Хеннинг Манкелль - Мозг Кеннеди
— Что произошло потом?
— Он исчез в темноте. Я запер дверь.
— Ты не слышал звука мотора?
— Помнится, нет. И собаки по-прежнему молчали.
— Больше он не приезжал?
— Нет, я видел его всего один раз.
— И никто другой про меня не спрашивал?
— Никто.
Луиза поняла, что дальше не продвинется. Поблагодарила Мицоса, и тот ушел. Услышав, как хлопнула его дверь, она заперла дом и уехала. У шоссе на Афины стояла гостиница «Немея», где она однажды ночевала, когда в ее доме случилась протечка. Гостиница была почти пуста, и ей достался двухместный номер с видом на обширные оливковые рощи. Она уселась на балконе и, почувствовав слабое дуновение осеннего ветра, укрылась пледом. Издалека долетали музыка и смех.
Она размышляла о том, что рассказал Мицос. Что за человек искал ее, она понятия не имела. Но те, кто шел за ней по пятам, были ближе, чем она думала. Ей не удалось скрыться от них.
Они считают, что мне что-то известно и что я не сдамся, пока не найду то, что ищу. Единственный способ освободиться от них — прекратить поиски. Я думала, что оставила их в прошлом, когда уехала из Африки. Но ошибалась.
В темноте на балконе Луиза приняла решение. В Греции она не останется. Выбор невелик и не составляет трудности — либо вернуться в Барселону, либо уехать домой в Швецию. Сейчас ей нужен Артур.
На следующий день, упаковав вещи, она покинула дом. Ключи бросила в почтовый ящик Мицоса и написала ему записку, в которой обещала как-нибудь вернуться и забрать качалку, подаренную Леандром. В конверт она вложила деньги, попросила Мицоса купить Леандру цветы или сигареты и пожелать ему скорого выздоровления.
Она направилась обратно в Афины. Облачный, серый день, нервозное, интенсивное движение. Ехала она быстро, хотя никуда не спешила. Время существовало вне ее, вне ее контроля. В том вихре, в каком она находилась, царило безвременье.
Вечером Луиза села на самолет «САС», летевший до Копенгагена с пересадкой на Стокгольм. В полночь она была в Стокгольме, сняла номер в гостинице аэропорта. Денег Арона пока что хватало на перелеты и гостиницы. Изучив расписание, она из номера позвонила Артуру и попросила встретить ее в Эстерсунде. Она собиралась приехать вечером, потому что сначала хотела побывать в квартире Хенрика. Она почувствовала, что у отца полегчало на сердце, оттого что она дома.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Артур.
— Я слишком устала, чтобы обсуждать это.
— Идет снег, — сказал он. — Легкий рассыпчатый снежок. На улице четыре градуса мороза, а ты даже не спросила, как прошла охота на лосей.
— Извини. Как она прошла?
— Хорошо. Но больно короткая.
— Ты сам кого-нибудь подстрелил?
— Лоси у моего схрона так и не появились. Но мы отстреляли квоту за два дня. Я приеду за тобой, только сообщи, каким самолетом прилетишь.
В ту ночь она впервые за долгое время спала, не просыпаясь от сновидений, которые то и дело будили ее. Багаж она оставила в камере хранения и села на поезд в Стокгольм. Над городом шел холодный дождь, с Балтики налетал шквалистый ветер. По дороге к Шлюзу она все время ежилась. Было слишком холодно, в конце концов Луиза остановила такси и, сидя на заднем сиденье, вдруг опять увидела перед собой лицо Умби.
Ничего не кончилось. Луиза Кантор по-прежнему окружена тенями.
Она собралась с силами, прежде чем вошла в подъезд на Тавастагатан и открыла дверь в квартиру Хенрика. В прихожей на полу реклама и местные газеты. Она взяла их с собой на кухню. Села за стол, прислушалась. Откуда-то доносилась музыка. Смутно вспомнилось, что она и раньше слышала эту музыку в квартире Хенрика.
Мысленно она вернулась к той минуте, когда нашла Хенрика мертвым.
Он всегда спал голышом. А теперь на нем была пижама.
Внезапно она сообразила, что для пижамы есть объяснение, которого она не учла, поскольку отказывалась верить, что он мог покончить с собой. Но так ли было на самом деле? Он знал, что, когда его найдут, будет мертв. Оттого-то и не хотел предстать обнаженным, надел выглаженную пижаму.
Она прошла в спальню, посмотрела на кровать. Может, Ёран Вреде и судмедэксперт были правы? Хенрик покончил с собой. Не совладал с мыслями о своей болезни, а возможно, ощущение безжалостности и глубокой несправедливости мира оказалось ему не по силам. Арон исчез, потому что как был, так и остался человеком, не способным нести ответственность. Убийство Умби хоть и не поддавалось объяснению, но отнюдь не обязательно каким-то образом связано с Хенриком или с Ароном.
«Я спряталась в кошмаре, — подумала Луиза. — Вместо того чтобы признать случившееся».
Но ей не удалось убедить себя. Слишком многое указывало в разные стороны. Стрелка компаса крутилась без остановки. Она не знала даже, что случилось с простынями Хенрика. Может, их просто забрали, когда выносили тело? В вазах, которые она собирала из осколков, найденных в греческой земле, всегда имелись выбоины. Действительность не открывала все свои тайны. Уходя из квартиры Хенрика, Луиза по-прежнему терзалась сомнениями.
Она дошла до Шлюза, села в такси и поехала в Арланду. Все вокруг серо и промозгло. Осень подходила к концу, скоро зима. В терминале внутренних авиалиний она купила билет до Эстерсунда, на рейс в 16.10. Артур из леса ответил, что встретит ее.
До отлета оставалось три часа. За столиком кафе с видом на самолет, подруливавший к терминалу, она набрала номер Назрин. Никто не ответил. Луиза оставила сообщение, попросила позвонить ей в Херьедален.
Сейчас это беспокоило ее больше всего. Необходимо поговорить с Назрин о болезни Хенрика. Он ее заразил? Назрин, свою сестру Фелицию.
Луиза бросила взгляд на лес по другую сторону аэродрома. Как она выдержит, если это окажется правдой?
В таком случае и ее, свою несуществующую сестру, Хенрик тоже заразил.
Ожидая отлета, она размышляла, чем будет заниматься в будущем.
Мне всего лишь 54 года. Испытаю ли я радость и страсть к тому, что скрывается в земле и ждет моего внимания? Или это уже в прошлом? А есть ли вообще будущее?
Она до сих пор не достигла дна пропасти, какой была смерть Хенрика.
Меня убивает незнание. Я обязана сложить мозаику и рассказать себе всю историю. Возможно, это единственное оставшееся мне археологическое исследование, и существует оно у меня внутри.
Она позвонила на мобильник Арона. В настоящее время абонент недоступен.
Самолеты взлетали в серое небо или сверкающими птицами выныривали из облаков. Луиза медленно прошла в камеру хранения, забрала багаж, зарегистрировалась, села в синее кресло и принялась ждать. Заполненный наполовину самолет стартовал минута в минуту.
Она шла к зданию терминала в Эстерсунде. Вокруг темно, безветренно, падает снег.
Артур ждал ее у багажного транспортера. К ее приезду он побрился и приоделся.
Они сели в машину, и тут Луиза разревелась. Отец похлопал ее по щеке, направился к мосту через Стуршён и к шоссе, ведшему на юг, в Свег. На подъезде к Стенставику она начала рассказывать о путешествии в Африку.
— Это пробный рассказ, — пояснила она. — Мне кажется, я должна сделать не одну попытку, чтобы найти истинную историю случившегося. Должна отыскать правильные слова.
— Времени у тебя сколько угодно.
— По-моему, нужно спешить.
— Ты всю жизнь спешила. Я никогда не понимал зачем. Человек все равно не успевает сделать и малой доли того, что хотел бы. Долгая жизнь тоже коротка. Девяностолетние бывают столь же нетерпеливы, как и подростки.
— Я по-прежнему ничего не знаю об Ароне. Не знаю даже, жив ли он.
— Тебе надо объявить его в розыск. Я не хотел этого делать, не поговорив сперва с тобой. Только выяснил, вернулся ли он в Аполло-Бей. Нет, не вернулся.
Они ехали сквозь темноту. Фары освещали густой лес по обе стороны дороги. По-прежнему шел легкий снежок. Где-то между Иттерхогдалем и Светом она заснула, склонив голову на единственное доступное ей плечо.
На следующий день Луиза отправилась в полицейский участок и официально объявила Арона в розыск. Полицейского, который принял заявление, она знала с детства. В народной школе он учился несколькими классами старше. Ему тогда подарили мопед, и Луиза была безумно влюблена в него или, может, в мопед. Он выразил соболезнования, не задав ни одного вопроса.
Потом она пошла на кладбище. Могилу присыпало снегом. Надгробие еще не поставили. Но Артур сказал, что его заказали у каменотеса в Эстерсунде.
По дороге на кладбище она думала, что не выдержит зрелища, которое ее ожидает. Но, стоя у могилы, взяла себя в руки, почувствовала чуть ли не равнодушие.
