Микаэль Крефельд - За гранью
– Придется ехать в объезд, – сказал шофер, когда они очутились в Старом городе.
– А что? – рассеянно переспросил Томас, оторвавшись от тетрадки.
– Дорожные работы. По Мюнтгатан установили одностороннее движение. – Шофер указал на ограждение и светившиеся в темноте желтые лампочки.
– Только, пожалуйста, поскорее, – сказал Томас.
Томас открывал страницы наугад. Описания жизни в подвале производили душераздирающее впечатление. Он прочитал, как она терпела абстинентный синдром, чтобы накопить смертельную дозу наркотика. Как Славрос вернул ее к жизни для того, чтобы отдать в лапы психопата. Томас почувствовал, что еще больше возненавидел Славроса.
«Если ты еще вспоминаешь обо мне, мама, прости меня!»
Дочитав дневник, Томас кусал губы, чтобы не расплакаться. На последней странице дневника Маша писала о Гиене как о человеке, от которого Славрос зависит, человеке, который его защищает. Томас не до конца понял, что это могло значить. Вероятно, тот был кукловодом. Томас взял трубку и еще раз позвонил Карлу. Надо было найти кого-то, кто знал бы об устройстве организации Славроса.
– Долго еще ехать?
– Две минуты, – ответил шофер.
На том конце снова включился автоответчик. Томас дал отбой и убрал трубку в карман.
– Я и так уже опаздываю, – раздраженно бросил Томас.
Шофер пробормотал что-то неразборчивое, похожее на ругательство. В следующий миг он свернул на Мюнтгатан. Еще издали Томас увидел полицейские мундиры. Их обладатели покуривали под аркой возле желтого здания. Все были одеты в парадную форму, и все – в очень приподнятом настроении.
Шофер остановился у тротуара.
– Ну вот и приехали! – сказал он обиженно.
Томас протянул ему несколько бумажек. Пока шофер искал сдачу, Томас заметил неразборчивую надпись на задней обложке. Он поднес тетрадку поближе к верхнему свету. Буквы были темные и расплывчатые, словно их выводили землей или сажей.
– Вот, – сказал шофер, протягивая ему несколько монет.
– Не надо. Спасибо, – бросил Томас, пытаясь прочесть неразборчивые слова.
«Это мое последнее письмо, мама. Я знаю, кто такой Гиена, хотя мне это уже не поможет.
Сегодня ночью заходил Михаил. Он был пьян. К счастью, слишком пьян, чтобы сделать мне что-то плохое. Он издевался, говорил, что я умру. Что мне нет спасения. Что мой труп скоро окажется вместе с прочими на свалке. Что скоро за мной придет Гиена. Сейчас он уже сидит в баре со Славросом. Я сказала Михаилу, что в один прекрасный день их всех найдут и посадят. Что полиция, может быть, уже сейчас сюда едет. Михаил только высмеял меня. Сообщил, что они только что избили человека, который спрашивал про меня. Он приходил меня спасать. Не представляю себе, кто это мог быть. Думаю, Михаил просто наврал, чтобы мне было еще страшней. Довести меня до сумасшествия. Он сказал, что раз уж мне все равно не жить, то он откроет мне секрет. Оказывается, была особая причина, почему Гиену не могли поймать. Потому что он не то, что мы. До Гиены рукой не достать. Против него закон бессилен.
Гиена, оказывается, П.О.Л.И.Ц.Е.Й.С.К.И.Й».
Томас свернул тетрадку в рулон и засунул себе в карман.
– Эй, шеф! Ты в порядке? – спросил таксист. – У тебя такой вид, будто ты только что увидел привидение.
Не отвечая, Томас вышел из машины. Стоявшие поблизости полицейские мельком оглянулись на него. Последняя запись Машиного дневника не укладывалась в голове. Миновав полицейских, он подошел к двустворчатым дверям подъезда дома пять. Михаил мог наврать, наговорить небылиц. Но зачем? Какая ему от этого выгода? Фактом было то, что какой-то неизвестный убийца безнаказанно орудовал последние пять лет в облюбованных проститутками кварталах Стокгольма. Фактом было и то, что никто ни разу не тронул заведения Славроса в «Аризоне», несмотря на очевидный криминальный характер его деятельности. Если Михаил сказал правду, то до какого же уровня тянулись связи Славроса?
Томас вошел в вестибюль с широкой парадной лестницей. Со второго этажа доносились громкие голоса и смех. Вчера Маша была жива. Он буквально ходил у нее над головой, когда она в темнице ожидала решения своей судьбы. В душе Томаса забрезжила робкая надежда. Быть может, она все еще жива. Быть может, ее еще не поздно спасти.
Томас ступил на лестницу и стал подниматься к открытым нараспашку стеклянным дверям приемной Полицейского союза[43]. Внутри несколько полицейских стоя беседовали возле круглых столов, приборкой которых заняты были официантки. Из глубины помещения неслись громкие возгласы. За последним столиком сидело шестеро мужчин среднего возраста с поднятыми бокалами с коньяком и готовились дружно чокнуться. На столике перед ними стояло два пустых графина.
Как Томас ни высматривал Карла в узком длинном помещении, украшенном желто-голубыми флажками, но так и не смог его нигде обнаружить. Он обратился к нескольким полицейским офицерам, стоявшим у дверей, с вопросом, где можно его найти.
– Люгера? Я его видел, но это было некоторое время назад, – ответил один.
– Да. Но мне кажется, он еще не ушел. Наверное, он где-нибудь здесь, – сказал другой.
Томас поблагодарил их и продолжил поиски. Он обратил внимание на длинный ряд фотографий в рамочках, тянувшийся вдоль всей стены. На одной из них он узнал Карла Люгера. Тот стоял в одной рубашке с группой серьезного вида мужчин перед охотничьей хижиной. Под фотографией висела табличка: «Правление Полицейского союза, 2007 год».
– Какого черта, Ёнссон! Это ты, что ли, впустил независимых экспертов? – громогласно поинтересовался подошедший сзади здоровяк в полицейской форме, чувствительно хлопнув Томаса по плечу.
Полицейские, сидевшие за столом, со смехом обернулись на Томаса.
– Он похож на наркополицейского, – изрек один из них, с раскрасневшимся лицом. – Давай, Ивар, прячь скорей наркотики.
За столом поднялся дружный хохот.
– Хочешь рюмашечку на дорожку? – спросил тот, что стоял сзади, помахивая неоткупоренной бутылкой коньяка.
– Нет, спасибо, – натянуто улыбнулся Томас. – Я ищу Карла Люгера. Может, кто-нибудь его видел?
– Он смылся вместе со стриптизершами, – крикнул Ёнссон.
За столом снова поднялся хохот.
– Жаль, но что поделаешь! – сказал тот, что держал бутылку, подсаживаясь к товарищам.
Томас протиснулся мимо стола и направился к приоткрытой двери, ведущей в самый дальний кабинет. Толкнув дверь, он заглянул в комнату. Она служила импровизированной гардеробной, и, кроме сваленных грудой шинелей, там ничего не было видно. И тут Томас услышал доносившиеся снизу голоса. Он подошел к окну, которое выходило в полукруглый внутренний дворик, там стояла группа из нескольких человек, но в темноте невозможно было различить лица. Томас повернул назад и, торопливо миновав комнату с накрытыми столами, спустился вниз. В вестибюле он отыскал дверь, ведущую во двор.
На полукруглой внутренней площадке его встретила ночная стужа. Высокие сводчатые галереи, которыми был окружен двор, напомнили Томасу здание полицейского управления в Копенгагене. Вокруг царила нерушимая тишина. Все, кто недавно там разговаривал, очевидно, уже ушли. Томас обратил внимание на большой фонтан со статуей посередине двора. На пьедестале стояла, опустившись на колени, изящная обнаженная женщина. Томас медленно приблизился к проступающей в темноте скульптуре. Стройная женщина с волосами до плеч смотрела куда-то вдаль. Статуя так поразительно напоминала выкрашенных известкой убитых девушек, как будто преступник ее копировал.
Заговорив о Полицейском союзе, Сусанна обмолвилась, что для Карла это второй дом, где он днюет и ночует. Томас обернулся и взглянул на освещенный второй этаж, у некоторых окон стояли беседующие полицейские. Неужели Карл много лет проводил тут время, глядя на статую? Неужели она стала для него идеалом и он, как одержимый, стремится его воссоздать? Томас отмахнулся от этой мысли: слишком она казалась фантастической.
Через один из узких проходов он снова вышел на Мюнтгатан.
– Не вы ли искали комиссара Люгера?
Томас обернулся и увидел только что вышедшего из парадной двери полицейского, которого он спрашивал про Карла.
– Да. Вы его видели?
– Вы с ним, вероятно, разминулись. Он только что уехал домой.
Полицейский кивнул на прощание и направился к автомобильной стоянке.
Томас решил, что нужно поймать такси. Ему необходимо сегодня же встретиться с Карлом, даже если придется поднять его с постели.
58
Томас прождал пять минут, показавшиеся ему вечностью, пока не высмотрел проезжающее такси. Он бросился на дорогу и, не дав опомниться ожидающей толпе полицейских, вскочил в машину на переднее сиденье.
– Куда? – громко спросил темнокожий шофер, пытаясь перекричать грохочущий из динамиков хип-хоп.
– Сначала выключи это, тогда скажу, – ответил Томас, отыскивая в телефонной книжке мобильника адрес Карла.
