Лиза Гарднер - Убить чужой рукой
Бобби назвал Кастл-Айленд.
Через полчаса отец уже ждал его там.
Мистер Босу тоже говорил по телефону, по мобильнику Робинсон. Пробираясь по лабиринту улиц делового Бостона, мистер Босу, кажется, заблудился, но пока это его не особенно беспокоило. Мальчик тихо сидел на переднем сиденье. Это был хороший ребенок, послушный, вялый. Он напоминал мистеру Босу его мать.
Игрун лежал у мальчика на коленях. Натан гладил его за ушами, а щенок лизал ему руку. Мистер Босу снисходительно им улыбнулся, и тут наконец на звонок ответили.
— Добрый день, — прогремел он.
— Кто это?
— Мистер Босу, разумеется. А вы, полагаю, судья Гэньон.
Судья, он же таинственный благотворитель, явно смутился.
— Кто…
— Или вы предпочитаете, чтобы я называл себя Ричардом Умбрио? Впрочем, мне все равно. Так или иначе, вы должны мне деньги.
— О чем вы говорите? — спросил судья.
Мистер Босу посмотрел на мальчика. Натан удивленно поднял глаза. Мистер Босу ухмыльнулся. Он надеялся, что усмешка получилась дружелюбной. Наверное, он провел слишком много времени среди преступников, так как мальчик поспешно отвернулся и сосредоточился только на собаке. Игрун лизнул его в подбородок.
— Вы должны мне двести пятьдесят тысяч долларов, — спокойно сказал мистер Босу.
— Сколько?!
— За вашего внука. — Мистер Босу наконец нашел нужный переулок. И поехал между двумя рядами величественных старинных домов на Бикон-Хилл.
— Это не смешно…
— Натан, малыш, поздоровайся с дедушкой.
Мистер Босу поднес ему трубку. Натан отозвался:
— Привет.
— Ты чудовище! — рявкнул судья. — Где ты, черт возьми?
И мистер Босу весело откликнулся:
— Рядом с твоим домом.
Отец Бобби хотел к ним присоединиться. Бобби потерял десять драгоценных минут, объясняя ему, что это слишком опасно, отец — всего лишь мастер-оружейник, но никак уж не снайпер. В конце концов Бобби разозлился, забрал пистолет, схватил Кэтрин за руку и торопливо полез в отцовскую машину. Он отъехал и долго еще в зеркальце заднего вида рассматривал отца, одинокого и растерянного.
Бобби крепко вцепился в руль.
— Откуда начнем? — спросила Кэтрин.
— С дома твоего отца.
— Ты думаешь…
— Я уверен, с Натаном все в порядке.
Она слабо улыбнулась, но в глазах у нее стояли слезы.
— Мы с отцом всегда ссорились, — тихо сказала она, а потом отвернулась и заплакала.
С виду дом Фрэнка Миллера казался совсем мирным. Дверь закрыта, шторы опущены. Ничего и никого. Бобби проехал мимо, полиции по соседству не заметил и сделал круг по кварталу.
Он припарковался на углу, попросив Кэтрин сесть за руль.
— Если увидишь его, — сказал он, — просто дави на газ и убирайся отсюда.
— А если у него будет Натан?
— Тогда жми на газ и попытайся стукнуть Умбрио по коленям. Он упадет, и ты схватишь ребенка.
Ей понравилась эта идея. Щеки у нее порозовели, в глазах появился огонек. Она села на водительское место, исполненная решимости, а Бобби еще разок проверил пистолет, который ему дал отец, и отправился вниз по улице.
Передняя дверь была не заперта. Первый намек. Когда Бобби прошел в гостиную, тяжелый запах сказал ему все. Он обыскал дом — просто на всякий случай. Но везде было пусто. Умбрио побывал здесь и скрылся, оставив позади себя труп.
У него недоставало сил смотреть на Фрэнка Миллера вблизи. Седые волосы, скорчившееся тело — все это живо напомнило ему отца. Он увидел ружье на полу и забрал его, потом взял в открытой кладовке коробку с патронами. Этот мужчина предпочел сражаться. Он защищал своего внука до последнего вздоха.
Надо рассказать Кэтрин. Это хоть в какой-то мере ее утешит — после стольких лет.
Бобби вышел из дома с ружьем, рысцой направился к машине, постоянно помня о времени. Натан находился в руках похитителя уже почти час. Целых шестьдесят минут. Страшно подумать, что может сотворить человек вроде Умбрио за такой срок.
Вряд ли Умбрио убил мальчика — по крайней мере пока не убил. Если бы он хотел только этого — Бобби нашел бы тело Натана рядом с трупом его дедушки. Нет, по-видимому, на мальчика у Умбрио другие планы, он желает чего-то большего.
И от этой мысли Бобби похолодел.
Добравшись до машины, он набрал 911.
— Обнаружен труп мужчины, определенно убийство, — сообщил он и назвал адрес, а потом отключился в тот самый момент, когда оператор попросил его не вешать трубку, открыл дверцу и забрался на переднее сиденье.
Кэтрин взглянула сначала на ружье, потом на лицо Бобби.
Она начала бледнеть, но тут же совладала с собой.
— Где Натан?
— В доме его нет. Но я уверен, с ним все в порядке.
— Отлично, — сказала она, с трудом удерживая волнение, а потом прерывисто вздохнула. — Куда теперь?
— Полагаю, теперь пора отправиться прямо к истокам.
— В «Уолпол»?
— Нет. К твоему свекру.
Мистер Босу был чрезвычайно доволен собой. Он припарковался перед роскошным особняком Гэньонов, мысленно поблагодарил Колин за педантизм и приготовился выслушать пересмотренные условия сделки, которые, как он считал, судья ему предложит.
Неожиданно тот захихикал.
— Ну-ка подожди, — сказал Гэньон, — ты просишь двести пятьдесят тысяч долларов или что?
Мистер Босу взглянул на мальчика. Забавно, но он не мог говорить об этом, пока ребенок сидел рядом.
— Я думаю, мы оба знаем что, — сдержанно ответил похититель и выглянул в окно, бросив сердитый взгляд на особняк.
Темный дом казался покинутым. Впервые мистер Босу засомневался.
— Мне плевать.
— Что?!
— Ты меня слышал. Мальчик стал проблемой, которую рано или поздно пришлось бы решать. Некоторым образом ты сделал это за меня. Спасибо.
— Не нужна мне твоя благодарность! — прорычал мистер Босу. — Мне необходимы деньги!
— Я позвоню в полицию, — ласково сказал судья Гэньон. — Скажу им, что ты, осужденный за изнасилование преступник, похитил моего внука. Я натравлю на тебя всех агентов ФБР, всех патрульных, пущу по твоему следу каждого паршивого шерифа. Отсчет пошел, мистер Босу. У тебя осталось не так уж много времени.
Щелчок. Мистер Босу был ошарашен. Какого дьявола? Этот человек предал своего собственного внука?
Мистер Босу вышел из машины. Он забыл о том, что на переднем сиденье сидит Натан, не помнил и о кровавых пятнах на рубашке. Он подошел к парадной двери и громко постучал. Тишина. Позвонил. Потом в приливе ярости принялся пинать тяжелую дубовую дверь изо всех сил.
Дом пуст, брошен, покинут. Крысы всегда первыми бегут с корабля.
Мистер Босу тяжело дышал. Пораненная рука болела. Его начало мутить, после адреналинового взрыва наступила самая настоящая ломка.
И тогда он надолго задумался.
Значит, судья позаботился о себе. К черту расчеты с мистером Босу и к черту собственного внука.
Мистера Босу откровенно послали. И поэтому его перестали заботить деньги. Теперь дело было в принципе.
Никто еще не обманывал мистера Босу. Никто.
Он вернулся в машину, мальчик сидел на своем месте и почесывал собачье ухо.
— Послушай, а у твоего дедушки нет другой квартиры? — как бы мимоходом спросил мистер Босу.
Натан пожал плечами и снова занялся собакой.
— Места, куда он особенно любит ездить? Ну, понимаешь, какого-нибудь укромного уголка?
Тот же жест.
Мистер Босу начал терять терпение.
— Натан, — жестко сказал он, — я собираюсь отвезти тебя к дедушке. Разве ты не хочешь с ним увидеться?
— Хочу.
— Тогда где он, черт возьми?
Мальчик поднял глаза и быстро ответил:
— В отеле «Леруа».
Мистер Босу улыбнулся и включил зажигание.
— Натан, — серьезно произнес он, — когда придет время — обещаю, ты ничего не почувствуешь.
Глава 38
— Не понимаю, — говорила Кэтрин. — Ты думаешь, мой свекор нанял Умбрио?
— Он использовал посредника, Колин Робинсон, которая сделала все необходимое. Умбрио освободили досрочно в обмен на его согласие оказать судье некоторые услуги.
— Так почему же я до сих пор жива?
— Ему не так важно убить тебя, как скомпрометировать.
— Для чего?
— Судья ненавидит тебя — из-за Джимми, из-за того, что ты вошла в их семью. Но главное, как мне кажется, он ненавидит тебя из-за Натана. Пока ты продолжаешь беспокоиться о его здоровье, секрет Джеймса и Марианны все время под угрозой разоблачения.
— Если я умру, то перестану быть угрозой.
— Но ею оставался бы доктор Рокко. И еще твой отец. То есть те люди, которые видели Натана и удивлялись его слабому здоровью. Если, конечно, они не нашли разумного объяснения на этот счет.
— Что я плохо с ним обращаюсь, — подсказала она. — И я плохая мать.
