Краски - Ковезин Павел

– Поехали уже, – нетерпеливо ответил Вилли, но всё же открыл бардачок.

И на удивление, первым, что он увидел, была не аптечка, а пистолет, валяющийся за бутылкой минеральной воды.

– Хейк, – сказал он, достав ствол и рассматривая его, словно причудливую игрушку, – я, кстати, нашёл своё табельное.

Хейк лишь усмехнулся, включил сирену, мигалку и надавил на газ.

***

Как только дверь гаража поднялась и два человека сделали шаг вперёд, Грет крикнула и, размахнувшись, опустила ящик на голову одного из них. Слишком поздно она поняла, что чуть не убила своего отца. Тот крикнул и, схватившись за голову, согнулся пополам.

– Дерьмо!

В этот же момент Лейла увидела испуганное лицо Рут, которая дрожащими руками тоже держала над головой деревянный ящик. От неожиданности Лейла отпрянула и выставила руки вперёд, пытаясь защититься.

– Лейла?! – Рут бросила на пол ящик. – Что ты тут делаешь?!

– Отец?! – Грет осторожно дотронулась до плеча Эмиля.

– Это хорошо ещё, что я у тебя ствол отнял, да?! – сказал Эмиль, корчась от боли. На его пальцах осталась кровь.

– Прости, я не… – начала было Грет, но не смогла подобрать слов.

Лейла, несмотря на весь трагизм ситуации, крепко обняла Рут. Та уткнулась ей в плечо и заплакала. Впервые с бойни дома она встретила человека, перед которым может выплакаться. Грет была не слишком сентиментальна для такого. Даже к отцу, которого только что ударила, проявляла отстраненность, хоть и переживала за него.

– Рада, что с тобой всё в порядке, – улыбнулась Лейла, протягивая Рут куртку.

– Прости, – виновато сказала Рут, готовая разрыдаться ещё сильнее.

– Значит так, – сказал Эмиль, более-менее придя в себя, – Лейла, идите с Рут в машину, мы сейчас подойдём.

Эмиль кинул ей ключи, Лейла поймала их и прошла вместе с Рут и её крысёнышем к джипу.

Грет осталась с отцом в захламлённом гараже, и между ними повисла долгая и напряжённая пауза. Они стояли друг напротив друга и, словно гроссмейстеры, ждали, какой ход их соперник сделает следующим.

– Грет… – начал Эмиль с такой интонацией, будто не решил, быть ему строгим отцом или пожалеть дочь после того, что с ней случилось.

Грет, решив не дожидаться ни того ни другого, перебила его.

– Ну прости, – она развела руками.

– Это всё? – Эмилю было мало одного «прости» после того, как двое копов расспрашивали его об убийстве, в котором замешана Грет.

– Хочешь, чтобы я начала распинаться?

Эмиль представлял, какую роль могла играть его дочь в убийстве, и не хотел даже думать об этом. Даже если это не Йохан, а Грет стала причиной смерти отца Рут – не важно. Сейчас важнее было вернуть расположение дочери, поговорить нормально, а не как озлобленные друг на друга люди.

– Я хочу, чтобы ты объяснила мне, что происходит. И зачем ты ввязалась во всё это?

Грет тяжело вздохнула, отвела взгляд, но решила не скрывать правды.

– Сначала тебе назло. А потом мне просто хотелось спасти Рут.

– Ты понимаешь, что вас теперь ищет полиция? И в этот раз не из-за гонок по Берлину или мелкого хулиганства…

– Хватит читать нотации, пап, – скривив лицо, перебила Грет. – Я всё понимаю.

Между ними снова повисла напряжённая пауза. Грет не могла понять, чего хочет от неё отец, а тот не понимал её заскоков и того факта, что она, по всей видимости, не до конца осознаёт серьёзность положения. По виску Эмиля снова потекла тонкая струйка крови. Он достал из кармана платок и вытер её, игнорируя всё усиливающуюся головную боль.

– Ты могла хотя бы со мной посоветоваться? Поговорить? Мы бы что-нибудь решили. Вызвали бы полицию.

Слово «полиция» разозлило Грет ещё больше.

– Я видела, как ты оставил её в полиции! Одну! Не мог даже договориться!

– Я… Во-первых, я не знал, что происходит у неё в семье! Во-вторых, мне с каждым разом всё сложнее даже за тебя договориться! В-третьих…

– А в-третьих, давно ли мы с тобой просто вот так разговаривали, чтобы я пришла к тебе за помощью?! Чтобы не выслушивать лекции и упрёки?!

– …мы бы спасли её другими методами.

– Ты не смог спасти даже маму! – Грет аж подпрыгнула от злости и ткнула в него пальцем.

С тем же успехом она могла оглушить отца гранатой. Эмиль дёрнулся и замер, смотря ей в глаза.

– Я не мог её спасти, пойми, – после короткой паузы сказал он.

– Смог бы! Если бы ты тогда просто встретил её!

– Я не могу предвидеть всего, что случится.

Когда Лейла просила Эмиля поговорить с дочерью, она не знала, насколько это трудно, и не догадывалась, что все их предыдущие диалоги сводились именно к этому. Но в этот раз Эмиль хотя бы попытается всё объяснить Грет.

– Я не супергерой, каким ты меня представляешь… – он осёкся, – представляла. Я так же как и ты могу совершать ошибки. И если ты думаешь, что я не корю себя каждый день за то, что тогда не встретил её вечером… ты ошибаешься. И если ты весь год ждала именно этого, то я снова готов попросить у тебя прощения. Вряд ли ты поймёшь меня или удовлетворишься обычным «прости», но… мне правда очень жаль. И я ненавижу себя за своё бездействие в тот день, – Эмиль развёл руками и едва сдержал слёзы. – Пойми, что я не хочу потерять ещё и тебя. Мне все сложнее мириться с твоим образом жизни и думать, что ты можешь разбиться на байке, отравиться наркотиками или пострадать в драке.

Грет сбавила обороты и посмотрела на отца так, как мог смотреть какой-нибудь маленький зверёк на фотографа, обещающего не причинить никакого вреда.

– Ладно, – наконец ответила Грет после монолога отца. Но в отличие от него извиняться не собиралась. – Я всё понимаю. Но чересчур опекать меня тоже не стоит. Мне, как-никак, двадцать лет, и я могу нести ответственность за свои поступки.

– Верю. Надеюсь, что мы действительно друг друга поняли и больше не вернёмся к этому разговору. Так ведь? – он выставил вперёд руку, желая стукнуться с дочерью кулачками, как они это всегда делали раньше.

– Так, – выдохнула Грет, ответила на его жест и, удивляясь собственному порыву, впервые за долгое время обняла отца. – Спасибо.

Он положил руки ей на спину и наконец почувствовал невероятное облегчение и спокойствие. Именно этого ощущения так не хватало последнее время.

– И почему ты не нашла что-нибудь из одежды для Рут? – спросил он, когда они шли к машине.

Грет посмотрела на него так, будто только сейчас задалась этим вопросом.

Лейла с Рут сели на заднее сидение джипа и закрыли двери. Обе уставились в пустоту, не зная, с чего начать разговор. Чувство эйфории от первой встречи прошло, и теперь её место заняли обиды и недомолвки. Рут испытывала чувство вины за то, что уже второй раз ушла от Лейлы и влипла в неприятности. Лейла корила себя за то, что, если бы не она и Йохан, отец Рут остался бы жив.

– Мне жаль, – первой нарушила тишину Лейла.

Рут еле заметно кивнула, едва сдерживая слёзы.

– Ты тут ни при чём, – тихо сказала Рут, опустив взгляд и гладя Кубика, который сидел на коленях. – Спасибо, что вернула мне его.

Лейла посмотрела на крысёныша и улыбнулась.

– Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь.

Рут не успела возразить, как Лейла продолжила.

– Наверняка ты винишь себя за то, что не испытываешь жалости или сострадания к отцу. Не понимаешь, радоваться тебе или злиться.

По щекам Рут ещё сильнее потекли слёзы. Она не могла вымолвить и слова.

– В ту ночь, когда я привела тебя к себе… Я не задавала лишних вопросов, не спрашивала, почему ты сбежала из дома. Знаешь, почему?

Рут покачала головой.

– Не потому, что мне было всё равно. Семь лет назад я тоже ушла из дома. И тоже от отца-тирана.

Рут подняла на Лейлу удивлённый взгляд.

– Ты не говорила…

– Да, об этом не знает даже Йохан. Наверное, нам с тобой сразу стоило больше доверять друг другу. Но, как видишь, лучшего времени для разговора не нашлось.