Дэвид Эллис - Наблюдатель
— Кто знал об этом?
— Элли. — Он откашлялся. — И я.
— Вы уверены?
— Мы оба понимали, что должны проявлять осторожность.
— Охотно верю.
— Меня не волнует, во что вы верите. — Гарланд вышел из темного угла. — Вам приходилось защищать убийц. И директоров компаний, которые воровали деньги у акционеров. И вы защищали мои интересы, когда у нас возникли проблемы с ядовитыми отходами во Флориде. Но в этой истории я абсолютно невиновен. Так защитите меня. Постарайтесь сохранить все в тайне. — Теперь он стоял ко мне лицом. — Или я найду кого-то другого, кто сделает это.
Я посмотрел на него. И снова меня сдерживали его деньги. Гарланд знал, что если я потеряю такого клиента, как он, то несколько десятков юристов из моей фирмы могут оказаться на улице.
— Так найдите того, кто сможет это сделать, — сказал я.
Я видел, что мои слова удивили его, хотя Гарланд вообще редко показывал свое удивление. Он смотрел мне в лицо, надеясь разглядеть хотя бы малейшее проявление слабости.
— Вы боитесь. — Он медленно кивнул. — Я никогда не видел вас таким.
Теперь Гарланд говорил не о наших отношениях. И не о миллионах долларов, которые все эти годы выплачивал мне за работу.
И он был прав.
— Кто убил мою дочь? — спросил он.
— Терри Бургос, — тут же ответил я.
Мы оба удивились, как быстро я дал ответ. И еще больше нас поразило то, что на этот вопрос можно было ответить иначе. Три дня назад мне казалось это невероятным.
Его лицо немного посветлело, словно мои слова даже немного позабавили его. По крайней мере он пытался показать мне, что никого не боится.
— Я постараюсь выяснить, что происходит, — сказал я.
— Даже если это докажет, что вы ошибаетесь?
— Даже в этом случае.
Я повернулся к двери. Пока шел по коридору, мои ноги дрожали. Охранник-британец с подозрением проследил за мной, когда я открыл дверь и направился клифту.
— Это было не важно, — сказал Брэндон. — Какой смысл разрушать людям жизнь, если это ни к чему не приведет?
— Я не спрашиваю, почему вы тогда ничего не рассказали полиции, — досадливо поморщился Макдермотт. — Мне интересно узнать, почему вы не хотели говорить об этом сегодня. И почему мы должны услышать это не от вас. Вы кого-то боитесь?
Брэндон проигнорировал вопрос и сделал вид, будто слова Макдермотта показались ему совершенно неуместными. Но на уме у него было нечто иное. Полицейский видел это по лицу Митчема.
— Гарланд Бентли, — предположил он.
Брэндон посмотрел на Макдермотта, а затем отвел взгляд. Это можно было расценить как положительный ответ.
— Расскажите, что произошло между вами и Гарландом Бентли, Брэндон.
— Послушайте, это касалось не только меня. Мистер Бентли — один из крупных меценатов в городе. Он выделял деньги многим художникам.
Ну конечно. Брэндон же художник.
— Да, он выплачивал мне деньги через городской Фонд искусств, — признался Брэндон. — И что с того?
Макдермотт опустил голову и украдкой взглянул на Столетти.
— Когда это случилось? — спросила она.
— После того как я закончил Мэнсбери. В девяносто втором году.
— Значит, с 1992 года он выделяет вам грант?
— Да. Это регулярное пособие. Оно выплачивается каждый год.
— И каковы были размеры «выплат»? — поинтересовался Макдермотт.
— Ну… — Брэндон махнул рукой. — Все началось с двадцати пяти тысяч. Теперь он платит семьдесят пять тысяч в год.
— Семьдесят пять тысяч в год? — Макдермотт не сумел скрыть удивления. — Что же вы сделали, чтобы получить такое пособие? Почему он выбрал именно вас?
Молодой художник смутился. Было видно, что ему не нравится разговор.
— Мистер Бентли сказал… это Кэсси хотела, чтобы он помог мне. Так он выражает свою благодарность за то, что я всегда поддерживал Кэсси.
В палату вошел врач. Он хотел выяснить, закончился ли допрос. Макдермотт попросил еще пять минут. Митчем явно рассчитывал на передышку. Врач встал рядом с Макдермоттом, давая понять, что время пошло.
— Нет ничего дурного в том, что я принял этот грант, — пробормотал Митчем.
Макдермотт кивнул.
— Вы с мистером Бентли когда-нибудь говорили о том, что мы сейчас обсуждаем?
Он покачал головой:
— Никогда.
— Как вы думаете, ему известно, что вы знали про его отношения с Элли?
— Нет, — уверенно ответил Брэндон. — Я даже не знаю, было ли там что-то на самом деле. Это лишь предположение Кэсси. Понимаете, я знал, что вы постараетесь представить все в черном свете. Но он каждый год жертвует миллионы людям искусства. Я лишь один из многих. И я не делал ничего дурного.
Врач встал между детективами и пациентом:
— На сегодня все. Довольно.
— Мы поставим охрану у вашей палаты, — заявил Макдермотт Брэндону. — Если что-нибудь надумаете, прошу вас, позвоните мне.
Они вышли в коридор. Столетти обдумывала состоявшуюся беседу, пока Макдермотт проверял, есть ли новые сообщения в телефоне. Их не было.
Значит, Кэсси была беременна и у нее состоялся неприятный разговор с отцом ее ребенка. Затем Кэсси убили. Вскоре после этого некто попросил Фреда Чианчио проникнуть в больницу, где хранились медицинские записи Кэсси. Ни один из этих фактов, за исключением убийства Кэсси, официально не подтвержден. И тем не менее это вполне вероятный сценарий развития событий.
Никто не мог подтвердить и того, что отец Кэсси имел интрижку с ее лучшей подругой — Элли. Но если это правда, то незадолго до гибели Кэсси пришлось очень тяжело.
— Думаешь, Кэсси пыталась выяснить отношения с отцом? — спросила Столетти. — Он женился на наследнице миллиардного состояния и боялся, как бы жена не узнала, что он спит с лучшей подругой их дочери?
— И еще, — добавил Макдермотт, — у нас есть один тип, которому якобы ничего не известно о беременности Кэсси. Профессор Олбани хорошо подходит под описание «чертова отца».
— А затем, примерно в то же время, — продолжила Столетти, — Элли и Кэсси так удачно погибают.
Верно. Но нет доказательств беременности Кэсси, как и подтверждений того, что Гарланд Бентли спал с Элли Данцингер.
Существовал лишь один способ все выяснить. Макдермотт должен был встретиться с Наталией Лейк Бентли, которая на следующее утро возвращалась в город с отдыха. А в десять у них была назначена встреча с Гарландом Бентли.
— Мы должны вписать профессора в наш завтрашний график визитов, — сказал Макдермотт.
Глава тридцать седьмая
Покинув больницу, Макдермотт вернулся в полицейский участок. Когда он позвонил домой, Грейс уже спала. Его мать сказала, что Грейс вела себя спокойно. Это была третья ночь после смерти Джойс, когда Макдермотт не смог почитать дочери книжку перед сном. Он сожалел об этом, потому что нарушал данное Грейс обещание.
Что бы он делал без матери, бабушки Грейс? Нанимать няню при зарплате полицейского — одно разорение. В следующем месяце матери должно исполниться семьдесят четыре. Сколько еще она пробудет с ними? У нее железное здоровье, но даже оно постепенно угасает. Макдермотт думал об этом каждый день. Что будет с Грейс, когда его матери не станет?
Макдермотт покачал головой, стараясь прогнать эти мысли. Он постарался не вспоминать мертвую Джойс, лежащую на полу в ванной, и ковер, пропитанный ее кровью. Он мысленно отвернулся от Грейс, которая сидела в ванне, сжавшись в комочек, зажмурив глаза и закрывая руками уши.
Он притворился, что ничего не говорил Джойс вечером накануне ее смерти.
Джойс была больна, и для мужа, которому приходилось работать по десять часов в сутки, это стало тяжелым испытанием. Присутствие Грейс лишь усугубляло ситуацию. Если бы с ней что-то случилось, когда она находилась вместе с Джойс, Макдермотт не простил бы себе этого. Джойс любила Грейс больше жизни, но это ничего не меняло. От болезни не уйдешь. Можно любить дочь всем сердцем, но какой толк от этой любви, если ты сидишь, запершись наверху, пока твоя трехлетняя дочурка плачет у лестницы и зовет мамочку.
Однажды, вернувшись домой после расследования двойного убийства, Макдермотт принял решение. Когда взял на руки свою голодную, перепачканную дочку, его сердце колотилось от гнева и ужаса с такой яростью, что он едва сумел позвать жену. Он нашел Джойс в спальне для гостей. Она сидела в углу, тихо всхлипывая. Она потеряла счет времени и не знала, обедала ли Грейс и спала ли. Джойс теряла контроль над собой.
Настало время отправить ее в больницу, как давно уже следовало поступить. Чтобы она могла немного отдохнуть. Именно так он сформулировал свое решение Джойс тем же вечером.
Неделей ранее он консультировался с юристом. Макдермотт вполне мог определить жену в лечебницу без ее согласия. Но ему так хотелось, чтобы Джойс согласилась с его мнением. Он надеялся, что она сможет разделить его точку зрения, а не превратится в пленницу, которую должны запереть на замок.
