Нил Стивенсон - Зодиак
Тут кто-то приземлился мне на спину. Я успел повернуть голову, поэтому, падая, впечатался в ржавое днище щекой, и зубы остались целы. Нападавший был толстым, и с мгновение мы лежали как две ложки в ящике, а потом я перекатился на него, ведь он как будто был легче меня.
И тут же понял, что он не один: второй возвышался надо мной, расставив ноги по обе стороны моего тела и сжимая в руках церемониальный нож…вот он был тяжелым и толстым. Даже болезненно тучным. Полы кожаного плаща расходились от плеч, как у Бэтмена.
Не отдышавшись, я мало что мог сделать. Постанывая, я хватал ртом воздух, насильно заставляя работать легкие, но парня с ножом это не напугало.
Бун же в противоположном углу не ударил лицом в грязь. Кто-то — девица — попытался разбить бутылку о его голову. Она, наверное, насмотрелась передач по телику и решила, что так его вырубит. А Бун только разозлился и выбил ей передние зубы, и теперь она визжала как испорченные пневматические тормоза, вертелась волчком и металась по отсеку. Буна поймал в захват сзади громила и оторвал от земли, позволив своей жертве выбросить вперед обе ноги (что в нормальной ситуации невозможно) и врезать третьему нападавшему. Я услышал, как хрустнули ребра. Но оторвавший его от земли громила даже не заметил этого, только развернул его и методично, несколько раз ударил о ржавую стену. Тип со сломанными ребрами прыгал на месте и орал без слов, кромсая воздух ножом.
Так уж вышло, что я смотрел на него, когда половину его мозгов разнесло по стене отсека. Толстяк надо мной выпрямился, и я врезал ему коленом в пах. А после меня залило фонтаном крови, когда в середину спины ему пришла пуля.
Он повалился боком на алтарь, снес его, как трактор рождественскую елку, и в воцарившейся затем тишине я услышал тоненькое «трынь-трынь-трынь», с которым покатилась по полу граната.
Я буквально взлетел на подвесной мостик, где сбил с ног Барта, так что мы оба приземлились в соседнем отсеке. Только я успел вспомнить про боль, как взрыв гранаты встряхнул перегородку словно перкуссия тяжелого рока. Следом с грохотом в нее врезались осколки, и я едва не оглох.
Над нами возник Бун: он стирал с лица кровь и тряс головой, стараясь прийти в себя. Его голова и так уже пострадала. Барт опасно размахивал револьвером.
— Забери-ка лучше ты у меня пушку, — попросил он. — Я вдрызг пьян.
— Хорошо, что это была не «Клеймор», — пробормотал Бун, — иначе не было бы задержки во времени.
— Казалось, полминуты прошло, — вырвалось у меня.
— Скорее пять секунд.
Развороченный отсек выглядел в целом так, как я и ожидал. Серебристая труба переломилась пополам. Набухая в разломе, по ней мерно стекала на дно золотистая жидкость. Незачем даже проводить анализ.
Но что делать с убитыми сатанистами? Если дойдет до суда, мы как-нибудь выкрутимся. Только вот трупы полагается хоронить, накрывать их простынями, а не бросать в отсеке баржи, который понемногу заполняется токсичными отходами.
— А впрочем, почему нет? — сказал Барт. — С их точки зрения, они умерли в церкви.
— Согласен, — решительно отозвался Бун и потрусил по навесному мостику. Потратив несколько наносекунд на раздумья, я побежал следом.
Спустились мы с дальнего борта баржи — на случай, если сатанисты привели с собой подкрепление. Едва оказавшись на берегу, я зашел на пару шагов в воду, водя перед собой лучом фонаря. Перед тем как Бун обнаружил гранаты на алтаре и на нас напали, у меня появилось подозрение.
Вонь, которую мы заметили по дороге сюда, исходила не от острова. Она поднималась от воды. Но в других местах гавани мы ее не почувствовали. Только к северу от Спектэкл-айленда, где стоял на якоре «Искатель».
Вытащив из воды с полдюжины дохлых рыб, я швырнул их на берег. Присев над ними, мы их осмотрели.
Если смрад исходил не от умирающей Бостонской гавани, если эти рыбы умерли от трансгенной бактерии, они сдохли бы в разное время. Одни бы разлагались, другие были бы свежими. Но, да простится мне очередная омерзительная мысль, все они выглядели так, хоть на стол подавай. Они сдохли в последние несколько часов.
— В гавани появилось что-то новое, — сказал я. — Что-то ужасно вонючее и невероятно ядовитое. И хуже всего несет возле «Искателя».
— Значит, там что-то происходит, — подхватил Бун.
— Но мы же не видели, как там сбрасывают отходы.
— Конечно. Много лет назад, когда гринписовцы начали снимать на камеру, как люди химкомпаний топят бочки, они сделались ох какие стыдливые и придумали другой способ. Вмонтировали в трюмах заполняемые сверху цистерны и стали спускать отходы через днище, пока корабль идет от одного порта до другого.
— Что сказал сегодня утром Плеши?
— «Сами докажите, что я прав»! — воскликнул Барт. — Это же в «Геральд» напечатали.
— Он сказал: валяйте. Проверьте гавань на бактерии, пожирающие ПХБ. Проверьте канализацию. Докажите, что я прав. Вы ничего не найдете.
— А что, если в потайные цистерны залили какое-то крайне ядовитое, концентрированное вещество, скажем, органо-фосфат, и сбросили сегодня вечером в гавань? Тогда самое логичное — встать на якорь возле Спектэкл-айленда, в центре заражения. И сбросить отраву в воду. Все живое в воде погибнет. Дохлая рыба никого не удивит, ведь «Геральд» уже раструбила про «Гавань смерти». Но и трансгенные бактерии тоже исчезнут.
— В точности как говорил Кельвин, — сказал Бун. — Если станет совсем плохо, придется долбануть по гавани ядерной бомбой.
— Господи Иисусе! — вырвалось у Барта. — А вам не кажется, что это чересчур?
— Вовсе нет. Послушай. Двадцать четыре часа назад эти типы думали, что им конец. Они выпустили в окружающую среду трансгенную бактерию, и это привело к токсической катастрофе. Они подыскали козла отпущения — Дольмечера, но тот их перехитрил. Сейчас дело обстоит иначе. Ядерную бомбу сбрасывает сама «Баско». Убивает гавань. Черт, и канализацию заодно! Помните, они сгружали на яхту бочки? Скорее всего в них те органофосфаты. Вероятно, их прямо сейчас сливают в водостоки. Искореняют бактерии, заметают следы.
— А не слишком очевидный ход? — засомневался Барт.
— Отнюдь, — возразил Бун. — Это же родные места «Баско». У них большой опыт, как отравить все кругом и выйти сухими из воды.
— До корабля органофосфаты не проследишь, и в канализации тоже, — сказал я.
— Выходит, гады снова выкрутятся, — выругался Бун. Я едва его расслышал, так тихо он говорил.
— Похоже на то, — согласился Барт.
— Нужно попасть на тот корабль. — Не отрывая глаз от заклинаний на борту баржи, Бун словно бы вошел в транс. — Пока они не избавились от улик. Нужно подняться на борт и найти цистерны, из которых спустили органофосфаты.
— И что дальше? — спросил Барт. — Если просто подняться на борт, этим ничего не докажешь.
— Нужно притащить туда журналистов.
— Не получится, пока они не пристанут куда-нибудь, — возразил я. — А якорь корабль бросит на территории завода «Баско», и готов поспорить, там будет усиленная охрана. Мы даже близко подобраться не сможем, не нарушив их права собственности, а тогда нас арестуют.
— Может, на борту корабля удастся учинить что-нибудь зрелищное, такое, что журналисты могли бы заснять с большого расстояния.
— Цистерны в трюме. С большого расстояния их не увидишь, разве только разломать пополам корабль.
— Такое мы уже провернули…Помнишь вторжение в Советский Союз? Мы привезем собственные камеры, сами будем снимать, а после размножим и раздадим пленки.
— Тоже вариант, — сказал я.
— Тоже вариант? — удивился Бун. — У тебя есть лучше?
— Ага.
— Ну и? Взорвать посудину?
— Ну уж нет. Я бы предпочел ненасильственную акцию.
— И какую же?
— Украдем его. Украдем корабль.
— Ух ты! — вырвалось у Барта.
Из глаз Буна едва ли не искры сыпались, словно от двух стрелок из тазера, и мне захотелось отодвинуться от него подальше. Мы нашли план.
— Украсть долбаный корабль? — переспросил он. Но он и так прекрасно знал, о чем я говорил.
— Украсть долбаный корабль, пока у «Баско» не появился шанс уничтожить улики. А значит, сделать это надо сегодня, сейчас. Потом выведем его в гавань, где нас будут ждать журналисты. Или еще лучше — сюда, к Спектэкл-айленду. Заранее перевезти сюда же журналистов. Устроим операторам трущобную дискотеку на всю ночь.
— Круто, мужик! — Бун едва ли не воспарил. — Устроим им рок-н-ролл. Погнали!
34
Барт вернулся на вечеринку поискать Эми, а мы с Буном двинули прямо через остров к «Зодиаку». На ходу мы прикидывали, как бы украсть «Искатель», но нам ничего не шло в голову. Единственный реальный шанс подняться на борт — как можно скорее, пока корабль в открытых водах. Как только он где-нибудь причалит, на нем выставят охрану с автоматами, а уж эти ребята будут рады любому предлогу открыть огонь. Но у нас не было плана, и придумали мы лишь одно: Бун поднимется прямо сейчас, а я останусь, чтобы сообразить что-нибудь попозже. Бун преисполнился энтузиазма, он знал, я что-нибудь, да найду. Легко ему говорить. Мы дадим ему с собой рацию, так у него будет шансов пятьдесят на пятьдесят с нами связаться.
