Илья Деревянко - Предъява
— Так какого черта ты срочно вызвал меня к себе домой?!! В жилетку плакаться?!! — наматюгавшись вволю, обратился к Полянскому Глухарев. В голосе Вадима слышалась гадючья злоба. Темные глаза безумно блестели. Намозоленные кулаки угрожающе сжимались.
— Угомонись, — холодно глянул на разъяренного каратиста Эдуард. — Коли позвал, значит, имелась на то причина.
— И какая же?! — В лице Глухарева уже не оставалось ничего человеческого. Вылитый маньяк-убийца «на охоте».
— Поразмышлять о дальнейшем, — безмятежно улыбнулся Полянский. — Одна голова — хорошо, две — лучше.
— С-с-с-су-ука!!!
— Но, но! Фильтруй базар!
— Перетопчешься, обормот!!!
— Че-е-го-о-о?!!
Внезапно перепалку приятелей прервал настойчивый телефонный звонок.
— Да, — сняв трубку, хмуро буркнул Эдуард, однако по мере того, как он слушал, физиономия экс-омоновца прояснялась, прояснялась и наконец засияла подобно полной луне в безоблачном небе: — Понял! Выезжаю немедленно! Конечно, есть! — с оттенком подобострастия сообщил Полянский невидимому собеседнику и, закончив разговор, дружелюбно обратился к истекающему ядовитой слюной Глухареву: — Успокойся, Вадик. Наклевывается прибыльное мероприятие!..
Четыре часа спустя. Квартира Сугробова— Надеюсь, мой план вас устраивает? — закончил длинный, вдохновенный монолог Игорь Владимирович.
— Да, план, безусловно, хорош! — кивнул Полянский, в отличие от Глухарева, благоговейно внимавший каждому слову бывшего начальника ОВД. Они были знакомы давно, еще с тех пор, когда Эдуард (до перехода в ОМОН) трудился под непосредственным руководством Сугробова.
Полянский знал своего прежнего шефа как толкового организатора, редкостного хитрюгу, и в настоящий момент ничуть не смущался запойной внешностью Игоря Владимировича. Тот, помнится, и на работе регулярно «закладывал за воротник», что, как ни странно, никогда не мешало ему мыслить абсолютно здраво. (Правда, таланты сего доблестного стража порядка реализовывались отнюдь не в среде защиты закона, но это, так сказать, частности.) В общем, Эдуард ни капли не сомневался — сугробовское предложение вполне реалистично. Более того — оно просто восхитительно!..
Зато Глухарев, впервые общавшийся с Сугробовым, был настроен крайне скептически.
«Какой-то престарелый пьянчуга, обожравшись сивухи, несет чертову ахинею, а мы, блин, уши поразвесили! Словно лохи последние! Стоило переться сюда за тридевять земель!!!» — раздраженно подумал он, а вслух сказал:
— Бред сивой кобылы! Лично я умываю руки!
Глухарев резко поднялся с кресла, с омерзением глянул на опухшего от водки экс-полковника и… замер соляным столбом. Прямо в лоб ему нацелилось черное дуло пистолета — неуловимым, змеиным движением извлеченного Сугробовым из-под подушки.
— Ты, мальчик, опасный свидетель. Придется от тебя избавиться, — нежно проворковал Игорь Владимирович. Рука у него не дрожала. Глаза из-под заплывших век смотрели трезво, холодно и безжалостно.
— Сядь, дурак! Сядь сию же секунду!!! — нервно закричал на приятеля Полянский и заискивающе попросил Сугробова: — Простите его, Игорь Владимирович! Вадик — парень неплохой! Порой чрезмерно горячий, невнимательный, но в нашем деле он обязательно пригодится! Уверяю вас!!!
— Ты по-прежнему считаешь мой план «бредом сивой кобылы»?! — сварливо осведомился Сугробов.
— Нет, нет! Я в корне ошибся! Простите! — растерянно пролепетал Глухарев, падая обратно в кресло. (Молниеносная реакция «престарелого пьянчуги» и его удивительная сноровка в обращении с оружием произвели на «черного пояса» неизгладимое впечатление.)
— Ладно, живи, — опустив пистолет, милостиво разрешил бывший начальник ОВД и, как ни в чем не бывало, предложил: — Давайте, ребятки, уточним детали…
К полуночи операция по изъятию общака Н…й группировки была разработана до мелочей. По совету Сугробова к делу решили подключить трех его личных стукачей из криминальной среды: cкoкapя[15] Иннокентия Карасева по прозвищу Хромой, медвежатника[16] Петра Батракова (погоняло Агрегат) и родного племянника Карасева — Федю, активного члена Н…й группировки. Сугробов завербовал Федю через дядюшку незадолго до отставки; особого доверия к нему не испытывал, но… так уж получалось, что именно этому типу предстояло сыграть ключевую роль в похищении общака.
Во-первых, сообщникам требовалась исчерпывающая информация насчет системы охраны особняка Гавроша, привычек Хранителя, местонахождения сейфа с деньгами и т. д. и т. п.
Во-вторых, они хотели проследить за действиями руководства группировки после пропажи бандитской кассы. В целях собственной же безопасности.
Зачем им понадобился медвежатник, думаю, объяснять не надо, ну а Хромого собирались использовать для постоянной связи с Федей. И заодно как дополнительную рабочую силу (Карасев отличался незаурядными физическими данными). Кроме того, Полянский рекомендовал задействовать бывшего своего одноклассника Валерия Осьмухина — высококлассного спеца по машинам.
— Любую тачку угонит с закрытыми глазами, а водит — вообще закачаешься! — охарактеризовал Осьмухина Эдуард.
— Я слышал — он наркоман, — хмуро заметил Глухарев.
— Наркоша нам не годится. За дозу — мигом продаст! — набычился Сугробов.
— Не беспокойтесь, Игорь Владимирович, не продаст! — сладко прижмурился Полянский. — Валерино молчание я гарантирую… Вечное молчание! — с нажимом добавил он.
— Понятно! Гы-гы-гы! — дьявольски заржал бывший начальник ОВД…
Когда Вадим с Эдуардом вышли из подъезда во двор, там было тихо и безлюдно. В далеком темном небе рассыпались светлячки звезд. Дул холодный пронизывающий ветер. Переполненный мусорный ящик источал зловоние.
— Ну как тебе «бред сивой кобылы»?! — ехидно спросил Полянский.
Глухарев открыл рот, собираясь ответить, но неожиданно где-то за помойкой протяжно завыла бродячая собака. Оба подельника невольно вздрогнули…
4
— Костолом остается со мной в машине. Боров и Хилый поднимаются в квартиру. Открыв дверь, не мешкая разбивайте половину ампул с газом. Стрелять — в крайнем случае и только по конечностям! — шепотом распорядился Ара. — Все понятно?!
— Ага, — неохотно отозвался Михаил Студнев и, морщась от боли, натянул на разбитое лицо противогаз.
— Давай, Коля, не канителься! — поторопил замешкавшегося Борова Аванесян.
Николай Мордвинов (он же Боров) послушно надел резиновую маску.
— Вперед! — повелительно махнул рукой Артур.
Оба боевика быстрым шагом направились в подъезд.
— Думаешь, он там? — тихо спросил Костолом.
— Посмотрим, — лаконично ответил Ара.
Два часа назад Горыныч выделил ему трех человек и четко сформулировал задание: «Организовать засаду! Спеленать Никонова-старшего! Сунуть в багажник! Привезти ко мне!»
Надо отдать должное — пахан заранее позаботился о сохранности подчиненных. Ярошевич прекрасно понимал — его боевикам никогда не захватить «вручную» офицера спецназа ГРУ (хоть целой толпой навались), а потому посоветовал использовать нервно-паралитический газ, который приобрел где-то по оказии, и кроме того, выдал специальный воздушный пистолет, стреляющий иглами, намазанными сильнодействующим снотворным. Пистолет был «самопальный», изготовленный каким-то отечественным умельцем, однако действовал безотказно, гораздо лучше «фирменных» аналогов…
Детали операции Артур разработал самостоятельно по прибытии на место. Двоих (с ампулами и в противогазах) он отправил на квартиру Никонова, а сам с Костоломом и «сонным» пистолетом засел в машине. Окно Аванесян оставил открытым — для стрельбы. Если спецназовец дома — нюхнет газа. Если нарисуется у подъезда — схлопочет отравленную иглу в шею. Простенько и со вкусом!.. Правда, в глубине души Ара изрядно сомневался, что Андрей Никонов до сих пор находится по указанному адресу, но… чем черт не шутит?! Тем более, другого варианта действий пока нет… В напряженном ожидании прошло десять минут. Затем пятнадцать, двадцать… В просторном пустом дворе не виднелось ни одной живой души. Ночь заметно ослабела, но полностью не отступила. По земле скользили странные, зыбкие тени. Предрассветная сырость проникала под одежду и противно расползалась по коже.
— Закрой окно. Зуб на зуб не попадает! — попросил Костолом Артура.
— Замолчи, Гена! — раздраженно огрызнулся тот, не отрывая глаз от сотового телефона. «Слишком долго ребята валандаются! — обеспокоенно подумал Аванесян. — Неужели снова влипли?! О Господи!!! Горыныч тогда шкуру с меня спустит! Однозначно! Интересно — в чем я просчитался?!!» Наконец, к великому облегчению Артура, мобильник зазвонил.
