Томас Харрис - Красный дракон
– О КОМ ТЫ ДУМАЕШЬ?
Долархайд знал, кто это говорит. И был очень напуган. С самого начала он и Дракон были единым существом. Он Преображался, а Дракон был его высшим "я". Их тела, голоса и желания были неразделимы.
Теперь, с тех пор как появилась Риба, все изменилось.
– КТО ТЕБЕ НУЖЕН? – спросил Дракон.
– Миссис …ерман – Шерман, – с трудом выдавил Долархайд.
– ГОВОРИ ЯСНЕЕ. Я НЕ МОГУ ТЕБЯ ПОНЯТЬ. О КОМ ТЫ ДУМАЕШЬ?
Долархайд с застывшим лицом повернулся к штанге. Р-раз! На вытянутые руки. Стало намного труднее.
– Миссис …ерман в воде.
– ТЫ ДУМАЕШЬ О СВОЕЙ МАЛЫШКЕ. НЕ ТАК ЛИ? ТЫ ХОЧЕШЬ. ЧТОБЫ ОНА СТАЛА ТВОЕЙ МАЛЫШКОЙ?
Штанга с грохотом упала на пол.
– Мне не …ужна …шка. – Вместе со страхом вернулось косноязычие. Ему приходилось закрывать ноздри верхней губой.
– БЕССМЫСЛЕННАЯ ЛОЖЬ. – Голос Дракона звучал громко и отчетливо. Он без труда произносил "с". – ТЫ ЗАБЫЛ ПРО ПРЕОБРАЖЕНИЕ. ТЫ ГОТОВИШЬСЯ НАНЕСТИ ВИЗИТ К ШЕРМАНАМ? ПОДНИМИ ШТАНГУ!
Долархайд взялся за штангу и натужился. Тело и мозг были напряжены до предела. Он пытался думать о Шерманах, заставлял себя воображать, что держит на руках миссис Шерман.
Миссис Шерман – следующая. Он держал на руках миссис Шерман.
Борясь в темноте с мистером Шерманом, он одолел его, вонзил в него зубы и сдавливал челюсти до тех пор, пока обескровленное сердце Шермана не затрепетало, как у пойманной птицы. Он прислушивался только к замирающему стуку сердца Шермана. Он не вспоминал о Рибе. Он не делал этого – нет, нет!
Страх лишил его силы. Он поднял штангу только до бедер и не сможет взять ее на грудь. Он думал о Шермане – тот оказывался рядом с ним то с одной, то с другой стороны. Глаза Шермана расширены от ужаса. Было пусто, одиноко. Штанга упала на пол.
– КТО ТЕБЕ НУЖЕН?
– Миссис…
– ТЫ НЕ СПОСОБЕН ДАЖЕ ВЫГОВОРИТЬ "МИССИС ШЕРМАН". ТЫ ВООБЩЕ НЕ ХОЧЕШЬ ШЕРМАНОВ. ТЕБЕ НУЖНА РИБА МАККЛЕЙН. ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ОНА БЫЛА ТВОЕЙ МАЛЫШКОЙ. ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ВЫ СТАЛИ ДРУЗЬЯМИ.
– Нет.
– ЛОЖЬ!
– …олко нена….
– ТОЛЬКО НЕНАДОЛГО? ТЫ, СОПЛИВАЯ ЗАЯЧЬЯ ГУБА – КТО БУДЕТ ДРУЖИТЬ С ТОБОЙ? ПОДОЙДИ КО МНЕ – Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, КТО ТЫ НА САМОМ ДЕЛЕ!
Долархайд не сдвинулся с места.
– Я НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ ТАКОГО УРОДЛИВОГО И ГРЯЗНОГО РЕБЕНКА, КАК ТЫ. ПОДОЙДИ СЮДА!
Он подошел.
– СНИМИ КУРТКУ.
Он снял блейзер со стены.
– ПОСМОТРИ НА МЕНЯ.
Дракон пристально буравил его глазами с картины.
– СНИМИ КИМОНО. ПОСМОТРИСЬ В ЗЕРКАЛО.
Он посмотрел. Ему не хватало сил, чтобы отвернуться от обжигающего зрелища. У него потекли слюни.
– ПОСМОТРИ НА СЕБЯ. Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ ПОДАРОК ТВОЕЙ МАЛЫШКЕ. СНИМИ ЭТУ ТРЯПКУ.
Руки Долархайд а боролись одна с другой, когда он пытался расстегнуть пояс на брюках. Пуговицы оторвались. Он стаскивал штаны правой рукой и в то же время натягивал левой.
Наконец правая рука вырвала брюки у трясущейся, ослабевшей левой. Он отбросил их в угол и упал на мат, корчась, как омар, разорванный живьем. Он сжимал себя руками и стонал, тяжело дыша. Залитая потом татуировка блестела в резком свете ламп гимнастической комнаты.
– Я НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ ТАКОГО УРОДЛИВОГО И ГРЯЗНОГО РЕБЕНКА, КАК ТЫ. ВОЗЬМИ ЗУБЫ!
– Я …е …гу.
– ВОЗЬМИ ИХ.
Он выбежал из комнаты и вернулся с зубами Дракона.
– ВОЗЬМИ ИХ В РУКИ. ЗАСУНЬ ТУДА ПАЛЬЦЫ И СОЖМИ ИХ МОИМИ ЗУБАМИ.
Грудные мышцы Долархайда напряглись.
– ТЫ ВЕДЬ ЗНАЕШЬ. КАК ОНИ МОГУТ КУСАТЬ. ОПУСТИ ИХ К НИЗУ ЖИВОТА. ЗАЖМИ СЕБЯ ТАМ.
– …iе…
– СДЕЛАЙ ЭТО. ТЕПЕРЬ ВЗГЛЯНИ.
Зубы причиняли ужасную боль. Слюни и слезы стекали на грудь.
– …е …адо
– ТЫ, ДЕРЬМО, ЗАБЫВШЕЕ О ПРЕОБРАЖЕНИИ. ТЫ ДЕРЬМО.
Я СКАЖУ, КАК ТЕБЯ ЗОВУТ. ТЫ ВЫБЛЯДОК. ПОВТОРИ.
– …Выблядок. – Чтобы выговорить эти слова, ему опять пришлось заткнуть ноздри верхней губой.
– СКОРО Я ОСВОБОЖУСЬ ОТ ТЕБЯ, – сказал Дракон без усилия. – ЭТО БУДЕТ ХОРОШО?
– ..орошо.
– КОГДА НАСТУПИТ СРОК, КТО БУДЕТ СЛЕДУЮЩИМ?
– …исис …ерман…
Резкая боль пронзила Долархайда – боль и ужас.
– ОНА МНЕ СЕЙЧАС НЕ НУЖНА.
– ..Рибу, Рибу. Я дам тебе Рибу. – Постепенно его речь восстанавливалась.
– ТЫ НИЧЕГО МНЕ НЕ ДАШЬ. ОНА МОЯ. ОНИ ВСЕ МОИ. РИБА МАККЛЕЙН И ШЕРМАНЫ.
– Риба и потом Шерманы. Как ты скажешь.
– Я ПРИГОТОВИЛСЯ К ЭТОМУ ДНЮ. ТЫ В ЭТОМ СОМНЕВАЕШЬСЯ?
– Нет.
– КТО ТЫ?
– Выблядок.
– МОЖЕШЬ ПОЛОЖИТЬ ЗУБЫ НА МЕСТО. ЖАЛКИЙ УРОДЕЦ. ТЫ ОТДАШЬ МНЕ СВОЮ МАЛЫШКУ, ВЕРНО? Я РАЗОРВУ ЕЕ НА ЧАСТИ И ШВЫРНУ ИХ ТЕБЕ В МОРДУ. ЕСЛИ ТЫ ПОПРОБУЕШЬ ПОМЕШАТЬ МНЕ, Я ПОВЕШУ ТЕБЯ НА ЕЕ ТОЛСТОЙ КИШКЕ. ТЫ ЗНАЕШЬ, Я ВСЕ МОГУ. НАВЕСЬ НА ШТАНГУ ТРИСТА ФУНТОВ.
Долархайд добавил вес на штанге. До сегодняшнего дня он ни разу не поднимал больше двухсот восьмидесяти.
– ПОДНИМИ.
Если он не будет таким же сильным, как Дракон, Риба умрет. Он знал это. Он напрягся так, что комната поплыла перед глазами.
– Не могу.
– ТЫ НЕ МОЖЕШЬ. ЗАТО Я МОГУ.
Долархайд сжал штангу. Он смог поднять ее на плечи. Толчок! Штанга легко взмыла над головой.
– ПРОЩАЙ. ВЫБЛЯДОК, – сказал он, гордый собой Дракон, поблескивая на стене.
ГЛАВА 38
В понедельник Долархайд против обыкновения выехал на работу рано утром. Он выглядел безукоризненно, машину вел уверенно, но осторожно. Поворачивая к мосту через Миссури, надел темные очки, чтобы восходящее солнце не слепило глаза.
На сиденье рядом с ним поскрипывал пенопластовый холодильник. Долархайд нагнулся и переставил его на пол, еще раз напомнив себе, что нужно добыть сухой лед и взять пленки у… Нельзя, нельзя произносить это имя!
Пересекая мост, Долархайд засмотрелся на сверкающую в непрерывном движении поверхность реки, по которой гуляли барашки. Внезапно ему стало ясно, что движется он, а река неподвижна. Нахлынуло жуткое чувство раздвоенности. Он снял ногу с акселератора.
Фургон замедлил ход и остановился. Позади раздался визг тормозов и пронзительные гудки. Долархайд ничего не слышал.
Он сидел в машине над затихшей рекой, обратив невидящий взгляд на северо-восток, навстречу утреннему солнцу. Слезы, капая из-под защитных очков, обжигали ему руки.
Один из разъяренных водителей уже стучал в боковое стекло и разевал рот, но в кабине его слова не были слышны. Бледное, невыспавшееся лицо водителя и набрякшие мешки под глазами действовали на нервы.
Долархайд оглянулся. На другом конце моста вспыхивали голубые сигнальные огни. Нужно ехать. Он заставил себя нажать на газ. Человек отшатнулся от окна.
Долархайд припарковался у мотеля, не доезжая развязки с 270-м федеральным шоссе. Рядом стоял школьный автобус; к его заднему стеклу была прислонена медная туба.
Долархайд подумал, может, разыскать автобус для стариков и сесть в него.
Такого автобуса не оказалось. Он осмотрелся, нет ли поблизости мамочкиного "паккарда".
– Садись. Не лезь на сиденье с ногами, – так она всегда говорила ему.
Но и "паккарда" тоже не было.
Он приехал сюда, в Сент-Луис, надеясь сделать выбор. И не мог.
Через шесть дней, если хватит сил так долго ждать, он убьет Рибу. Внезапно Долархайд всхлипнул.
Может быть, Дракон все-таки захочет сначала взять Шерманов и подождет Рибу до следующего полнолуния?
Нет. Не захочет.
Риба Макклейн ничего не знала о Драконе и ощущала только Фрэнсиса Долархайда. Она хотела лежать на Фрэнсисе Долархайде. Она с радостью отдавала свое тело Фрэнсису Долархайду, когда лежала в бабушкиной кровати.
– Это было так чудесно, Д., – сказала она тогда во дворе.
Может быть, ей нравился Фрэнсис Долархайд. На такое способна только извращенная женщина.
Он понимал, что должен презирать ее за это, но, Боже, как ему было хорошо.
Риба Макклейн виновна, ибо любила Долархайда. Виновна без всяких сомнений.
Не будь Преображения, не будь Дракона, она никогда не оказалась бы в его доме. А может, оказалась бы?
– Мой, мой мужчина. Как сладко.
Вот что она сказала. Она сказала "мужчина".
В мотеле закончился завтрак. Постояльцы проходили мимо фургона, окидывая его рассеянными праздными взглядами.
Нужно подумать. Домой возвращаться нельзя. Он зарегистрировался в мотеле, позвонил на работу и сказал, что заболел. Комната показалась уютной и спокойной. Ее украшали только плохие эстампы с изображением пароходов. Никто не глядел на него со стены.
Не раздеваясь, Долархайд лег на кровать и уставился в потолок с потрескавшейся побелкой. Но покоя не было. Каждые несколько минут приходилось вставать и идти в туалет. Он дрожал от холода и тут же потел. Прошел час.
Он не хочет отдавать Рибу Макклейн Дракону. Но что сделает с ним Дракон, если он не приготовит Рибу к его столу?
Страх накатывал волнами. Долархайд сознавал, что его тело долго не выдержит такую нагрузку. Лишь в промежутках между волнами дрожи удавалось думать.
