Мартин Лэнгфилд - Ларец Зла
Толпа хлынула в парк. Мимо Роберта проплыли в воздухе несколько одинаковых транспарантов, сошедших явно с одного типографского станка: «Буш снова врет! Кто теперь умрет?» Сотни и сотни людей во всю силу своих легких дудели в дудки и размахивали американскими флагами. По бокам толпу оттесняли в парк полиция и национальная гвардия. Роберт равнодушно скользил взглядом по головам людей, пытаясь отвлечься от этого бедлама и сосредоточиться на своих мыслях. Но ему было очень сложно. Народу слишком много. Разве тут разберешься? Какой там, к черту, тайник можно отыскать в такой толчее?
Он попытался пробиться через толпу к северному выходу из парка, но это оказалось физически невозможно. Действуя локтями, он смог наконец протолкаться назад к скамейкам, перемахнуть через них и оказаться на игровой площадке, которая пользовалась большой популярностью у подростков-скейтбордистов. Здесь тоже было много народу, но по крайней мере не столько, сколько на главной аллее. Толкаясь без всякой цели среди людей, он вдруг опустил глаза и увидел некий рисунок, выбитый на асфальте. Он был огромен, и рассмотреть его весь не представлялось возможным — Роберт видел лишь отдельные фрагменты. Он стал проталкиваться влево, где рисунок, судя по всему, начинался. Его пихали, но он не обращал внимания. Ему наступали на ноги, но он лишь молча морщился, не спуская сосредоточенного взгляда с таинственных линий.
«Изгибы как изъяны — спираль, а не тропа», — бормотал он про себя.
Вдруг его осенило! Господи, ну конечно! Он же бродил по нарисованному лабиринту, который зелено-желто-красной змеей закручивался куда-то в центр игровой площадки. Расталкивая митингующих, Роберт медленно двинулся вдоль рисунка, изо всех сил стараясь не сбиться с пути. В какой-то момент он увлекся настолько, что толпа как будто перестала для него существовать. Его пихали, на него огрызались, но он ни на что не обращал внимания и упрямо шел вперед, повторяя все повороты лабиринта.
Наконец он дошел до самого центра — головы этой гигантской змеи с раздвоенным красным языком — и впервые поднял глаза. Прямо перед ним высился павильон из серого камня, напоминавший общественную уборную. Из его трубы на крыше валил белый пар. Справа и слева от него были расположены детские игровые площадки, а по центру возвышалась резная арка.
Душа к душе стремится
За новый поворот,
Там, где дымок курится
У мудрости ворот.
Роберт стал проталкиваться к павильону, но почти сразу же понял, что толпа вновь заволновалась. Впереди раздался громкий хлопок и какие-то дикие крики. Народ повалил назад. Роберта тоже подхватило было этой волной, но он решил не сдаваться. В какой-то момент он увидел в толпе высокого светловолосого мужчину, который смотрел прямо на него и улыбался. В следующее мгновение толпа опрокинула Роберта, и сразу несколько башмаков придавили его к земле.
— Полицейского убили! Убили полицейского!
— Прекратить панику! Сохраняйте спокойствие!
— У него пистолет! Вы видели? У него пистолет!
— Это просто петарда! Успокойтесь! Это была обыкновенная петарда!
— Куда ты лезешь, урод?! Ты что, не видишь — здесь же дети!
— Толкните же его кто-нибудь! Как следует! Чтобы не напирал!
На Роберта вновь кто-то пребольно наступил. Ему даже показалось, что у него хрустнули ребра. Сердце его лизнул шершавый язык паники. Господи… Его же просто раздавят сейчас, как щепку. Отпихнув чью-то тяжелую ногу, он изо всех сил дернулся наверх, с земли. Тщетно. Единственное, что ему удалось сделать, — перекатиться на бок, подогнуть к животу колени и прикрыть голову руками. Над головой взвизгнула какая-то женщина, а потом сразу с десяток демонстрантов обрушились на него. Со всех сторон его сдавили тела. Было очень трудно не то что шевелиться, но даже дышать под таким прессом. Ему сразу вспомнился один стародавний телесюжет об обрушении жилого дома и о спасении из-под обломков женщины, которая около суток провела под бетонной плитой с раздавленной грудной клеткой.
Зарычав, он вновь попытался подняться и стряхнуть с себя навалившиеся визжащие тела. Кровь стучала в висках, воздух с шумом вырывался меж сжатых до хруста зубов, ноги отчаянно искали опору, локти расталкивали других несчастных. Йуну вновь предприняли попытку покончить с ним. Он не доставит им такого удовольствия. Он на карачках заполз под каменную скамейку и смог наконец немного перевести дух.
А спустя минуту или две он вдруг увидел мальчишку, упавшего под ноги бесновавшейся толпе всего в метре от него. Кто-то тут же наступил ему на руку, и ребенок взвыл от боли. На вид ему было не больше восьми-девяти. Ни о чем не думая, Роберт выбрался из своего убежища и, нырнув кому-то под ноги, попытался выцепить паренька из смертельных объятий.
Прижав его к груди, Роберт напрягся всем телом и сумел подняться на одно колено. Воздух со свистом вырывался из его груди. Он вдруг стал успокаиваться. Это было тем более удивительно, что толпа продолжала напирать, кто-то пытался перелезть через его голову, справа и слева корчились на земле несчастные, где-то совсем рядом истошно визжали женщины, плакал младенец.
— Не бойся… — негромко сказал Роберт, обращаясь то ли к спасенному мальчику, то ли ко всем сразу.
Он медленно поднялся на ноги и выпрямился. Внутри его пробудилась невиданная сила. Он вдруг почувствовал себя стальным стержнем, несгибаемым и прочным, вокруг которого колыхалось бессильное и безвольное людское море. Роберт не понимал, что с ним происходит, но ощутил вдруг свою непобедимость. Несколько минут назад он сумел оттолкнуть от себя невидимое щупальце чужой воли, а теперь был в силах успокоить толпу.
В спасенного им мальчишку вцепилась какая-то женщина, и тот тоже потянулся к ней.
— Это твоя мама?
— Да!
— Хорошо, иди к ней.
Он поставил ребенка на землю. Странно, но на них уже никто не напирал, а Роберт вдруг увидел все происходящее словно бы с высоты нескольких метров над землей. Он увидел себя и людей, которые по-прежнему толкались и кричали, некоторые падали на землю и безуспешно пытались подняться, но непосредственно вокруг него было пустое пространство.
Оглядевшись, он увидел троих мужчин, которые спешно проталкивались прочь от него, в разные стороны. Светловолосые, высокие, испуганные. Он заставил их отступить. Он аккумулировал в себе энергию земли, воды, огня и воздуха и плеснул ее в бушевавший людской пожар. И тот стал сходить на нет.
— Не бойтесь!
На этот раз он уже возвысил свой голос над головами людей. Толпа по инерции колыхалась, но манифестанты уже потихоньку приходили в себя.
— Я же говорил, что это петарда.
— Так, всем сохранять спокойствие!
— Хулиганье! Что себе позволяют! Судить таких!
— Спокойно, всем спокойно!
Роберт опустил глаза и понял, что стоит в самом центре нарисованного лабиринта. Он аккуратно вышел из него и пошел вперед. Люди перед ним невольно расступались, хотя никто не обращал на него ни малейшего внимания. Никто не понял, что произошло. Никто не знал, кто положил конец панике. Впрочем, нет… Те трое знали. Они хотели убить его и готовы были умертвить вместе с ним в давке сколько угодно других людей ради того, чтобы достичь этой главной цели.
Роберт попытался наскоро проанализировать все случившееся. Он бросился на выручку мальчишке, рискуя собственной жизнью, а потом вдруг обрел второе дыхание, погасил бушевавший вокруг него людской пожар и обратил своих врагов в бегство.
Впрочем, у него по-прежнему не было ключа. Он вновь поднял глаза на общественный туалет и Ворота мудрости. Он прошел в них — это были всего лишь резные чугунные воротца — и оказался внутри павильона. Слева грудой был свален садоводческий инструмент, справа тянулись дверки туалетных кабинок. Роберт внимательно огляделся: он и понятия не имел о том, где следовало искать ключ.
Он вдруг обнаружил, что пол в туалете сделан из толстого стекла. Может быть, под ним есть еще помещение? Но как туда попасть? В комнате, где он находился, не было ни лестницы, ведущей вниз, ни люка. Роберт наскоро обыскал кабинки — ничего, ни малейшего намека на тайник. Не шарить же ему рукой прямо в унитазах…
Снаружи до него доносился шум толпы. Люди вполне организованно гуляли по парку. Многие вновь затянули антиреспубликанские речевки. Странно, но в туалете, кроме него, никого не было и никто больше сюда не входил.
Роберт вновь взглянул под ноги. Одна из стеклянных плиток привлекла его внимание тем, что на ней было что-то намалевано. Он скользнул глазами по остальным — те были чистые. Роберт опустился на корточки перед плиткой с рисунком и увидел, что на ней была довольно грубо изображена зеленая змея, пожирающая собственный хвост. «Змея в траве петляет, от глаз и до хвоста…» Чем-то она здорово смахивала на гигантский лабиринт.
