Юсси Адлер-Ольсен - Журнал 64
– И что же происходило в таком случае? – Карл получил намек от Миа Нёрвиг, и теперь, возможно, всплывут кое-какие подробности.
– Как уже было сказано, ни единый судебный процесс этого не доказал, но представители здравоохранения неоднократно вторгались в его медицинскую практику с проверками по заявлениям о том, что он удаляет плоды у беременных женщин без их согласия и зачастую даже без их ведома.
Карл заметил, как Ассад дернулся на соседнем сиденье. Неужели когда-нибудь кто-нибудь осмелился обозвать его недочеловеком?
– Спасибо, Роза. Обсудим дальше, когда мы вернемся в управление.
– Погоди, Карл. Еще кое-что. Один из столпов «Чистых линий», а именно Ханс Кристиан Дюрман из Сёндерборга, только что совершил самоубийство. Именно поэтому я вышла на журналиста Сёрена Брандта. В своем блоге он написал, что, вероятно, можно проследить связь между давнишней деятельностью Курта Вада и поступком Дюрмана.
– Тупой ублюдок, – произнес Ассад, и в его устах ругательство приобрело двойную силу.
Дом в Хальсскове оказался таким же пустым, как и утром, а потому Ассад уже запустил руку в карман и направился на задний двор, но Карл остановил его.
– Погоди, останься в машине, – сказал он и пошел к бунгало на противоположной стороне проселочной дороги.
Там полицейский продемонстрировал свой жетон. Соседка испуганно вытаращилась. Время от времени жетон оказывал на людей такое действие, в иных случаях плевать на него хотели.
– Нет-нет, понятия не имею, где Герберт и Миа.
– Вы с ними в хороших отношениях?
Она немного оттаяла.
– Да-да, мы прекрасно общаемся. Бридж раз в две недели, ну, вы понимаете…
– И у вас совсем никаких предположений о том, куда они могли отправиться? На отдых, к детям, на дачу?
– Нет. Ничего такого. Изредка они уезжают куда-нибудь, и тогда мы ухаживаем за их цветами, если к ним временно не перебирается дочка. Такая вот услуга за услугу получается, если вы понимаете, о чем я. У нас ведь тоже есть цветы, за ними надо ухаживать во время наших отлучек.
– Ставни закрыты; значит, они уехали больше чем на пару дней.
Она взялась за шею.
– Вот мы и беспокоимся. Вы считаете, тут замешан некий криминал?
Мёрк покачал головой и поблагодарил ее. Теперь эта миниатюрная дама будет недоумевать, что они делают на заднем дворе соседского дома, и по крайней мере уж точно не спустит с них глаз.
Подойдя к машине, Карл обнаружил, что Ассада уже след простыл, а через несколько секунд ставни гостиной с задней стороны дома были открыты, как и окно, скрытое за ними. Ни следа, ни царапины. Ассад явно практиковал такие проделки прежде много раз.
– Спускайся в подвал, Карл, – крикнул он из дома.
Слава богу, картотечные шкафы еще стояли на месте. Так что, вполне возможно, исчезновение хозяев вовсе и не было связано с визитом накануне.
– Германсен! Вот что нам необходимо отыскать первым делом, – проинструктировал он Ассада.
Через двадцать секунд коллега уже предстал перед ним с подвесной папкой в руках.
– На букву «Г», естественно. Чего тут трудного? Но тут значится совсем не Таге Германсен.
Он протянул папку Карлу, который тут же извлек из нее журнал. «Курт Вад против Нэте Германсен», – было написано на обложке, а ниже – дата судебного разбирательства, имевшего место в 1955 году, штемпель судебного округа и логотип адвокатской компании Филипа Нёрвига.
При кратком просматривании текста по акту дела обращали на себя внимание слова «обвинение в изнасиловании» и «утверждение об оплате прерывания беременности», которые только и являлись доказательной базой, выдвинутой самой Нэте Германсен. Дело завершилось оправданием Курта Вада, это было видно из документов, однако там не содержалось никакой информации о том, что случилось впоследствии с девушкой.
У Карла вдруг снова зазвонил телефон.
– Роза, в данный момент мне не слишком удобно разговаривать.
– Погоди. Только послушай: Нэте Германсен являлась одной из воспитанниц на Спрогё. Она находилась там с пятьдесят пятого по пятьдесят девятый год. Ну, как тебе?
– Могу сказать, что у меня было предчувствие, – признался Мёрк, взвешивая журнал на руке.
Он был довольно легким.
Четверть часа спустя они перегрузили журналы в багажник полицейского автомобиля.
Захлопнув крышку багажника, полицейские увидели приближающийся к ним с холма зеленый фургон. Взгляд Карла привлек не сам фургон, а то, что тот вдруг снизил скорость.
Мёрк замер и уставился на машину, а водитель тем временем, видимо, колебался и никак не мог решить, стоит ли ему совсем остановиться или, наоборот, ускориться.
Водитель смотрел на дома, мимо которых двигался. Возможно, искал номер, однако номера домов были вполне четко обозначены на этой улице; тогда что вызывало у него такие трудности?
Проезжая мимо Карла, водитель отвернулся, так что можно было видеть его почти белые волнистые волосы.
Глава 27
Он ощущал себя настоящим королем, наблюдая, как Зеландия проносится мимо окон поезда. «Счастье не за горами», – подумал он и сунул парню в купе крону.
Да, это был поистине королевский момент, прямо-таки день коронации. День, когда можно позволить себе самые смелые мечты.
Он представил себе, как Нэте прикасается к своим волосам и чуть застенчиво приглашает его войти. Он уже практически держал дарственный документ в своих руках. Бумагу, по которой ему переходило десять миллионов крон, к большому удовольствию налоговой службы и на его собственное вечное счастье.
Однако едва он оказался перед вокзалом Копенгагена и осознал, что ему предстоит отыскать улицу Нэте и добраться до нее менее чем за полчаса, его охватил страх.
Он приоткрыл дверь такси и поинтересовался у шофера, во сколько примерно ему обойдется поездка. И когда озвученная цена оказалась на несколько крон больше, чем он рассчитывал, он попросил подвезти его хотя бы на то расстояние, на какое у него хватало средств. Затем высыпал монеты на ладонь шоферу, проехал около семисот метров и был высажен на площади Вестебро с напутствием о том, что кратчайший путь пролегает через театральный пассаж, а затем галопом вдоль озер.
Таге не привык нагружать свое тело, а потому сумка, висевшая на плече, сильно била его по бедру, пот просачивался через обновки и расплывался на пиджаке темными пятнами под мышками.
«Ты опаздываешь, ты опаздываешь, ты опаздываешь», – звучали его торопливые шаги, а мимо сновали прохожие всех возрастов.
В легких хрипело от уймы выкуренных сигарет. Каждая выпитая бутылка пива и порция виски с содовой слабостью отзывалась в ногах.
Мужчина расстегнул пиджак и взмолился богу, чтобы только успеть, и когда оказался на месте, было 12.35. Пятью минутами позже назначенного.
Поэтому в его глазах стояли слезы благодарности, когда Нэте впустила его, и он протянул ей приглашение, где значилось время встречи.
В этой чудесной квартире Таге почувствовал себя убогим. Он оказался жалким перед лучшим другом в своей жизни, представшим ему в виде зрелой женщины с распростертыми объятиями. И чуть не разрыдался, когда она спросила, как он поживает и не желает ли выпить чашечку чая, а двумя минутами позже предложила еще.
И он хотел бы сказать ей так много, если бы резко не почувствовал дурноту. Таге хотел сказать, что всегда любил ее. Что стыд от того, что он предал ее, почти уничтожил его. Он хотел опуститься на колени и попросить прощения, если бы только не приступ тошноты. Она подступила настолько неожиданно, что он не сдержался и отрыгнул на свой новый прекрасный пиджак.
Нэте спросила его, как он себя чувствует и не дать ли ему воды или еще чаю.
– Не слишком ли здесь жарко? – простонал он, пытаясь сделать вдох поглубже, но легкие его не слушались. И пока она ходила за водой, он схватился за сердце, поняв, что сейчас умрет.
Нэте мгновение смотрела на фигуру, скрючившуюся на стуле в своем уродливом костюме. С годами Таге растолстел явно сильнее, чем ей думалось. Одна только верхняя часть туловища чуть не опрокинула ее, когда женщина наклонила тело к себе, чтобы подхватить труп под руки.
«О боже, – подумала она, взглянув на качающийся маятник напольных часов, – это займет у меня слишком много времени».
Тогда она отпустила тело, уронив его. Когда нос и лоб Таге ударились об пол, раздался хруст. Только бы на звук не прискакали соседи снизу…
Затем Нэте встала на колени и так сильно толкнула труп Таге, что тот перекатился на бок и оказался посреди ее бухарского ковра. Женщина дотащила ковер вместе с телом до порога, за которым тянулся коридор, и с отчаянием посмотрела на него. Проклятие, почему она об этом не подумала заранее? На полу коридора лежала ковровая дорожка, и перетащить тело на нее совершенно не представлялось возможным, несмотря на то, что оно уже валялось на ковре. Слишком неподъемная тяжесть. Она потянула труп изо всех сил, и ей удалось затащить его в коридор, но затем сдалась.
