Джонатан Келлерман - Выживает сильнейший
– Раз в твоем распоряжении такая классная печатная база, – заметил Майло, – то, может, ты и пачку двадцатидолларовых купюр подготовишь?
Широким взмахом руки Шарави обвел спартанскую обстановку комнаты.
– А откуда у меня, как ты думаешь, деньги на всю эту роскошь?
Майло хмыкнул, но тут же стал серьезным.
– Кстати, о деньгах. На что же вы жили эти годы, мистер Умник-без-диссертации?
– Что скажешь относительно небольшого наследства? Крошечного, как раз на жизнь без особой роскоши? Это явится лишним поводом для неудовлетворенности – я слишком умен, чтобы довольствоваться тем, что имею.
– Вы работаете?
– Нет. Заполняю пустоту будней наукой. Обычный тип лос-анджелесского бездельника.
Оба кивнули.
– Так как же меня зовут? Насколько близко может звучать имя?
– Настолько, чтобы было легко запомнить, – сказал Майло. – Но и не так уж близко, а то по ошибке назовешь настоящее.
– Аллан? Аллан Дел... как-нибудь. Дельвеккьо? За итальянца я сойду.
– Нет, – воспротивился Майло. – Обойдемся без этнической окраски. Им это может прийтись не по вкусу, а потом я не желаю, чтобы ты был вынужден врать о мамочкином рецепте пиццы.
– тогда Делберт? Делхэм? Просто Делл?
– Аллан Делл? Слишком манерно звучит. Да и чересчур близко.
– Артур Делл? Альберт, Эндрю? Энди?
– Может, Десмонд? – предложил Майло. – Эндрю Десмонд? Смиришься с таким именем?
Я повторил его про себя несколько раз.
– Теперь мне потребуется просторный особняк.
– К сожалению, – заметил Данная, – тут есть определенные ограничения.
– Эндрю Десмонд, – повторил Майло. – Восходящая звезда психоанализа. Мистер Восходящая Звезда. Значит, бумаги будут готовы завтра?
– Можно и завтра, но я подождал бы несколько дней.
– Почему?
– Надо дать доктору время вжиться в роль. Да и борода подрастет. Вы носите линзы?
– Нет.
– Хорошо. Я принесу очки без диоптрий, они иногда оказываются удивительно эффективными. И подумайте насчет прически, пусть будет покороче. Ваши локоны несколько... бросаются в глаза.
– Ежик. Робин это понравится, – поддел меня Майло.
– Если вы против...
– Я не против.
Молчание.
– Вот и отлично, – заключил Шарави. – Расскажите о себе подробнее, Эндрю. Начните с детства. – Он взглянул на Майло. – Мне всегда хотелось сказать эту фразу психологу.
Глава 39
Утром я сообщил о нашей беседе Робин. После довольно долгой паузы она сказала:
– И это должен сделать именно ты.
– Если у тебя не будет...
– Не будет. Если бы я тебя остановила, это было бы... Ты уверен, что тебе ничего не угрожает?
– Я всего лишь собираюсь сходить в книжный магазин.
– Бросить взгляд на стеллажи – и только?
– Робин...
– Будь осторожен. – Она сжала мор руку. – Я говорю это скорее для себя – молюсь.
Поцеловав меня, Робин вышла. Я позвонил в свой офис, сообщил, что уезжаю на неделю из города отдохнуть и буду им позванивать.
– Нашли прелестное местечко, мистер Делавэр? – поинтересовалась секретарша.
– Очень уединенный уголок, – ответил я.
* * *К вечеру позвонил Шарави и сообщил, что в десять может принести мне кое-какие документы.
– Майло знает об этом?
– Я только что разговаривал с ним. Он инструктирует своих коллег по делу Майерса. Сказал, подойдет чуть позже.
– Хорошо.
Звонок в дверь раздался, когда мы с Робин сидели в гостиной и играли в карты, что бывает весьма нечасто. Она поднялась открыть гостю.
Я представил их друг другу. Робин уже знала о вторжении и жучках, тем не менее она с улыбкой протянула Даниэлу руку.
Внизу входной двери хлопнула маленькая дверка для пса. Принюхиваясь и фыркая, через гостиную вперевалку затрусил Спайк. Приблизившись к Шарави, он вдруг напрягся и зарычал.
Робин попыталась успокоить его, но песик разразился злобным лаем.
– Да что с тобой, малыш?
– Я ему не нравлюсь, – пояснил Шарави. – Но претензий к нему у меня нет. В тот раз пришлось запереть его на некоторое время в ванной.
Улыбка на лице Робин исчезла.
– Прошу прощения, миссис Делавэр. У меня тоже была когда-то собака.
– Пойдем со мной, малыш, пусть мужчины займутся делом.
Спайк поковылял за ней на кухню.
– Вы до сих пор полны желания отправиться туда?
– Почему оно должно пропасть?
– Бывает, что люди сначала исполняются энтузиазма, а потом меняют свои решения. К тому же ваша жена...
– С ней все в порядке.
Мы сели за стол, и Даниэл раскрыл черную виниловую папку.
– Я разузнал кое-что новое о Фэрли Санджере. Последний раз он прилетал в Лос-Анджелес за две недели до смерти Айрит. Останавливался в отеле «Беверли-Хиллз» и, насколько нам известно, занимался здесь делами своей фирмы. На сегодняшний день нет свидетельств того, что после этого он приезжал сюда еще раз, но такие вещи нетрудно и скрыть. – Даниэл покопался в бумагах. – С «Метой» все по-прежнему. Никаких следов. Из-за скандала со статьей Санджера они могли либо распасться, либо залечь на дно. В Нью-Йорке заседания проходили на Пятой авеню, в роскошном здании, в апартаментах, которые, кстати, снимает некий фонд Лумиса – благотворительная организация, основанная богатым фермером из Луизианы больше сотни лет назад, фонд не очень-то велик, насколько можно судить. В прошлом году они потратили менее трехсот тысяч долларов. Треть пошла на психологическое обследование близнецов в Иллинойсе, другая – на агрономические эксперименты, остальное – различным ученым, занимающимся проблемами генетики.
– Обследование близнецов тоже включало генетический аспект?
– Этим занимался профессор сравнительной биологии из небольшого колледжа. Вот материалы. – Даниэл передал мне ксерокопию журнала «Научные записки фонда Лумиса» со статьей под названием «Гомогенность черт и параллельность структуры кодированного поведения разделенных при рождении монозиготных близнецов».
– Лумис... Что-то знакомое. Фермерство? Что же они выращивают?
– Табак, люцерну, хлопок. Семейство гордилось своими оставшимися в Европе дворянскими корнями.
– Гордилось?
– Семьи как таковой уже нет, осталось лишь несколько далеких родственников, которые ведут дело и занимаются фондом. На протяжении многих лет никаких новых финансовых вливаний в фонд не было.
– А «Мете» они не помогают?
– Установить этого пока не удалось, но тот факт, что клуб пользовался их штаб-квартирой, тоже кое о чем говорит. Если они спонсировали «Мету», проводя деньги через бухгалтерские книги, то это могло бы привести клуб к проблемам с его статусом не облагаемой налогами организации.
– Да, а шумиха вокруг статьи Санджера привлекла бы внимание к их бухгалтерии.
– Верно. Может быть, это и стало причиной распада клуба.
– Либо его переезда в Лос-Анджелес. Лумис, Лумис... Одну минуту. – Я прошел в кабинет и разыскал на полке «Утечку мозгов» с биографией автора на обложке.
Артур Холдэйн, доктор наук, сотрудник института Лумиса, Нью-Йорк.
С книжкой в руке я вернулся к Шарави.
– А, – протянул он, – я купил ее вчера, но так и не удосужился просмотреть... Значит, кроме фонда, есть еще и институт.
– Видимо, существуют средства, отследить которые пока не удалось.
Даниэл раскрыл книгу и пробежал глазами оглавление.
– Могу я воспользоваться вашим телефоном?
Он набрал номер, кратко поговорил с кем-то на иврите и положил трубку.
– Бестселлер, – пояснил я. – Если хотя бы часть гонорара поступила в фонд, им тоже пришлось бы распрощаться с безналоговым статусом. Но, будучи стесненными в средствах, они могли и рискнуть.
– Санджер и специалист по ценным бумагам Хелла Крэйнпул работают в финансовой сфере. Она занимается главным образом сельскохозяйственной продукцией.
– Тем, что выращивают потомки Лумиса – если они все еще не забыли дедовский бизнес.
– Конечно не забыли. Только не в Штатах. Выращивают хлопок, коноплю, джут, люцерну и прочее, производят упаковочные материалы. Владельцы плантаций в Азии и Африке – рабочие руки там обходятся дешевле.
– Как в добрые старые времена. А нет ли у фонда офиса в Лос-Анджелесе? – спросил я.
– Во всяком случае, не под именем Лумиса. Я этим сейчас занимаюсь.
– Апартаменты на Пятой авеню в Нью-Йорке и маленькая вероятность ниточки, ведущей в книжный магазин, здесь. Как-то не вяжется.
– Но мы же знаем, что они снобы. Вероятно, Калифорния в их глазах большего и не заслуживает.
Я вышел приготовить кофе, а Шарави остался сидеть в полной неподвижности, почти в трансе. Когда я вернулся и поставил на стол две кружки, он протянул мне небольшой белый конверт. Внутри лежали карточка социального страхования, кредитки «Виза» и «Мастеркард», членский билет автомобильного клуба и бесплатный страховой полис «Блу шилд» – все на имя Эндрю Десмонда.
