Алистер Маклин - Прощай, Калифорния!
– Не говоря уже об образовании дыры в озоновом слое, – заметил Райдер.
– А это что еще такое?
– Не важно.
– Как бы то ни было, это предложение отпадает, – сказал Барроу. – Только главнокомандующий может дать разрешение на подобный штурм. И чем бы он ни руководствовался, политическим цинизмом или любовью к человечеству, ни один президент не решится войти в историю в качестве человека, ответственного за гибель миллионов своих сограждан.
– Это лишь часть проблемы, – возразил Райдер. – Боюсь, мы упускаем из виду самое главное: бомбы настроены на определенную радиоволну, и Моро может нажать на кнопку в любую минуту. Если бомбы уже подготовлены к взрыву, а это вполне допустимо, ему остается только нажать на кнопку. Даже если он сидит на этих бомбах, он все равно завершит задуманное. Это будет превосходный способ отомстить американцам за военную помощь и предоставление миллионов долларов правительству Маркоса в его борьбе с мусульманами. Для исламистов жизни американцев ничего не значат, как, впрочем, и свои собственные. Когда объявлена священная война, они ничего не теряют – врата рая для них широко раскрыты.
Наступила длинная пауза. Наконец Сассун сказал:
– Что-то здесь похолодало. Никто не желает виски, бурбона или чего-то еще?
Похоже, все заметили, что температура понизилась. Последовала еще одна пауза, более длинная. Митчелл спросил чуть ли не жалобным голосом:
– И как же нам добраться до этих атомных бомб?
– Вы до них не доберетесь, – ответил Райдер. – У меня было достаточно времени подумать об этом. Бомбы под постоянной охраной и наблюдением. Стоит подойти к одной из них – и она взорвется прямо у вас перед глазами, а я бы не хотел, чтобы у меня перед глазами взорвалась бомба в три с половиной мегатонны. – Он закурил очередную сигарету. – Впрочем, не знаю. По крайней мере, тогда ни о чем не надо будет волноваться. В распыленном состоянии я все равно не смог бы ничего сделать. Забудем пока о бомбах. Нам нужно добраться до кнопки раньше, чем Моро нажмет до нее.
– То есть проникнуть туда? – спросил Барроу.
– А что же еще?
– Как?
– Воспользовавшись его самоуверенностью и колоссальной самонадеянностью.
– Но как?
– Как? – Райдер проявил первые признаки раздражения. – Вы, кажется, забыли, что я занимаюсь этим делом неофициально.
– Что касается меня – а во всех Соединенных Штатах я действительно единственный, кого это касается, – то отныне вы зачислены в штат ФБР как полномочный и высокооплачиваемый сотрудник.
– Что ж, огромное вам спасибо.
– Так как?
– Господи, если бы я только знал!
Наступила гробовая тишина. Барроу медленно повернулся в сторону Митчелла.
– Ну, что будем делать?
– С ФБР всегда так! – прорычал Митчелл, не обращаясь ни к кому персонально. – Всегда стремятся подставить нам подножку. Я как раз хотел задать вам тот же вопрос.
– Кажется, я знаю, что мне делать. – Райдер поднялся, отодвинув стул назад. – Майор Данн, надеюсь, вы не забыли, что обещали подбросить меня до Паса-дины?
В дверь постучали, и в зал вошла девушка с конвертом в руке.
– Кто здесь майор Данн? – спросила она.
Данн протянул руку, взял конверт, достал из него листок бумаги и прочитал написанное, затем посмотрел на Райдера.
– Котабато, – произнес он.
Райдер вновь пододвинул стул к столу и сел. Данн передал письмо Барроу, который, ознакомившись с его содержанием, передал Митчеллу. Дождавшись, пока тот закончит читать, он вновь взял письмо и вслух прочитал его.
– Письмо из Манилы, от начальника полиции. Подписано также генералом Сельва, с которым я хорошо знаком. Тут сказано: «Описание человека по фамилии Моро полностью совпадает с внешностью хорошо известного нам разыскиваемого преступника. Подтверждаем, что у него сильно повреждены руки и потерян один глаз. Эти ранения получены во время попытки одной из групп заговорщиков, состоящей из трех человек, взорвать загородную резиденцию президента. Второй участник группы, человек огромных размеров, известный как Дюбуа, не пострадал. Третьему члену группы, невысокому человеку, отстрелило руку».
Он сделал паузу и посмотрел на Райдера, который заметил:
– Мир тесен. Снова наш огромный друг. А третий, вероятно, тот тип с протезом, что участвовал в похищении моей дочери в Сан-Диего.
– Очень похоже. «Подлинное имя Моро – Амарак. Осведомители подтверждают наше предположение, что он находится в вашей стране. Вынужденная эмиграция. За его голову обещан миллион долларов. Уроженец местечка Котабато, центра исламских мятежников Минданао. Амарак – глава НОДМ, то есть Национального освободительного движения Моро».
Глава 11
– Иногда просто теряешь веру в людей, – пожаловался профессор Алек Бенсон. – Мы здесь находимся в тридцати километрах от океана, а они все-таки продолжают упорно идти на восток – ведь если машина движется со скоростью два километра в час, то она все равно что идет. Приливная волна угрожает им здесь в той же мере, как если бы они жили в Колорадо, но они не остановятся, пока не разобьют лагерь на вершине гор Сан-Габриель.
Он отвернулся от окна, взял указку и нажал на кнопку. На стене осветилась большая карта Калифорнии.
– Ну а теперь, господа, о нашей Программе предотвращения землетрясений, или, как мы обычно говорим, ППЗ. Где мы выбрали места для бурения и почему – это в принципе один и тот же вопрос. Как я объяснял во время нашей последней встречи, существует теория, согласно которой с помощью жидкости, закачанной в определенные участки разломов, можно уменьшить трение между тектоническими плитами, и таким образом они будут скользить относительно друг друга с минимальным напряжением, вызвав несколько слабых толчков через небольшие промежутки времени, что позволит избежать мощных землетрясений, происходящих через значительные временные интервалы. Если коэффициент трения бесконтрольно растет до тех пор, пока горизонтальное давление не становится недопустимым, то что-то происходит и одна из плит дергается вперед примерно на семь метров по отношению к другой. И тогда мы имеем сильное землетрясение. Наша единственная задача и, возможно, единственная надежда – постепенно уменьшать коэффициент трения.
Он постучал указкой по карте.
– Начнем снизу, с юга. Здесь мы начали бурить первую нашу скважину, одну из так называемых скважин закачки. Находится она в долине Импириал, точнее, между Импириал и Эль-Сентро, где в 1915 году было землетрясение мощностью 6,3 балла по шкале Рихтера, другое достаточно крупное, силой 7,6 балла, произошло в 1940 году, и еще одно незначительное отмечено в 1966 году. Это единственная часть разлома Сан-Андреас, проходящая вдоль американо-мексиканской границы.
Он передвинул указку.
– А вот здесь мы сделали скважину около города Хемет. Тут, в районе ущелья Кайон, было очень мощное землетрясение в 1899 году, но, к сожалению, о нем нет никаких сейсмологических данных. Другое произошло в 1918 году, мощностью 6,8 балла, в той же самой трещине. Именно тут проходит разлом Сан-Хасинто. Третья скважина расположена ближе всего к нам, в районе Сан-Бернардино. Последнее землетрясение мощностью всего 6 баллов было зарегистрировано семьдесят лет назад. У нас есть сильное предчувствие, что дремлющее здесь землетрясение вот-вот проснется; но, возможно, это потому, что мы живем слишком близко к этой чертовой штуке.
– Каковы последствия таких землетрясений, если они происходят? – спросил Барроу. – Я имею в виду крупные землетрясения.
– Любой из этих трех районов принесет жителям Сан-Диего немало неприятностей. Что же касается второго и третьего районов, то здесь прямая угроза для Лос-Анджелеса. – Он вновь передвинул указку. – Следующая скважина – в разломе, где ничего не происходило до 1971 года. Тогда отмечались толчки мощностью 6,6 балла в долине Сан-Фернандо. Мы надеемся, что уменьшение давления в этом районе в какой-то степени может снять напряжение в разломе Ньюпорт-Инглвуд, который, как вам известно, проходит прямо под Лос-Анджелесом, где в 1933 году было землетрясение силой 6,3 балла. Я говорю «мы надеемся», потому что точно ничего утверждать нельзя. Мы, например, даже не знаем, каким образом разломы связаны между собой, и вообще, связаны ли они. Нам очень многое не известно, и поэтому зачастую мы в своих действиях руководствуемся только догадками. Одно несомненно: землетрясение, происходившее в этом районе, существенно сказалось на Лос-Анджелесе. В конце концов, округ Силмар, наиболее сильно пострадавший во время землетрясения, находится в границах Лос-Анджелеса.
Указка вновь передвинулась.
– Ущелье Тиджон. Оно у нас вызывает сильные опасения. Здесь давно уже не наблюдалось никакой сейсмической активности. Последнее землетрясение отмечено сто двадцать лет назад. Самое сильное землетрясение в истории Южной Калифорнии, хотя оно не было таким разрушительным, как землетрясение 1873 года в долине Оуэнса, – кстати, крупнейшее во всей истории Калифорнии. Мы отделены узким ущельем, поэтому долина Оуэнса не относится к Южной Калифорнии. Но сильный толчок в этом районе невольно заставит жителей Лос-Анджелеса призадуматься. Лично я, если бы узнал о возможности подобного толчка заранее, поспешил бы покинуть город. Ущелье Тиджон располагается на разломе Сан-Андреас. Поблизости отсюда, в районе Фрейзиер-Парка и Форт-Тиджона, пересекаются разломы Сан-Андреас и Гарлок. В районе Гарлока, насколько известно, крупных землетрясений не наблюдалось. Последние небольшие толчки могли быть вызваны нашим другом Моро, хотя не исключено, что он не имеет к этому никакого отношения. Во всяком случае, никаких толчков там мы не ожидали. Но и в Сан-Фернандо в 1971 году тоже никто не ожидал землетрясения.
