Грегг Гурвиц - Сирота Х. Человек из Ниоткуда
Так Стоджак говорил, когда – чбнт: что-то было не так.
Эван открыл аттачмент – внутренний отчет охраны «Цезаря». Отсканированная карточка «завсегдатая» содержала фото. Молочно-белая кожа, изумрудные глаза, хипстерская прическа, вот только волосы не черные, а каштановые. И имя на карточке: «Даника Уайт». Над именем, стилизованный под праздничный серпантин, виднелся девиз заведения: «Вегас. Будь тем, кем хочешь быть».
В горле у Эвана так пересохло, что он едва сумел сглотнуть.
Даника была заядлым игроком, ставила в «Цезаре» по-крупному и в какой-то момент влезла в большие долги, которые кто-то загадочным образом оплатил седьмого декабря. Через два дня после того, как Эван убил Уильяма Чемберса, и за три дня до встречи в «Боттега Луи». Были в отчете и данные служб безопасности других казино по всему Лас-Вегас-Стрип: там у Уайт тоже были долги, также оплаченные две недели назад.
Ложь вскрылась. Не было никакой тайной игры в покер. Никакие бандиты Вегаса не свежевали проигравшегося в пух и прах японского бизнесмена. Не существовало богатого муженька, бросившего Уайт в тяжелой финансовой ситуации. Даника просто заигралась. Она слишком долго делала чересчур высокие ставки. А потом Слетчер – или его наниматель – вмешался и выкупил ее долги у казино. Купил ее.
Но это не сработало бы, если бы Даника не согласилась. Во времена своей сомнительной карьеры Эван не раз сталкивался с подобным: дождаться, пока ситуация не станет совсем отчаянной, предложить спасательный круг, а потом, когда дело сделано, надавить на жертву, чтобы та сделала все, что нужно.
К тому времени, как Даника Уайт осознала, на что согласилась, было уже поздно.
Теперь, зная ее настоящее имя, Эван с легкостью сумел нарыть в виртуальном пространстве всю необходимую информацию. Родители Даники были живы-здоровы, уже вышли на пенсию и владели домом в Бока-Ратоне. Записей о муже найти не удалось, но у Даники была двадцатилетняя дочь.
Которую звали Саманта. Сэм.
Эвану вспомнилась реакция Даники в гостинице, когда в телефоне раздался выстрел пистолета.
«Сэм! Папа? Нет. Нет. НЕТ!»
В тот момент она впала в истерику, и первая реакция могла ее выдать. Кэтрин произнесла имя человека, которого, как она считала, только что застрелили.
Одна раскрытая ложь влекла за собой другую, и все эти хитроумные построения рушились, как домик из домино. Решив основательно разобраться во всем, Эван подключился к базам данных автотранспортного управления. Судя по фотографии на водительских правах, Саманта была красивой девочкой, удивительно похожей на мать. После двух лет обучения в колледже в Санта-Монике Саманта получила частичную стипендию на обучение в Калифорнийском университете. Хотя она дополнительно подрабатывала в двух местах, ее финансовые документы в университете свидетельствовали о том, что на Саманту не раз налагали штраф за задержку выплат. Отыскав номер ее мобильного, Эван позвонил.
– Алло, это Сэм. – Голос был молодой и веселый.
В трубке слышался какой-то гам, кто-то звал девушку по имени – то ли группа студентов как раз вывалила из аудитории на перерыв, то ли Сэм прогуливалась во дворе университета. Эван вздохнул с облегчением – значит, ее все-таки не взяли в заложники. Хороший стратегический ход со стороны Слетчера: он в любой момент мог добраться до Сэм, так зачем все эти дополнительные проблемы с заложником и связанный с похищением риск?
– Привет, Сэм. Я друг твоей мамы и…
– Ух ты. И десяти месяцев не прошло. Впечатляет. Я думала, на этот раз она все-таки сдалась.
– Что, прости?
– Что ей нужно на этот раз? Опять деньги? Как будто я мало работаю, чтобы себя обеспечивать! Я ей уже говорила, что не хочу ее больше видеть, и говорить с ней тоже не хочу. И ее дурацкие попытки подослать ко мне кого-то еще…
– Нет, все не так. Просто… Последнюю пару недель она не отвечает на мои звонки…
– Привыкай, парень. Слушай, я не знаю, кто ты такой, но я помогу тебе сберечь пару лет жизни. В конечном итоге, когда что-то касается Даники, для нее важно только одно – она сама.
Эван сделал вид, будто подавлен:
– Ладно… Спасибо…
– Слушай, мне жаль, ясно? Я просто пытаюсь тебе помочь. Чтобы тебе не пришлось пережить все то, что пережила я.
Девушка повесила трубку.
Эван откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, пытаясь представить себе, что же все-таки произошло. Даника – вероятно, по указанию Слетчера – слепила образ Кэтрин из своей собственной личности. Она сохранила фамилию. Рассказала о своей любви к азартным играм. Выбрала имя Сэм для «отца». По легенде, ее муж был строительным магнатом и занимался домами в Бока-Ратоне – потому что родители Даники жили в этом городе.
Эван вспомнил, как впервые разрабатывал с Джеком легенду для прикрытия, как они сидели тогда у камина на ферме, слушали, как потрескивают березовые поленья, и собирали легенду из обрывков правды, а не из лжи, потому что так меньше нужно было запоминать и меньше забывать. Эван тогда научился входить в резонанс с этой вымышленной личностью, использовать свои истинные эмоции, чтобы правдоподобно реагировать в соответствующих ситуациях. Он научился входить в роль и забывать о той части себя, которая в эту роль не верила.
Слетчер и его команда совершили нечто подобное и для Кэтрин. Оплатив ее долги в Вегасе, они надавили на нее, ввели ее в состояние психологической травмы – как раз такое, какое было необходимо для этой роли. Эвану вспомнилось, как Слетчер сделал вид, будто застрелил Сэм, и потом Даника всю ночь плакала на кровати в гостинице, уткнувшись Эвану носом в грудь. Слетчер и его команда, должно быть, угрожали Саманте, сказали, что убьют ее, если Даника не выполнит их требований. Они позаботились о том, чтобы чувство вины и ужаса в ее случае были реальными. Так им удалось развеять подозрения Эвана.
Как бывший Сирота, Слетчер разработал легенду для Даники, которая зацепила бы Эвана. Запуганная женщина в безвыходной ситуации, женщина, которая отчаянно нуждается в его помощи. Ее отец погибает из-за просчета Эвана, и Кэтрин это слышит. Кэтрин задела тайную струнку в душе Эвана: «Я совершила эту глупую ошибку, а расплачивается за нее мой папа. Может быть, прямо сейчас. Вы хотя бы можете себе представить, каково это?»
Да.
А значит, Слетчер – или его наниматель – знал о Джеке. Может, именно они стояли за его убийством? Эван попытался продлить эту логическую цепочку, и ему не понравилось, куда она вела.
Даника сама спровоцировала его проверить ее паспорт, сказав, что документы при ней, и оставив сумочку открытой. Уже тот факт, что наниматель Слетчера мог выдать кому-то настоящий паспорт и поместить ложную информацию во все базы данных, говорил о многом. И это не укрылось от внимания Эвана.
Опершись локтями на металлическую столешницу, он протер глаза.
И после слов «умирающего отца» Эван попался на крючок: «С кем бы ты ни была, я надеюсь, что он защитит тебя». Невзирая на свои подозрения, невзирая на оценку ситуации, Эван защищал Кэтрин. Преследователи раз за разом узнавали о месте, где он прятал ее. Заповеди нарушались одна за другой. Но Эван защищал Кэтрин до последнего. До того самого момента, когда она пырнула его ножом – его же ножом. Кто подошел бы на роль такой женщины лучше, чем заядлый игрок в покер, привыкший анализировать поведение других, просчитывать вероятные сценарии развития событий, блефовать? В сущности, Даника сама говорила об этом: «Ты играешь не теми картами, что у тебя на руках, а теми, что у противника».
* * *Повиснув на перекладине тренажера, Эван поднимал ноги, разрабатывая заживавшие мышцы на животе. Он двигался медленно и мерно, не задерживая дыхания, несмотря на боль. Мужчина так сосредоточился на ощущениях, что не сразу услышал, как звонит телефон.
Метнувшись к столику на кухне, он схватил трубку.
Звонили из Вегаса. Из телефона-автомата.
– Морена?
– С вами все в порядке?
– Что? – опешил Эван.
– Когда я звонила вам в прошлый раз, мне показалось, что вы ранены. Что вам плохо.
Эван вздохнул, чувствуя, как ноет рубец на животе.
– Так и было. Но ничего страшного.
– Ладно. Я подумала, может, вы умерли. И решила позвонить.
Эван едва сдержался, чтобы не надавить на нее. Он попытался представить себе, как повел бы себя на его месте Джек. Джек всегда знал, когда торопить собеседника, а когда дать ему высказаться.
Эван прошел мимо мониторов, источавших слабое свечение.
– Ты только поэтому звонишь?
– Вначале я подумала, что это его дружки-копы, понимаете? Решили отомстить нам. Мы с вами – только мы знали, что случилось с Уильямом Чемберсом. И я поняла, что мне нужно убраться подальше от сестры и тетки.
– Это было смелое решение. И мудрое.
– Но это не копы, да?
– Нет, – ответил Эван. – Эти намного хуже.
– Они думают, будто я что-то знаю. А я ничегошеньки не знаю. Моя жизнь… с ней покончено. Но Кармен… у нее еще все впереди.
