Александр Мазин - Паника
— Странная парочка! — пробормотал Веерховен, поочередно фокусируясь то не черной, с курчавым цилиндром волос голове Тарарафе, то на круглой, топорщащейся выгоревшими соломенными перьями голове Джибса.
Системы слежения «поймали» их сразу же, как только эти люди появились на опушке. И «вели» вдоль периметра до самых ворот.
— Что скажешь, МТанна? — не поворачиваясь, спросил Веерховен.
— Они в зоне огня, сэр! Прикажете стрелять?
Рихард молчал. Наученный предыдущим опытом МТанна не спешил запускать команду на уничтожение. Да он и не смог бы этого сделать: пульт оператора был заблокирован.
Рихард дал предельное увеличение: серо-голубые глаза белого заняли половину экрана. Они смотрели прямо на Веерховена. Конечно, их хозяин не мог предположить, что за ним наблюдают. Внимательные, чуть прищуренные глаза, окруженные сетью добродушных морщинок.
«Да, это он, — подумал Рихард. — Один из трех, высадившихся прошлой ночью». Тот, который сумел ускользнуть от солдат полковника и практически в одиночку расправиться с целым десятком. На вид — не скажешь. Тем опасней. Второй, вероятно, тоже не промах. Стрелять или не стрелять?»
Веерховен полагал себя хорошо обученным и достаточно опытным офицером. Но в сравнении с этим человеком, чье лицо смахивало на печеную картошку, Рихард что годовалый щенок.
И все-таки этот диверсант не выглядел убийцей. Рихард вспомнил, что половина «обезвреженных» ночью солдат отделалась синяками и шишками. А ведь он мог запросто перерезать им горло! Веерховен вспомнил и нож, присвоенный Бичимом. Да, запросто! А сейчас одно движение пальцев лейтенанта — и эта круглая голова разлетится на куски! И долг его, лейтенанта Веерховена, сделать это движение. Долг? Перед кем?
Оба «объекта» — прямо напротив ворот. Пулеметные точки «1» и «12» выведены из строя, но «2» и «11» могут «накрыть» их с необходимой точностью. Свежая травка, которая скрывает диверсантов от глаз наблюдателя, не помеха для пуль, пропивающих полудюймовую броню.
«Это крутые парни! — сказал себе Веерховен. — Если они окажутся на территории базы, то рано или поздно доберутся и до меня!»
Но лучше они, чем… Веерховен вспомнил свою ночную «гостью», и его пробрала дрожь. Такие, как та, бродят сейчас по острову. И еще этот желтокожий… Да, крутые парни бродят снаружи, не боясь желтокожего… Или они с ним заодно? Он ведь увел девушку!
Рихард чувствовал, что голова его идет кругом несмотря на тройную дозу психотропов. Тут нужен нюх Бейсна. Нет, к черту нюх Бейсна! Раз полковник уже на пути в ад, значит, его хваленое чутье не сработало. Бейсн — в аду, а Рихард Веерховен пока жив! Да, полковник! Только у него крыша едет от мистики! Этого не было в контракте, сэр! Сбивать самолеты — пожалуйста! Но не воевать с голыми колдунами цвета яичного желтка!
Лицо белого исчезло в траве, зато шагах в десяти выглянула физиономия негра. Губы его собрались в трубочку: свистнул, что ли? Сейчас будет бросок, догадался лейтенант. Стрелять, черт возьми, или нет?
— МТанна, уровень контроля? — спросил Веерховен.
— Десятка, сэр!
Рихард и сам знал, что десятка. Это значит: жизнь обоих парней продлится ровно столько, сколько потребуется пуле, чтобы пролететь три сотни футов.
Веерховен активировал файл. Теперь осталось нажать на клавишу. «Если они начнут…» — решил он.
Тарарафе осторожно приподнялся и оценил расстояние. Он услышал тихий свист Джибса, коротко свистнул в ответ и начал считать: «Раз, два, три…»
При счете «семь» оба бросились вперед. Ноги Джибса стремительно несли его к ограждению. Мысленно он отсчитывал полусекунды. Он знал, что не услышит грохота пулеметов — пули достанут его раньше… Раз! Два! Три! Четыре!..
Все!
Джибс прижался к нагретому солнцем бетону, как ребенок к матери. Все! Безопасность! Он жив! И Тара тоже жив: Джибс засек, как тот нырнул за выступ бетонного столба. Оба — в порядке. Сердце колотилось так, что вот-вот выпрыгнет в горло.
Теперь надо войти внутрь. Свист. Второй бросок. Четыре секунды. Джибс распластался спиной на стене барака, прошелся взглядом — пусто!
Через мгновение рядом с ним оказался Тарарафе. Похлопал по потной спине.
Доски, из которых была сложена стена, были плотно пригнаны одна к другой. Ни время, ни сырость, ни древоточцы еще не потрудились над ними. Стена была сплошной, и заглянуть внутрь не было никакой возможности.
Пулеметная вышка была в нескольких шагах.
— Надо найти место, откуда управляют всем этим! сказал американец.
— Провода? — предположил масаи.
— Где ты видишь провода? — поинтересовался Джибс.
— Может, люди? — предположил Тарарафе.
— Черта с два! Прикинь, сколько там места! Нет. Радиоуправление или коммуникации замаскированы.
Пульс Джибса пришел в норму, и он почувствовал себя уверенней. Вряд ли оружие, пропустившее их вовнутрь, сработает теперь.
Джибс отделился от стены барака и очень медленно вышел на открытое пространство…
Никто в него не стрелял.
Так же медленно Джибс повернулся.
Длинное строение, в которое он пытался заглянуть через щели между досками, гостеприимно распахнуло свои двери. Как ворота базы. Что ж, почему бы не рискнуть еще разок?
Джибс огляделся. Никого и ничего. Кивок Тарарафе, и масаи оказался рядом, на полшага позади. Джибс остановился у дверей в барак, заглянул внутрь. Похоже, солдатская казарма. Длинный ряд коек… и два десятка автоматов на стойке у стены. Над каждым— подсумок с боекомплектом. Занятно. Хотя, судя по длине стойки, их здесь должно быть не меньше полусотни. Джибс выждал, пока глаза его привыкли к полумраку, и прошел внутрь. Некоторые койки выглядели так, словно лежавшие на них встали несколько секунд назад. И встали довольно быстро.
Джибс прислушался, но, кроме дыхания Тарарафе, не /ловил ничего. Казарма была пуста. Голые улыбающиеся девушки, белые, черные и желтые, смотрели со свежевыкрашенных стен. По полу гулял ветерок: сквозь неплотно пригнанные доски пола свободно проходил воздух. В казарме было немного прохладней, чем снаружи. Вдоль одной из стен выстроился ряд узких пронумерованных шкафов. Их было пятьдесят шесть.
Тарарафе тронул американца за плечо и глазами показал на оружие. Джибс кивнул и подошел к турникету, которым была отгорожена стойка. Нагнувшись, он взял автомат, оглядел. Бельгийский. Передав его Тарарафе, он снял с крюка подсумок и ремень с пристегнутым штык-ножом в ножнах. Его он тоже передал масаи и снял второй комплект, для себя. Вынув из ножен штык, потрогал и счел достаточно острым. Джибс не любил оружия, а если уж приходилось пользоваться, предпочитал холодное огнестрельному. К сожалению, в последние годы ему приходилось довольно часто пользоваться и тем и другим. Взяв автомат, он сделал знак Тарарафе: выходим.
Масаи щелкнул затвором. Бельгийский «ФН» был ему незнаком и имел несколько непривычный вид. Но автомат — не винтовка. К нему не нужно привыкать или пристреливать— все равно бесполезно. Масаи потрогал мушку, располагавшуюся не на стволе, а на передней части газоотвода. Ладно, это намного лучше, чем ничего. Тарарафе присоединил магазин, поставил предохранитель на одиночный огонь и вышел вслед за другом.
Строение напротив оказалось еще одной казармой.
Рядом было сооружение поменьше. Войдя внутрь, Джибс понял, что здесь что-то вроде госпиталя. Одна из комнатушек была оборудована под операционную. Негромко гудел кондиционер. Здесь было пусто, но выглядело так, словно сейчас на покрытый клеенкой стол уложат раненого. Но требующих помощи не было. Да и оперировать было некому.
Джибс заметил еще одну дверь. Стальную. За ней вполне могло оказаться то, что он искал. Американец повернул ручку, и, к его удивлению, дверь с легкостью открылась. Дохнуло холодом. Комнатушка за дверью была совсем крохотной. И это было явно не то место, откуда можно управлять огневыми системами острова.
Здесь, в три яруса, на стальных полозьях стояли носилки На носилках — люди. Вернее — тела. Джибс взглянул на ближайшее. Белый мужчина. Черты его лица обострила смерть, но и смерть не сумела до конца стереть выражение, с которым этот человек ушел из жизни.
Он умирал счастливым!
Джибс закрыл дверь. Через минуту они снова выбрались на плац. Здесь Тарарафе указал рукой на бунгало. По старой привычке в опасных ситуациях друзья изъяснялись знаками. Джибс покачал головой: сомнительно, чтобы то, что нужно скрыть, поместили в единственном здании, похожем на человеческое жилье, а не на сарай. А вот домик, притулившийся рядом, — очень может быть.
Здесь тоже все двери настежь. Словно кто-то постарался, чтобы ни одна дверь на базе не оказалась закрытой.
«Нет, — поправил себя Джибс, — не все. Одна — была. Морг».
В домике оказалось три комнаты, крохотная прихожая и что-то вроде чулана. Двери двух комнат выходили непосредственно в коридор. В одной было оборудовано что-то вроде кабинета. На столе стоял включенный персональный компьютер. По его экрану порхали тропические бабочки. Рядом— телефон. Джибс снял трубку, пару секунд слушал гудок, потом положил трубку обратно.
