Шамиль Идиатуллин - Варшавский договор
– Убили, значит, Фердинанда-то нашего, – с удовольствием сказал Егоров. – Дурдом. А гмина – это что за зверь?
– Район по-польски. Так и нашел, хотя в Польше этих Воль… Ну, остановился на варшавском, столица ведь, зарегился – тоже чуть не съехал, там этих Максов Ковальских штук тридцать, а чтобы отличие придумать, надо ж понимать, чего пишешь, у-у. Зато аккаунт сносится сразу и без следов, так что хорошо придумано.
– Ну да, и что может быть безобиднее польской социальной сети.
– Монгольская.
– Это, видимо, уже следующий этап. И как он на вас вышел?
– Сразу. Велел поставить в интересы «папоротники Трансильвании». Я поставил, он тут же стукнулся, как Лех Новак. Сказал речь, выслушал меня, обнадежил и ушел.
– Насчет чего обнадежил?
– Насчет нашей темы.
– Нашей?
– Так точно, которая к шестому декабря, – терпеливо напомнил Соболев. – Он мне договорить не дал, говорит: «А, „Анти-Морриган“» – это, говорит, возможно. Коли договоримся и это решим, говорит, я буду весь ваш, активный и на связи.
– Я, Леонид Александрович, хэзэ его, что такое «Анти-Морриган».
– «Морриган», Андрей Борисович. Это я уже потом справки навел, как распрощались. «Морриган» – обозначение систем подавления активной защиты, в первую очередь, военных объектов, но всяких других тоже. Разрабатывалась у нас, в Штатах и Израиле, сейчас программа везде официально свернута и списана как морально устарелая. Всякие пикейные жилеты, ну, им сливают разное для фонового шума, знаете, – они утверждают, что это неправда. Вроде именно против «Морригана» наш Минобороны заказывает перевооружение объектов защиты на заграничных базах, которые остались – скандал еще был, когда собрались не у наших заказать, а снова за бугром. Амеры, соответственно, зашевелились по поводу своих баз. В связи с чем, я так понимаю, нас и это самое, любят. К шестому декабря, я имею в виду.
– Ух как красиво-то, – сказал Егоров и опять уставился в монитор. – Все-таки Вирджиния.
Соболев почти затопал от избытка чувств и слов, но сдержался. Егоров очень длинно и быстро стрекотнул по клавишам и продолжил:
– Леонид Александрович, у вас что, правда не возникло ощущения – такого, знаете, острого профессионального, оно иногда… – что в жизни такого не бывает? Ну подстава ведь, как это у молодежи, я хэ… стопудовая, вот. Именно сейчас, когда нам умри, но узнай, такой цветистый подарок, что… Ну не бывает, да?
– Не бывает, Андрей Борисович, – осторожно согласился Соболев. – И все знают, что не бывает таких совпадений. И в Вирджинии тоже знают, наверно. Так чего им сразу подставляться? То есть всякое бывает, кто спорит. Но проверить-то все равно надо, я считаю.
– Вилы по воде, шестнадцатый кегль, курсив, – буркнул Егоров. – Надо, надо. А что означает «коли договоримся»?
– Как? А. Ну, он условия выставил.
– Ох какие все стали. Варшавский договор условного типа. А без условий если?
– А без условий если, цитирую: «Ты мне никто. Ты мне не родина, не хозяин и не друг».
– А, вы поэтому про хохлов решили. Ну, в принципе… Хорошо. И много условий?
– Не, одно. Но такое, вполне. С другой стороны, как раз к слову о том, что вряд ли колотый. Есть в таком городе Чулманске – это если я с Челябинском не спутал, он ведь по-русски латиницей шпарил и без гласных…
– Это называется польский язык, – наставительно уточнил Егоров.
– Так точно. Кстати, он прямо на ходу учился – четверку вместо «ч» ставить, дабл-ю вместо «ш», у меня подсмотрел. Если язык не родной, вряд ли так быстро выйдет… Виноват. В Чулманске есть такой завод «Потребтехника». Там скандал: если я правильно понял, рейдеры зашли, директору дело состряпали, самого закрыли, ну, как обычно. Вот он за этого директора хлопочет, говорит – верните человека на свободу, человеку верните завод.
– И?
– И все. И все данные, говорит, немедленно у вас, и я весь ваш.
– Так. А в чем его интерес?
– Не могу знать. Может, он там совладелец. Может, директор его братишка, или там они папоротники в Трансильвании вместе собирали.
– Кстати, выясните по-тихому… Все-все, молчу, не обижаю. А подвох в чем?
– Какой подвох? – искренне удивился Соболев.
– Леонид Александрович.
– Ну, подвох, не подвох – моментик. Два. Во-первых, рейдеры – это ОМГ. Во-вторых, считается, что чулманская «Потребтехника» – разработчик и потенциальный производитель базовых компонентов «Морригана» и «Сумукана» с нашей стороны.
Глава 3
Фоксборо – Хантсвилл. Адам Дарски
Средиземноморская кухня является вершиной кулинарного искусства. Этот лозунг шефа Дуазье вряд ли увенчает список самых глупых изречений, но попытка неплоха, скажет вам всякий подкованный едок. Едока в резерве у Адама не было, подков тоже. Был шеф Дуазье, весь в шейном платке и образе европейского интеллектуала, и был сам Адам, со списком не изречений, но желаний. Потеря скидки в самом актуальном ресторане города (по версии окружной газеты) занимала в списке предпоследнее место. Поэтому Адам кивал, улыбался, не к месту вставлял евроинтеллектуальные цитаты – и в порядке компенсации за муки получил приглашение быть особым гостем самого актуального ресторана (по версии окружной газеты) в любое время и в любой компании. Видимо, дела у самого актуального ресторана (по версии окружной газеты) шли не слишком бойко. Или актуальные жители округа уже начали разъезжаться по бабушкам в связи с наступающим Днем благодарения.
У Адама бабушки, к сожалению, кончились в детстве, а любимый дедушка немногим позже. Родители были благодарны друг другу в основном за то, что вскоре после развода осели на разных побережьях и горизонт друг другу не омрачали. В юности Адам из-за этого почти комплексовал, теперь почти радовался. Можно было смело строить планы на послезавтрашний день. На завтрашний они были построены загодя и несокрушимо. А сегодня Адам твердо решил вытащить мастера к Дуазье. Чтобы за поздним завтраком спокойно обсудить презентацию, оценить еду и обстановку, прикинуть перспективу приема парней из Хантсвилла именно за столиком самого актуального ресторана (по версии окружной газеты). И просчитать смысл такого приема с учетом последних данных.
Адама данные перепугали. Источники Адама, в том числе подсказанные мастером, уверенно сообщали, что инженерный корпус армии США определенно склоняется к трехуровневой версии «Сумукана», которую независимо друг от друга продвигали UCC и Motorola. У обоих производителей были огромные ресурсы, огромные возможности и огромный опыт сотрудничества с военными. В эту огромность и прыгал, паруся штанишками, маленький Boro Security – как пуделек новоселов в отточенный годами спарринг соседских ротвейлеров. Порвать, быть может, и не порвут, но унизить могут сильно.
Мастер должен был разогнать опасения. Обычно он это делал тремя фразами за полминуты – когда хотел утешить. Иногда не хотел. Вернее, исходил из нечеловеческого подхода «Страдания облагораживают, а исправленная ошибка полезней несовершённой», вынесенного из каких-нибудь восточных экспедиций. Адам, к счастью, таким опытом не обладал и суть подхода разобрал методом невкусных проб.
Мастер от утешений или педагогического иезуитства уклонился, ограничившись извинением перед Адамом – а Адаму пришлось извиняться перед шефом Дуазье. Мастер умчался домой по звонку рыдающей жены: малец травмировал ногу. Мастер при всей его мягкой ироничности парень железный, но на семье повернут. Железно и до упора. Адам обычно это ценил и подозревал, что сам станет таким, когда наконец попадет в чей-нибудь хомут (не твой, Лора, отставить и расслабиться). Здесь и сейчас ценить было тяжко: готовность мастера обменять миллионный контракт на ритуальное исполнение отцовского долга раздражало и беспокоило. Адаму хотелось срочно утешить мастера, привести в рабочее состояние и все такое. Однако он с трудом представлял себе человека, способного утешить Расти Харриса. Представить последствия такого эксперимента было еще сложней, при всей любви Адама к мистическим триллерам и слэшерам.
Ладно, мастеру виднее. И времени в обрез, но хватало. Встреча назначена на пять, презентация готова, Адам шлифанет ее в одиночку – да и в дороге, считая перелет, пара часов для обсуждения есть. А мастер будет на подхвате. Так договорились – и мастер рванул домой.
Но не дай бог сорвется. Не дай бог всем.
Не сорвалось.
В самолете мастер послушно кивал в такт Адаму, елозил пальцами по подсунутому планшету и вроде даже откликался в лад, но пару раз тормознул с ответами. Адам прервался и спросил, все ли в порядке. Мастер встряхнулся, извинился и сказал, что да-да, теперь все. Вольно, солдат.
И тут же лихо и быстро, в редко используемой манере парашютного диверсанта объяснил Адаму, что инженерный корпус остро нуждается не просто в работающей системе безопасности, но в системе, во-первых, универсальной, во-вторых, инновационной, в-третьих, испытанной практикой, в идеале – как в Штатах, так и в максимально отличающихся условиях, например, ближневосточных. А такой системы нет ни у кого, кроме Boro. Мы предлагаем заказчику пятиуровневое обеспечение безопасности, проверенное хоть и гражданскими пользователями, но в довольно боевой обстановке. Мы готовы, не выходя за рамки «Сумукана», подключить и шестой уровень, химическое производство для этого у нас разработано и подготовлено. Любого конкурента вырубим и проблеваться дадим, да еще и в ультразвуковой трип отправим, так? И мы, Адам, ставим цену, перед которой устоит разве что материально заинтересованный конкурентами заказчик – а мы с тобой не верим, что в инженерном корпусе есть такие. Так даже если и есть – что нам мешает разбудить в них встречный интерес?
