Джонатан Келлерман - Книга убийств
— Он старался ее защищать?
— Да, это бросалось в глаза. Мардж его поведение нравилось. Мне это представляется интересным. Она никогда прежде ни с кем не жила. Ее семья с давних пор поселилась в нашем городке, и она уже много лет управляла ранчо в одиночку. Люди определенного возраста привыкают к своему образу жизни и не слишком охотно его меняют. Однако Мардж была довольна. Швинн тоже.
— Вам известно, что Пирс работал детективом?
— Мардж говорила, — ответил Берт. — Вскоре после того, как они стали жить вместе. Кажется, в театре. В вестибюле, во время антракта. Она представила меня, и мы начали беседовать о банковском ограблении — в газетах напечатали, что после перестрелки преступникам удалось скрыться. Мардж сказала что-то вроде: «Если бы Швинн продолжал работать, он бы их нашел».
— И как отреагировал Пирс?
— Если я не ошибаюсь, то никак. Он ничего не сказал. Впрочем, он почти всегда предпочитал помалкивать.
Майло описывал Швинна как человека агрессивного, склонного много говорить. За двадцать лет он мог сильно измениться.
— Мардж говорила, что Пирс обрел покой.
— Ну, ей лучше знать… Значит, Швинн был напарником Майло. Любопытно. Наш мир тесен.
— А что вы можете сказать относительно его смерти? Он упал с лошади.
Берт изменил позу, потер ладонью розовую щеку, а потом его рука скользнула по изящной концертине.
— Ты подозреваешь, что несчастный случай тут ни при чем? Но почему, Алекс?
— Потому что мой разум так работает.
— Понятно, — сказал он.
Мне показалось, что я слышу смех Майло.
— Мир тесен, — повторил Берт. — Вот и все, что я могу тебе сказать… хочешь чаю, Алекс? Подожди, ты ведь играешь на гитаре, верно? У меня есть то, что может тебя заинтересовать. Гавайская арфа-гитара Кнудсена, сделанная в начале века. Быть может, ты знаешь, как настроить инструмент?
Спальня для гостей оказалась заполненной музыкальными инструментами и древними подставками для нот. Некоторое время я слушал, как он играет на скрипке и рассуждает о музыке, ритмах и культуре. Потом Берт пустился в воспоминания о Чили. Затем последовали рассуждения об этнографических исследованиях в Индонезии, Берт рассказал о лете, проведенном за изучением музыкальной культуры в Зальцбурге, о выступлениях перед детьми в израильском кибуце после террористических актов.
Однако он не упоминал о Санта-Барбаре, где провел много лет в школе для детей с отклонениями в психике — а ведь она находилась совсем рядом. Вполне подходящее место для Кэролайн Коссак.
Память Берта поражала избирательностью — он вспоминал только хорошее. Быть может, именно по этой причине ему не хотелось думать о том, что молодая девушка способна на такую жестокость.
Он закончил свой рассказ и вскинул вверх руки.
— Я такой зануда… ты, наверное, уже подумал, что я выжил из ума.
— Вовсе нет, Берт, — возразил я.
Хотя в голове у меня промелькнула мысль: Он чем-то озабочен.
— По правде говоря, теперь я плохо помню недавние события. Впрочем, вполне в рамках возрастной нормы.
— По-моему, с вашей памятью все в порядке, — заверил я Берта.
— Ты очень добр ко мне… — Он обвел рукой спальню. — Мои игрушки позволяют отвлечься от неприятных мыслей, Алекс. Мальчику необходимо хобби. — Он ухватился пухлыми пальцами за мое плечо. Пальцы оказались цепкими. — Мы ведь оба хорошо это знаем, не так ли?
Мы выпили чаю, а потом я сказал, что мне пора возвращаться в Лос-Анджелес. Проводив меня до машины, Берт проговорил:
— Эта девушка. Просто ужас, если твои предположения верны.
— Вы сомневаетесь? Он кивнул:
— Мне трудно поверить, что молодая женщина способна на столь чудовищную жестокость.
— Я не утверждаю, что она действовала в одиночку, Берт, или являлась инициатором убийства. Однако она могла заманивать жертвы, а потом отходить в сторону или принимать участие в насилии.
— У тебя есть предположения о личности главного преступника?
— У девушки был приятель, шестью годами старше, с криминальным прошлым. Он даже подозревался в убийстве.
— На сексуальной почве?
— Нет, с целью ограбления.
— Понятно, — задумчиво проговорил Гаррисон. — А почему ты о нем не рассказал?
— Прежде всего прикрывали девушку.
— А парень беден?
— Черный торговец наркотиками.
— Понятно. И что стало с юным убийцей?
— Он также исчез.
— Девушка и молодой парень, — сказал он. — Это может все изменить. С точки зрения психологии.
— Команда убийц, — сказал я. — Один из вариантов сценария: они вместе выбирают жертвы на вечеринке, потом заводят их куда-нибудь, насилуют и убивают.
— Ситуация Свенгали — Трильби[20], — заметил Гаррисон. — Доминирующий мужчина, послушная женщина… именно в таких случаях впечатлительные юные женщины способны на крайние проявления насилия. Ведь почти все эпизоды, связанные с сексуальным насилием, определяются Y-хромосомами, не так ли? Что еще тебе известно об этом типе?
— Если не считать того, что он не только продавал наркотики, но и сам их употреблял, нам известно, что он сумел найти человека, который помог ему выйти из тюрьмы под залог. А потом проявил редкую расчетливость — прикончил его. В результате попал в розыск. Парень до сих пор остается в списках разыскиваемых преступников. Еще одно из незаконченных дел Майло.
— Печальное совпадение для Майло, — сказал Берт. — Наркоман в чистом виде — героин?
— Да, он употреблял героин, но не только.
— Хм… Тогда все легко объяснимо.
— В каком смысле?
— Когда речь идет о сексуальных садистах, обычно всплывает алкоголь или марихуана, верно? Нечто не слишком сильное, позволяющее снять запреты, но не притупляющее либидо. Другие наркотики — амфетамины, кокаин — могут вызвать стремление к насилию, однако параноидального порядка. Но героин? — Он покачал головой. — Опиаты имеют успокаивающее действие. Если отбросить необходимость красть, чтобы получить героин, город, полный наркоманов, подсевших на иглу, стал бы самым безопасным местом для жизни. Я никогда не слышал, чтобы наркоманы совершали жестокие преступления на сексуальной почве.
— Во всяком случае, когда они находятся под воздействием наркотика, — уточнил я. — Однако наркоман, имеющий героиновую зависимость, в период ломки может быть очень опасным.
— Наверное. — Берт почесал в затылке. — Но даже и в таком случае, Алекс, разве насилие не будет носить импульсивный характер, ведь оно порождено разочарованием? Наркомана интересует игла и наркотик, зачем ему заманивать молодых девушек, насиловать и убивать их? Ведь ему трудно долго удерживать внимание, не так ли? Во всяком случае, так было раньше, когда я работал с наркоманами.
— А когда вы этим занимались?
— Во время интернатуры, в федеральной больнице Лексингтона.
— И где вы только не бывали, Берт…
— О, я и в самом деле посетил немало мест… прости мою болтовню, Алекс. Но что мне известно о преступниках? Это ты эксперт.
Когда я садился в свою «севилью», Берт сказал:
— Относительно Робин… Я не собирался учить тебя жизни. Кажется, я слишком много на себя взял, верно?
— Вовсе нет, Берт. Он вздохнул.
— Я старый человек, Алекс. Большую часть времени я чувствую себя молодым — иногда просыпаюсь утром с ощущением, что мне пора бежать на лекцию. А потом смотрю в зеркало… цикл жизни. Обращение к прошлому. Теряешь ощущение уместности. Прости меня.
В серых глазах появились слезы.
— Мне нечего прощать…
— Ты очень добр.
Я положил руку ему на плечо. Под пурпурным полиэстром тело было мягким, хрупким и слабым.
— У вас все в порядке, Берт?
— Жизнь идет так, как должна идти. — Он похлопал меня по руке. — Был рад тебя повидать, сынок. Не сдавайся.
— В данном расследовании?
— Во всем, что имеет значение.
Я съехал с холма и посмотрел в зеркало заднего вида. Берт продолжал стоять у обочины. И устало махал мне рукой.
Да, он определенно чем-то озабочен, подумал я уезжая. И эти странные перемены настроения — слезы. Раньше Берт вел себя иначе.
Намек на угасание.
Впрочем, вполне в рамках возрастной нормы.
Как если бы он проверял себя. Возможно, так и было.
Человек, производящий впечатление, но напуганный…
Он несколько раз называл меня сынок. И я вдруг понял, что во время долгих рассказов о приключениях и путешествиях он лишь один раз упомянул о браке — и ни разу о детях.
Одинокий человек в доме, полном игрушек. Если мне суждено дотянуть до его лет, какой будет моя жизнь?
Я вернулся домой перед самым наступлением темноты, с головой, полной сияния фар, и легкими, в которых клубился смог. Огонек на автоответчике не горел, но два сообщения мне оставили: кто-то мечтал продать мне страховку от землетрясения, а также просили позвонить доктору Эллисон Гвинн.
