Эл Ригби - Ночь за нашими спинами
– Здесь так все запущено… Почему ты решил, что…
Но меня жестом обрывает Элм. Она хмурит брови, прикладывая ладонь к переносице, будто к чему-то напряженно прислушивается. Выдыхает – облачко зеленовато-синего дыма плавно опускается вниз, прямо под грунт. Помрачнев еще больше, подруга поднимает глаза:
– Он прав. Здесь что-то живое. Что-то, что… прячут. Непонятным мне способом. Надо вытаскивать.
Элм лезет в карман за палочкой, но Дэрил останавливает ее:
– Ладно, детка, так и быть, помогу. Отойдите все; тебя, дохлятина, это тоже касается!
Сказав это, он опускается на четвереньки и упирается ладонями в землю. Мы отступаем. Плечи у Грина напрягаются, по телу бежит дрожь. Через несколько секунд он резко вскидывает руки, и огромный пласт земли взмывает в воздух, точно поддетый гигантским экскаваторным ковшом. Дэрил сосредоточенно следит за ним взглядом, чуть поворачивает голову и моргает – земля падает на заросли колючего кустарника.
– Вуаля!
Он поднимается, отряхивая руки. Мы с Элм и Вуги подходим к краю глубокой ямы, на дне которой виднеется гроб. Подруга с сомнением смотрит на него, затем переводит взгляд на Грина:
– Вытащить слабо?
– Вот на это я точно не подписывался.
– Спасибо, Дэрил. Я сам.
Вуги спускается в яму. Мы с Элм следуем за ним. И только коснувшись дна, я вдруг понимаю, что мы поступили очень неразумно: Дэрил может в любой момент…
– Кстати, я могу вас всех похоронить, если захочу, – усмехается Грин, стоя на краю. – Метров семь, вам хватит. А кое-кто из вас мне крайне не нравится…
Элм кидает в него комок земли. Грин уворачивается и пожимает плечами:
– Да шучу я. Делайте, что вам надо, я покараулю.
Вуги пытается отодрать крышку гроба, у него совсем по-человечески трясутся пальцы. Элм останавливает его. Вытащив палочку, она что-то бормочет. В следующее мгновение палочка начинает сверкать, а крышка раскалывается пополам и падает нам под ноги.
– Вуаля, приятель.
Мне казалось, что едва мы вскроем гроб, как в нос ударит запах разложения. А еще я боялась, что оттуда поползут жуки, которые теперь вызывают у меня не меньший ужас, чем погребение заживо. Но не происходит ни того, ни другого.
Девушка, лежащая в гробу на белой, очень чистой подкладке, похожей на снег, выглядит точно так же, как выглядела в отрывочных воспоминаниях Вуги. От молнии на кожаной куртке до цепочки с бусинами и подвесками на шее. Рыжая волна волос, умиротворенное милое лицо, проколотая бровь. Ни следов гниения, ран или царапин. Глаза закрыты, дыхание ровное… Дыхание?
– Она жива!
Элмайра напряженно молчит и будто бы прислушивается.
– Мари…
Призрак тянется к белой щеке, и Элм приходит в себя:
– Вуги, нет, это…
Но она не успевает закончить. Одно касание – и Мари мгновенно рассыпается, словно тот цветок, который превратился в прах в подземелье. Вуги в ужасе замирает. Собравшись с силами, я опять подхожу поближе и недоуменно склоняю голову к горстке праха. Я не вижу ни кулонов, ни бусин, ни молний. Ничего, что по идее просто не могло истлеть.
– Что за…
– Вашу мать, вы что там делаете? – раздается сверху голос Дэрила. Грин вытягивает шею, пытаясь рассмотреть гроб получше. Когда ему это удается, он сдавленно повторяет: – Вашу… гребаную… мать…
С ним нельзя не согласиться. Над прахом клубится легкий сине-белый пар, складывающийся в силуэт, знакомый мне и не знакомый Элмайре. Подруга чуть слышно охает и пятится, но новое облачко дыма помимо воли рвется из ее рта. Тепло-алое облачко сливается с силуэтом, тут же потеряв цвет. Интуиция подсказывает мне: это – призыв. И, услышав его, силуэт окончательно вырисовывается. Все те же кулоны, волосы, куртка, но уже полупрозрачные. Мари Гранге в недоумении смотрит на нас.
– Это все же ты…
Вуги снова дотрагивается до ее хрупкого плеча – и на этот раз с Мари ничего не происходит. Девушка в ужасе смотрит то на него, то на нас:
– Где я? Кто вы?
– Ты… не узнаешь?
Он не сводит с Мари глаз и сжимает ее руку. Но она смотрит с прежним страхом и недоумением и пытается вырваться.
– Я ехала на мотоцикле и свернула не туда, обрыв был скользкий… А потом в том месте, где я упала, появилась темнота, и…
– Голубые огоньки? Гул? – тихо спрашивает Элм.
Девушка переводит взгляд на нее и наконец кивает:
– Откуда вы знаете? К то вы?
Элмайра вздрагивает. Снова вмешивается Вуги.
– Мари, ты помнишь, кто тебя здесь закопал?
– Закопал?..
Кажется, она лишь сейчас поняла, что находится в могильной яме. Ее взгляд становится более осмысленным. Мари дотрагивается до стенок гроба и, видя, как ее пальцы проходят сквозь них, мотает головой:
– Ничего не помню. Это… ненаучно.
Вуги слегка встряхивает ее.
– Ты должна помнить своего деда. Авраама Гранге. И Серебряную колбу, и…
– Вуги, замолчи! – внезапно обрывает его Элм. – Оставь ее в покое, ей стерли память.
– Но Мари….
– Ей. Стерли. Память. Заткнись сейчас же.
Я смотрю на побелевшее лицо подруги – не сердитое, скорее тревожное. Очень тревожное. Через секунду причина ее беспокойства становится мне вполне ясной. В предрассветной тишине я отчетливо слышно тихую знакомую мелодию, похожую на пиликанье сломанной музыкальной шкатулки.
– Наверх. Быстро!
Элм, бесцеремонно подхватив меня под мышки, рывком взлетает. Вуги, взяв Марию за руку, следует за нами. Как только мы касаемся ногами земли, моя подруга делает пару шагов к Дэрилу:
– В твоих интересах молчать. Понял?
– Это же всего лишь…
– Исчезни!
Она быстро взмахивает палочкой. Дэрил растворяется в воздухе все с той же возмущенной, недоумевающей физиономией. Белый Билли, мурлыча свою песенку, неспешно едет к нам.
Машина с нарисованными по бокам эскимо и рожками, появившаяся на фоне крестов и надгробий, – как еще один дурной сон. Она едет, не задевая ни одной могилы, и даже более того – надгробия расплываются, пропуская ее. На секунду я зажмуриваюсь, а открыв глаза, вижу, что фургон притормозил поблизости. Музыка стихла.
Мари жмется к Вуги. Элм делает несколько шагов и останавливается прямо перед дверцей Белого Билли. Та открывается, и я раскрываю рот от удивления.
– Вы…
Из салона грациозно выходит знакомый мне мертвый красавчик. Молодой человек, светящийся белым, как луна или молоко. Красавчик с пятнами разложения на лице. Он что-то говорил о комнатах в замке, куда ходили его жены, и… а что с ними случилось?
– Вечная, – призрак склоняет голову, – слава вашей нынешней жизни и жизни после смерти.
Элм прячет руки за спину: видимо, чтобы ему не пришло в голову их целовать. Ее губы складываются в холодную дежурную улыбку.
– Здравствуйте, Майриш. Надо же, я не знала, что и вы ездите на Билли. Кого привезли?
– Одного великого диктатора из южной европейской страны, вы его не помните.
– А мороженым сами не торгуете? – Она лукаво щурит глаза.
Майриш хмурится, потом с достоинством приподнимает подбородок:
– Вы же видите, я по другой части.
Элм улыбается уже более искренне:
– Я пошутила, не злитесь. Так что вы тут делаете?
Странный призрак косится на Мари. Мне не нравится его взгляд. Подумав – и явно что-то решив, – он отвечает:
– Вы сделали великое дело, найдя пропавшую. Мы искали ее несколько лет.
– Потерялась душа? – Я невольно усмехаюсь, хотя и не понимаю, как мне хватило смелости вообще открыть рот. – Хорошее у вас ведомство, прямо как у людей! У нас тоже теряют бумажки, и…
Лицо Майриша абсолютно спокойно. Он рассматривает меня без агрессии, но я все больше сомневаюсь, что отделалась бы так легко, не стой моя подруга рядом и не положи она руку мне на плечо.
– Увы, когда нужно ежедневно принимать тысячи умерших, все случается. Особенно если гибель произошла в местах, которые нынешние люди считают… как же это… аномальными. Мы в свое время называли их инфернальными, – поясняет Майриш.
Затем он обращается к Мари:
– Добро пожаловать в мир призраков, чтобы официально стать частью нашего многомиллиардного сообщества, вам необходимо сдать призрачный экзамен, состоящий из теоретической и трехступенчатой практической части. Вам будет выделено место в Академии Духов, где вы сможете подготовиться к тестированию, а также…
Призрак продолжает говорить. И это выслушивает каждый новый умерший? Я с интересом рассматриваю его изуродованную кожу и тонкие чувственные губы. Элм тихонько толкает меня локтем.
– Мне не нравится, что он пришел так быстро. Это, конечно, его обязанность, но… их тысячи, почему явился именно он?
– Откуда ты вообще его знаешь?
– Да я многих знаю; то, что они не живут здесь, не значит, что они тут не бывают. Те же мороженщики… хм… неважно. Мы, конечно, с Майришем ладим, но…
– Итак? – мы слышим вдруг вопрос призрака.
– Я не хочу. – Мари сильнее прижимается к Вуги. – Что будет, если я не сдам экзамен?
