Джон Гришем - Дело о пеликанах
Она еще отхлебнула вина.
— Он делал большие деньги и создал группу по сохранению луизианских болот. Он вроде бы хотел принять участие в деле о пеликанах, как его тогда называли, но у него было слишком много других процессов. Он пожертвовал «Зеленому фонду» много денег на судебные расходы. Вскоре после начала процесса в Лафейетте он заявил, что поедет домой, чтобы помочь юристам «Зеленого фонда». В новоорлеанских газетах было пару статей о нем.
— И что же с ним случилось?
— Он покончил с собой.
— Что??
— За неделю до начала процесса его нашли в автомашине с работающим двигателем. Из выхлопной трубы к переднему сиденью был протянут садовый шланг. Просто очередное самоубийство при помощи отравления угарным газом.
— А где находилась автомашина?
— В лесной зоне, что вдоль Бэйоу Лафорше, недалеко от городка Галлиано. Эта местность была ему хорошо знакома. В багажнике лежало кое-какое походное снаряжение и рыболовные снасти. Никакой записки. Полиция вела расследование, но ничего подозрительного не нашли. И дело было закрыто.
— Невероятно!
— У него раньше были кое-какие проблемы с алкоголем, и он лечился у психоаналитика в Сан-Франциско. Но самоубийство всех просто ошарашило.
— Ты думаешь, он был убит?
— Так думают многие. Его смерть была огромным ударом по «Зеленому фонду». Его страстная любовь к болотам очень помогла бы на суде.
Грей допил свой стакан и бренчал льдом. Она придвинулась к нему ближе. В это время официант принес ужин.
Глава 35
Было воскресенье, шесть часов утра, и в вестибюле отеля «Марбари» никого не было, когда Грей обнаружил экземпляр «Таймс». Это была пачка толщиной в шесть дюймов, весом в двенадцать фунтов, и оставалось только предполагать, до каких размеров издатели раздуют эту газету в будущем. Он помчался обратно в свой номер на восьмом этаже, разложил газету на кровати и начал лихорадочно ее просматривать. На первой странице — ничего, и это было самым важным. Если бы у них получилась большая статья, то, разумеется, она была бы здесь, на первой странице. Он боялся увидеть крупные фотографии Розенберга, Дженсена, Каллахана, Верхика, может быть, даже Дарби и Хамела, ведь, кто знает, возможно, у них есть качественное фото Маттиса, и все эти лица выстроились бы в ряд на первой странице, — «Таймс» обыграла бы их опять. Он видел все это во сне, пока спал, а всякий сон кончается.
Но в газете ничего не было. Он уже не искал, а быстро пробегал глазами страницы, пока не добрался до раздела спорта, после чего бросил читать и, пританцовывая от радости, направился к телефону. Кин Смит уже проснулся и сразу взял трубку.
— Ты уже видел газету? — спросил Грей.
— Ну, не здорово ли? — сказал Кин. — Интересно, что стряслось?
— У них нет материала, Смит. Они копают, как черти, но пока впустую. С кем говорил Фельдман?
— Он никогда не расколется, но можно предположить, что источник достоверный.
Кин был разведен и жил один в квартире недалеко от отеля «Марбари».
— Ты занят? — спросил Грей.
— Ну, как сказать… видишь ли, уже почти полседьмого утра, к тому же воскресенье.
— Необходимо поговорить. Через пятнадцать минут жди меня у отеля «Марбари».
— У отеля «Марбари»?
— Это длинный разговор, потом объясню.
— А, девушка… Везучий ты, черт.
— Хотел бы им быть. Но она в другом отеле.
— Здесь? В Вашингтоне?
— Ну да. Итак, через пятнадцать минут.
— Хорошо.
Грей прихлебывал кофе из бумажного стаканчика в вестибюле отеля. Он нервничал. Это она сделала его параноиком, которому повсюду мерещатся подстерегающие его наемные убийцы с автоматическим оружием в руках. Такое состояние действовало угнетающе. Он увидел машину Кина, спокойно выезжавшую на М-стрит, и быстро направился к ней.
— Что бы ты хотел осмотреть? — спросил Кин, отъезжая от обочины.
— Даже не знаю. Какой прекрасный сегодня день! Может, махнуть в Вирджинию?
— Как скажешь. Тебя выперли из твоих апартаментов?
— Не совсем. Я следую инструкциям этой девушки. Она мыслит как фельдмаршал, и я здесь потому, что мне было сказано прийти. Я должен остаться до вторника или пока она не прикажет мне опять переезжать. Если понадоблюсь, то я в номере 833, только никому не говори об этом.
— Тебе надо потребовать у «Пост» надбавки за эти издержки, — сказал Кин с улыбкой.
— Сейчас я не думаю о деньгах. Те люди, что пытались убить ее в Новом Орлеане, в пятницу вернулись в Нью-Йорк, или, по крайней мере, таковы ее предположения. У них изумительный дар преследования, поэтому она болезненно осторожна.
— Ну что ж, если за тобой и за ней следят, она, вероятно, знает, что делает.
— О, Смит, она отлично знает, что делает. Настолько хорошо, что мне иногда даже страшновато. В среду утром она уезжает насовсем. Так что у нас два дня для поисков Гарсиа.
— А если Гарсиа переоценили? Если, скажем, ты найдешь его, а он не захочет говорить, или если он ничего не знает? Об этом ты подумал?
— У меня уже кошмары по ночам от этих мыслей. Но мне кажется, что он знает что-то важное. У него есть что-то осязаемое, какой-то документ или бумажка. Он пару раз ссылался на него, а, когда я его прижал, он отвертелся. Но он собирался мне что-то показать в тот день, когда мы должны были встретиться. Я убежден в этом. Смит, у него что-то есть.
— А если он не захочет показать эту бумагу?
— Я удавлю его.
Они пересекли Потомак и ехали мимо Арлингтонского кладбища. Кин закурил трубку и опустил стекло.
— А если ты не найдешь Гарсиа?
— Тогда есть план Б: девушка уезжает и дело прекращается. Как только она покинет страну, я получу разрешение делать с этим письмом все, что захочу, кроме одного — использовать ее имя как источник информации. Бедняжка убеждена, что обречена на смерть, независимо от того, будут у нас материалы или нет, но все-таки хочет, чтобы у нее была как можно более надежная защита. Я никогда не назову ее имени, даже как автора дела.
— Много ли она рассказала?
— Не про то, как оно было написано. У нее появилась сумасшедшая идея, она стала действовать, а, когда стали раздаваться взрывы, она чуть было не отказалась от всего этого. Она сожалеет о том, что написала чертову бумажку. Ведь они с Каллаханом любили друг друга, и теперь она тащит на своих плечах этот ужасный груз боли и вины.
— Так, вернемся к плану Б.
— Атака на юристов. Маттис слишком скользок и увертлив, чтобы схватить его без вызова повесткой в суд или ордера на арест или чего-нибудь такого, чем мы не располагаем. Но мы знаем его юристов. Его представляют две крупные фирмы здесь в городе, и мы займемся ими. Юрист или группа юристов тщательно проанализировали состав Верховного суда и предложили имена Розенберга и Дженсена. Маттис не знал бы, кого убивать. Его адвокаты подсказали ему. Тут пахнет преступным сговором.
— Но мы не можем заставить их говорить.
— О клиенте — нет. Но если эти адвокаты виновны, а мы начнем задавать вопросы, кто-нибудь да расколется. Нам нужна дюжина репортеров, которые занялись бы этими бесконечными телефонными звонками юристам, среднему юридическому персоналу, судейским клеркам, секретарям, служащим отдела переписки и так далее. Мы возьмем приступом этих ублюдков.
Кин попыхивал трубкой и молчал.
— Что это за фирмы?
— «Уайт и Блазевич» и «Брим, Стернс и Кидлоу». Проверь по нашему каталогу.
— Я слышал об «Уайт и Блазевич». Это сборище республиканцев.
Грей кивнул и допил свой кофе.
— А если это не та фирма? — спросил Кин. — Что, если та фирма находится не в Вашингтоне? Что, если конспираторы не расколются? Что, если здесь работала одна юридическая голова и она принадлежит какому-нибудь юристу из Шривпорта, работающему по совместительству? Что, если эту схему задумал один из юристов Маттиса?
— Знаешь, иногда ты доводишь меня до бешенства.
— Но это вопросы по существу. Ответь мне, что тогда?
— Тогда есть план В.
— А это что за план?
— Этого я еще сам не знаю. Она мне не сказала.
* * *Она велела ему остаться дома и перекусить в своей комнате. У него в пакете был бутерброд и картошка фри, и он покорно отправился в свой номер на 8-м этаже отеля «Марбари». Мимо его двери горничная-азиатка катила тележку. Он остановился у двери и вынул из кармана ключ.
— Вы что-нибудь забыли, сэр? — спросила девушка.
Грей взглянул на нее.
— Простите?..
— Вы что-нибудь забыли?
— А… Нет. Почему вы спрашиваете?
Горничная подошла ближе.
— Просто, вы только что вышли, а теперь опять вернулись.
— Я ушел четыре часа тому назад. Она покачала головой и сделала еще шаг, чтобы внимательнее посмотреть на него.
— Да нет же, сэр. Какой-то мужчина вышел из вашей комнаты десять минут назад. — Секунду она колебалась и пристально смотрела ему в лицо. — Но теперь, действительно, я вижу, что то был другой человек.
