Дин Кунц - Скорость
— Власть, — изрек Билли. — Власть — часть правды жизни.
Валис ждал за закрытой дверью.
— И пустота, — продолжил Билли. — Пропасть. Бездна.
Он перешел к другой статуэтке: ученый и олень, сидящие бок о бок, бородатый ученый улыбался, его одежды сияли золотом.
— Выбор — хаос или контроль, — развивал свою мысль Билли. — Имея власть, мы можем творить. Имея власть и с благими намерениями, мы создаем искусство. Искусство — единственный ответ хаосу и пустоте.
Валис заговорил после паузы:
— Только одно связывает тебя с прошлым. Я могу тебя от этого освободить.
— Еще одним убийством? — спросил Билли.
— Нет. Она может жить, и ты сможешь начать новую жизнь… когда узнаешь.
— И что ты знаешь такого, чего не знаю я?
— Барбара живет в Диккенсе.
Билли услышал свой шумный вдох, на его лице отразилось изумление и признание правоты Валиса.
— Будучи в твоем доме, я просмотрел записные книжки, которые ты заполнял обрывками фраз, произнесенными ею в коме.
— Правда?
— Некоторые словосочетания показались мне знакомыми. На полке в твоей гостиной стоит полное собрание сочинений Диккенса… Оно принадлежало ей?
— Да.
— Она обожала Диккенса.
— Прочитала все романы, по нескольку раз.
— Но не ты.
— Два или три. Диккенс никогда меня не впечатлял.
— Подозреваю, он был слишком полон жизнью. Слишком полон верой в нее и ее буйством.
— Возможно.
— Она так хорошо знает эти истории, что живет в них в своих снах. Последовательность обрывков фраз, которые она произносит в коме, соотносится с определенными главами.
— Миссис Джо, — Билли вспомнил свое последнее посещение Барбары. — Этот роман я читал. Жена Джо Гаргери, сестра Пипа, властная мегера. Пип зовет ее «миссис Джо».
— «Большие надежды», — подтвердил Валис. — Барбара живет во всех книгах, но чаще в легких приключениях, реже в ужасах «Истории двух городов».
— Я не понимал…
— «Рождественская песнь» снится ей гораздо чаще кошмара Французской революции, — заверил его Валис.
— Я этого не понимал, а ты понял.
— В любом случае она не знает ни страха, ни боли, потому что каждое приключение — хорошо известная дорога, то есть радость и утешение.
Билли прошел к еще одной бронзовой статуэтке, мимо нее.
— Ей не нужно ничего такого, что ты можешь ей дать, — добавил Валис, — и больше того, что у нее уже есть. Она живет в Диккенсе и не знает страха.
Догадавшись, что может заставить художника выйти из спальни, Билли положил револьвер на алтарный столик слева от двери в спальню. Сам же отошел к середине гостиной и сел в кресло.
Глава 71
Вошедший Валис выглядел куда более красивым, чем на карандашном портрете на своем сайте в Интернете.
Улыбаясь, он взял револьвер с алтарного столика и осмотрел его.
Рядом с креслом, в которое сел Билли, на маленьком столике стояла еще одна японская бронзовая статуэтка эпохи Мейдзи: толстая улыбающаяся собака вела на поводке черепаху.
Валис приближался с оружием в руках. Как и Айви Элгин, двигался он с грацией танцора, словно гравитация на него не действовала и ему не было необходимости касаться подошвами пола.
Его густые, черные, как сажа, волосы чуть серебрились на висках. Улыбка располагала к себе. Серые глаза сверкали, ясные и честные.
Его отличала внешность кинозвезды. Королевская уверенность в себе. Спокойствие монаха.
Встав перед креслом, он нацелил револьвер в лицо Билли.
— Это тот самый револьвер.
— Да, — ответил Билли.
— Из него ты застрелил отца.
— Да.
— И что ты при этом чувствовал?
Билли ответил, глядя в черное отверстие ствола:
— Ужас.
— И свою мать. Билли?
— Да.
— Ты считал, что поступаешь правильно, убивая ее?
— В тот момент да.
— А потом?
— Уверенности у меня нет.
— Неправильное правильно. Правильное неправильно. Вопрос перспективы, Билли.
Билли промолчал.
«Для того чтобы стать не таким, как ты есть, ты должен пройти путь, которым не пошел бы никогда».
Вглядываясь в Билли поверх револьвера, Валис спросил:
— Кого ты ненавидишь, Билли?
— Думаю, никого.
— Это хорошо. Это правильно. Любовь и ненависть истощают мозг, туманят сознание.
— Мне очень нравятся эти бронзовые статуэтки.
— Они удивительные, не так ли? Ты можешь наслаждаться их формой, качеством поверхности, невероятным мастерством художника, и при этом тебе совершенно наплевать на философию, которая за ними стоит.
— Особенно рыбы.
— Почему особенно рыбы?
— Иллюзия движения. Ощущение скорости. Они кажутся такими свободными.
— Ты ведешь медленную жизнь, Билли. Может, ты готов к движению? Может, ты готов к скорости?
— Не знаю.
— Подозреваю, знаешь.
— Я готов к чему-то.
— Ты пришел сюда с намерением совершить насилие.
Билли поднял руки с подлокотников кресла, посмотрел на латексные перчатки. Стянул их.
— Все это кажется тебе странным, Билли?
— Абсолютно.
— Можешь ты представить себе, что произойдет теперь?
— Смутно.
— Тебя это волнует, Билли?
— Не так, как, казалось, будет волновать.
Валис нажал на спусковой крючок. Пуля вонзилась в кресло в двух дюймах от плеча Билли.
Подсознательно Билли, должно быть, понял, что грядет выстрел. Мысленным взором он увидел ворона в окне, такого недвижного, молчаливого и наблюдающего ворона. Потом прогремел выстрел, и ворон не улетел, даже не дернулся, застыл с безразличием буддиста.
Валис опустил револьвер. Сел в кресло напротив Билли.
Билли закрыл глаза, откинулся головой на спинку кресла.
— Я мог бы убить тебя двумя способами, не выходя из спальни, — сказал Валис.
И наверняка он говорил правду. Билли не спросил как.
— Ты, должно быть, очень устал, — добавил Валис.
— Очень.
— Как твоя рука?
— Нормально. «Викодин».
— А твой лоб?
— Заживает.
Билли задался вопросом, а двигаются ли его глаза под веками, как иногда двигались глаза Барбары, когда ей снились сны. По ощущениям не двигались.
— Я планировал для тебя третью рану, — признался Валис.
— Нельзя повременить с этим до следующей недели?
— Ты забавный парень, Билли.
— Не чувствую, что это забавно.
— Ты чувствуешь облегчение?
— М-м-м-м.
— Ты этим удивлен?
— Да, — Билли открыл глаза. — А ты удивлен?
— Нет, — ответил художник. — Я увидел, что в тебе есть потенциал.
— Когда?
— В твоих рассказах. До того, как встретил тебя. — Валис положил револьвер на столик у своего кресла. — Твой потенциал явственно выпирал со страниц книги. А после того, как я изучил твою жизнь, твой потенциал проявился еще отчетливее
— Я застрелил родителей.
— Не только это. Потеря доверия.
— Понимаю.
— Без доверия разум не может найти покоя.
— Ни покоя, — подтвердил Билли, — ни умиротворенности.
— Без доверия не может быть веры. В доброту. В честность. Во что угодно.
— Ты знаешь меня лучше, чем я сам.
— Ну, я старше. У меня больше опыта.
— Намного больше опыта, — уточнил Билли. Как долго ты планировал это представление? Не нашей же встречи в баре в понедельник?
— Многие недели, — ответил Валис. — Великое искусство требует подготовки.
— Ты взял заказ на создание скульптурной композиции, потому что я живу здесь, или заказ поступил раньше?
— Одновременно. Это чистое совпадение. Такс случается.
— Потрясающе. И вот мы здесь.
— Да, и вот мы здесь.
— Движение, скорость, воздействие, — процитировал Билли стиль этого проекта.
— В свете того, как все оборачивается, я бы подкорректировал эту строку: «Движение, скорость, свобода».
— Как у рыб.
— Да. Как у рыб. Ты хочешь обрести свободу, Билли?
— Да.
— Я совершенно свободен.
— Как давно ты…
— Тридцать два года. С шестнадцати лет. Первые были неудачами. Грубые удары топором. Никакого контроля. Никакой техники. Никакого стиля.
— Но теперь…
— Да, теперь я стал таким, какой есть. Ты знаешь мое имя?
Билли встретился взглядом со сверкающими серыми глазами.
— Да, — ответил за него Валис. — Я вижу, что знаешь. Ты знаешь мое имя.
Новая мысль пришла в голову Билли, он наклонился вперед, снедаемый любопытством.
— А другие люди в твоей команде…
— Они — что?
— Они тоже… твои предыдущие победы?
Валис улыбнулся.
— Нет. Никто из них не видел мою коллекцию. Такие, как ты и я… мы — редкость, Билли.
— Полагаю, что да.
— У тебя, должно быть, много вопросов.
— Может, и будут, но после того, как я посплю.
— Я недавно побывал в доме помощника шерифа Олсена. Ты оставил его чистым, как… как душа младенца.
Билли поморщился.
— Надеюсь, ты ничего туда не подложил?
— Нет, нет. Я знал, что мы приближаемся к этому знаменательному моменту, так что не считал необходимым и дальше мучить тебя. Просто прошелся по дому, восхищаясь тем, как работала твоя голова, твоим умением не оставлять без внимания никакие мелочи.
