девушка, Моник, занималась проституцией и в снятой вами квартире не жила, а использовала ее для встреч с немногочисленными постоянными клиентами. Ваши отношения с этой девушкой меня сейчас интересуют только в одном плане: что полезного вы можете сказать следствию, дабы помочь нам найти преступника. Надеюсь, я ясно выразился?
Клугманн кивнул, но взгляда от своих рук по-прежнему не отрывал.
– Так как же ее звали? Имя, фамилия.
– Я сказал вам: понятия не имею… Клянусь, это чистая правда. Я всегда называл ее так, как она сама себя называла, – Моник.
– Но проституткой она ведь была?
– О'кей, согласен. Может, и была… Я толком не знаю. Возможно, она временами и приторговывала собой. Временами. Но я к этому не имею никакого отношения. Просто у нее всегда были деньги, хотя она нигде не работала, и я догадывался, что кто-то ее содержит.
– Как долго вы с ней были знакомы?
– Месяца три или четыре. Не больше.
– Предположим, вам действительно не известно ее полное имя, – сказал Вернер Мейер. – Но кто-то его наверняка знал. С кем она встречалась?
– Понятия не имею.
– Вы не знакомы ни с кем из ее друзей? – спросил Фабель с подчеркнутым недоверием.
– Нет.
Фабель положил на стол фотографию первой жертвы – Урсулы Кастнер.
– Узнаете?
– Нет. То есть да… Видел в газетах. Кажется, адвокат, да? Ее что… точно так же?
Фабель проигнорировал вопрос и оставил фотографию на столе. Клугманн на нее больше ни разу не взглянул – сознательно обходил фотографию взглядом. Фабель эту мелочь заметил, и инстинкт подсказал ему, что это неспроста.
– А где жила Моник до того, как перебралась в вашу квартиру? Адрес знаете?
Клугманн пожал плечами.
– Ну, это уже смешно! – сказал Вернер Мейер, резко подаваясь вперед. Иногда сама массивность его тела и суровое выражение лица наполняли его движения незапланированной угрозой. Клугманн в ответ выпрямился на стуле и вызывающе откинул голову. – Вы тут нам вкручиваете, что эта женщина вошла в вашу жизнь и вселилась в вашу квартиру, даже не удосужившись сообщить вам свою фамилию и еще какие-либо подробности о себе?
– Согласитесь, герр Клугманн, – прежним спокойным тоном продолжал Фабель, – для полицейского, пусть и бывшего, поведение в высшей степени странное.
Клугманн опять расслабился на стуле.
– Да, я понимаю, как это выглядит со стороны. Но я не вру. Просто мы с вами нынче в разных мирах живем. В моем мире не начинают знакомство с обмена визитными карточками. Однажды ночью Моник появилась в баре, где я работаю… разговорились…
– Она была одна?
– Да. Именно поэтому я и завел с ней разговор. Арно, мой босс, решил, что она дорогая шлюха и пришла в его клуб снять клиента. Мне было велено шугануть ее. Слово за слово, выяснилось, что она человек симпатичный. Спросила, не знаю ли я, где можно снять комнату или маленькую квартирку, – ну я и сказал про свою квартиру.
– А почему вы, собственно, предложили ей эту квартиру? Почему не живете в ней сами, хотя платите за наем?
– Да я, как вам сказать… я вроде как сошелся с одной из наших танцовщиц. Соня живет в двух шагах от танцбара, и я повадился заканчивать ночь у нее, чтобы не переть через весь город к себе домой. А после того как я переехал в новую квартиру, поближе к работе, я в ней затеял ремонт и до его окончания совсем переселился к Соне. Ремонт уже почти завершался, но тут я встретил Моник, и она предложила мне хорошие деньги за квартиру, причем вперед. Планировала пожить там месяцев шесть, от силы – девять. Ну я и согласился – дело доброе сделал и сам внакладе не остался…
– Все ограничилось только этой сделкой? – спросил Вернер Мейер. – И вы больше никак не вмешивались в ее жизнь? Держались в стороне?
– Да, мы так и договаривались…
– Тогда зачем же вы явились к ней посреди ночи?
– Повидаться. Я заглядывал к ней время от времени – проверить, все ли в порядке, потрепаться. У нас были хорошие, приятельские отношения…
– Вы забежали навестить добрую знакомую в половине третьего утра? – саркастически ухмыльнулся Фабель.
– У нас с ней был одинаковый ночной образ жизни.
– А где вы, собственно, работаете, герр Клугманн?
– Я же говорил вам – в ночном клубе. Помощник управляющего в танцевальном баре.
Фабель опять заглянул в досье.
– Ах да, танцевальный бар «Парадиз» рядом с Гроссе-Фрайхайтштрассе… Правильно?
– Да.
– Стало быть, вы работаете на?..
– Сами знаете, на кого я работаю… – сердито сказал Клугманн и потупился. Перестав дергать ногой, он теперь одним ногтем ковырял другой.
Фабель раскрыл лежащее перед ним досье. На первой странице Клугманн увидел собственную фотографию в правом углу. Плечи его заметно осели.
