Кэрол О'Коннелл - Присяжные обречены
Хеннеси оторвал глаза от блокнота, в котором что-то быстро записывал:
– Но вы же сказали, что Энди никого не трогал?
– Ну… В общем, это был Макферсон. Бедняга Мак. Он вышел в туалет. Там две кабины, поэтому никто ничего не заподозрил, когда Энди пошел за ним. Потом Энди вломился к нему в кабинку, Мак опомниться не мог от шока, он не издал ни звука. Меня всегда удивляло, откуда Энди знал, что Мак не будет кричать, как женщина.
– Богатый опыт, – предположил Рикер, поняв, к чему ведет Пэтчок. – Возможно, он делал это раньше.
Виктор Пэтчок понурил голову.
– Энди заткнул ему рот грязным носовым платком, развернул его и поставил раком, так что бедняге Маку пришлось опереться о стену руками, чтобы не упасть. Он все никак не мог понять, что происходит, дурак, до тех пор, пока не услышал сзади звук расстегивающейся ширинки.
Человечек в рыжем парике зажмурился.
– В самой комнате мало что было слышно – неясное мычание, смех Энди и звук глухих ударов, когда его зад ударялся о стальную дверь кабинки, – Виктор Пэтчок принялся яростно стучать кулаком по столу, повторяя «трах, трах, трах».
– Потом Энди вышел из туалета с обычной ухмылкой на тупом лице. Макферсона не было еще минут двадцать. Когда он наконец вышел, дрожа, как осиновый лист, совершенно опустошенный и подавленный, он не мог поднять глаза, все смотрел в пол и силился не заплакать. А потом Мак все-таки заплакал тихо, просто слезы катились у него по щекам. Внизу, на штанах, была видна кровь. Все знали, что с ним произошло, и никто больше не заходил в туалет, кроме Энди. Позиция Макферсона по голосованию изменилась.
– Энди Самптер не был гомосексуалистом, – произнес Зэкери. – Этот человек платил алименты за троих детей.
– Насилие имело место, но не ради секса, – сказала Джоанна.
– Ох, феминистские штучки. Я знаю эту песенку. Насилие не ради секса, а ради власти. Так вы на это смотрите, доктор Аполло?
– Нет, – ответила Джоанна. – Я думаю, что в данном случае – ради денег. Или ты обещал Энди популярность? Твои фанаты пойдут на все ради нескольких минут в эфире.
– А может, Энди мешал только вам, доктор Аполло? Вы всегда держали ситуацию под контролем – в своих интервью это признали все присяжные. Якобы они следовали вашим указаниям.
– Я делала все возможное, чтобы Энди не вышел из себя. Любые проблемы у него решались кулаками, мне было нелегко удерживать его, чтобы он не покалечил кого-нибудь в комнате. Чтобы запугать присяжных, ты выбрал Энди, и сейчас мне уже кажется, что этот выбор не был удачным. Энди постоянно терял терпение, готовый, чуть что, кинуться на кого-нибудь с кулаками. Вот что получается, когда такие дилетанты, как ты, пытаются вообразить себя хорошими психологами.
– Но вы утверждаете, что этот одноклеточный идиот перевернул с ног на голову всю систему правосудия. Троглодит Энди сумел переубедить всех присяжных.
– Энди был балдой, – сказала Джоанна. – Но ты прав в одном: я во всем виновата. Не надо было удерживать его. В комнате находилось достаточно свидетелей. Пусть бы он взорвался, покалечил кого-нибудь. Тогда ты бы никогда не вышел из зала суда свободным человеком.
– А если бы не было единогласного решения, если бы вы вместе со всеми не проголосовали «невиновен», у Косаря бы не появилось повода убивать присяжных. Все эти люди были бы сейчас живы.
– Присяжные продолжали умирать один за другим, но доктор Аполло помогала нам, мне и Макферсону, – сказал Виктор Пэтчок. – Она все оплачивала, не давала нам раскиснуть, но потом…
– Что-то случилось, – подсказала Мэллори. – Что-то изменилось?
– Я понял, кто Косарь. Этот чертов адвокат, Фэрлем, выдал меня доктору Аполло. И на стоянке в ту ночь она уже поджидала меня. Отняла пистолет, но не успела остановить Макферсона, – Пэтчок повернулся к Рикеру. – Я ждал снаружи, а потом отправился за вами к полицейскому бару. Бедняга Мак, вы с Зэкери держали его в плену.
– Кто Косарь? – спросил агент Хеннеси.
– Он, – произнес Пэтчок и указал на Рикера. – Он преследовал Мака в ту ночь, шел за ним до самой стоянки. А потом, когда я ушел из бара, он ждал, пока Мак выйдет из туалета. Арестуйте его!
Рикер взглянул на Мэллори. Казалось, она даже не рассердилась на Пэтчока за то, что он расходует ее время. Рикер знал почему или, по крайней мере, думал, что знал. Но потом Мэллори удивила его.
Она положила руку на плечо Пэтчока, ее кроваво-красные ногти впились в него, пригвоздив к месту, напоминая, что он в ее власти.
– Ты что-то скрываешь, я знаю, – зловещим тоном произнесла Мэллори. – Очень глупо, Виктор. Со мной лучше не шутить.
– Мне нужно в туалет.
Когда дверь за маленьким человечком и его охранником закрылась, Хеннеси повернулся к полицейским, переводя взгляд с одного на другого.
– Думаете, хоть что-нибудь в этой истории правда?
– Насилие имело место, – произнес Рикер. – Это точно.
– Не может быть, – покачал головой Хеннеси. – Доктор Аполло не упоминала об этом в своем иске.
– Естественно, не упоминала, – согласился Рикер. – Кто бы ей поверил? Никто. В комнате находилось десять человек плюс судебный пристав за дверью. Нужно быть совсем идиотом, чтобы так рисковать. План настолько идеален, что кажется безумием.
– Насилие имело место, – повторила Мэллори. – Энди нужны были деньги, а некоторые люди готовы ради этого на все, – она повернулась к Рикеру. – Но Виктор все же солгал.
– Я слышала шум в туалете, – сказала Джоанна. – Остальные присяжные предпочли ничего не замечать. Тогда я решила позвать судебного пристава, но коридор оказался пуст – я сразу поняла, что ты подкупил его. Именно через него ты передавал Энди Самптеру свои указания. Ты не просто продумал эти насильственные действия, но и согласовал их с судебным приставом, чтобы в нужный момент его не оказалось в коридоре, – пока Джоанна говорила, она неотрывно смотрела на темное окно.
Даже девушка в ярко освещенной кабине звукооператора поверила. Она стояла, уставившись на стену, отделявшую ее от продюсерского кабинета, словно надеялась разглядеть, кто находится по другую сторону.
– Извините, доктор, – Зэкери поднялся со стула, обошел ширму и, подойдя к темному окну, прилепил на стекло маленький аппарат. Последовавшая вспышка на секунду осветила кабинет – там никого не было.
Зэкери вернулся на место, словно ничего и не произошло.
– Продолжайте, доктор Аполло. Кажется, вы говорили, я подкупил всех присяжных или что?
Джоанна взглянула на его самодовольное лицо: он снова наслаждался собой, какая жалость! Но это легко исправить.
– Тебе все равно придется ответить за давление на суд присяжных. И ты больше не сможешь быть звездой.
– Поговорим о ваших преступлениях, доктор Аполло. После процесса я на протяжении месяца каждый день посылал вам розы. Уверен, вы догадываетесь, почему. У меня никогда не возникало сомнений, что единогласный вердикт в мою пользу – ваших рук дело. Вы сами признались, что удерживали Энди Самптера от того, чтобы покалечить кого-нибудь из присяжных. В том, что присяжные изменили мнение, виноваты только вы. Ах, да, и еще одно – вы же сами проголосовали «невиновен». Эти розы по праву принадлежат вам, доктор.
– Тебе придется ответить.
Зэкери улыбнулся и поднял руки.
– Ладно, сдаюсь, вызывайте полицию. Давайте проведем еще один процесс, все равно у вас нет доказательств.
– Ты не понял, – возразила Джоанна. – Я намекала на всех тех, кто мечтает о твоей смерти. У присяжных, на которых ты и твои фанаты устроили охоту, остались жены, мужья, дети, родители. Они остались жить и жаждут мщения. Вот твой новый суд, здесь и сейчас. Если мне поверят, тебе не жить.
– Минуточку, доктор Аполло. Если я правильно понял, вы призываете их убить меня?
Джоанна снова перевела взгляд на темное стекло продюсерского кабинета и замерла – то, что она увидела по другую сторону, заставило вздрогнуть. Какая жестокая насмешка. Трудно было представить себе что-то более изощренное.
Зэкери потянулся к ширме и сорвал ее, торопясь тоже посмотреть на темное окно. Белая простыня была растянута по всей длине окна, посередине виднелись два прорезанных отверстия – два темных зловещих глаза, и, хотя еще одного отверстия, для рта, не было, Джоанна представила на этом месте черную злую улыбку.
Когда Виктор Пэтчок вернулся из туалета, ему объяснили, что последний, видевший живого Макферсона, был федеральный агент, а не Рикер. Кажется, это его убедило. Агент Хеннеси вышел из комнаты, чтобы ответить на вызов с мобильного, и Мэллори, не желая терять зря время, продолжила допрос.
– Поговорим о парковке. Что вы двое задумывали в ту ночь?
– Мы с Макферсоном собирались как следует припугнуть Зэкери.
