Родриго Кортес - Пациентка
Салли насторожился; он не любил знакомые голоса. Прислушался и, подчиняясь безошибочному инстинкту человека, не раз ходившего по самому краю жизни, двинулся на звук. Определил, что голоса доносятся из небольшой церковной беседки возле рукотворного ручья, ящерицей нырнул в заросли терна и осторожно, шаг за шагом подкрался. Выглянул из кустов и обмер.
В беседке, рядом с пастором Джерри сидела Нэнси Дженкинс!
— Понимаете, пастор, — горячо объясняла Нэнси. — Я много думала и пришла к выводу, что он обязательно должен посещать храм!
Пастор беспрерывно кивал.
— Возможно, и вы его видели. Он невысокий, пять с половиной футов, плотный, сильный, светловолосый…
Салли обмер. Эта шлюха определенно говорила о нем!
— Я и сама его видела только один раз, — продолжала говорить шлюха, — но подумала, может быть, вы его запомнили?
— Вряд ли, дочь моя, — вздохнул пастор. — Знаете, сколько у нас в городе светловолосых плотных мужчин? Вот то-то же…
— У меня к вам огромная просьба, ваше преподобие, — как-то тоскливо сказала она. — Если увидите, сообщите, пожалуйста, мне.
Салли услышал звук выдираемого из блокнота бумажного листа и озабоченно хмыкнул. Она его искала, но зачем? И почему не предложила позвонить прямо в полицию?
«Господи! — внезапно осенило его. — Она же меня хочет!»
Необыкновенная догадка потрясла его до основания. В глазах поплыли цветные пятна, руки заходили ходуном, а тело вдруг превратилось в комок желания и восторга. Господь снисходил на него стремительно и неотвратимо!
«Не-ет! — простонал Салли. — Только не сейчас!»
***Шеридан отправился исполнять поручение капитана Бергмана сразу же. Доехал до храма, переговорил с прихожанами, но никто из них об избиении ложно обвиненного мужчины ничего не слышал.
«Придется лично с пастором встречаться, — признал Шеридан. — Без него я этого парня не найду».
Однако пастора ни в храме, ни на площади перед ним не оказалось, и он присел на скамейку под густым раскидистым дубом — ждать.
Прихожане занимались своими собственными делами, так что ему не мешали, и Шеридан успел подумать о многом. О том, что Бергман в последнее время крепко сдал и, похоже, долго на этом посту не протянет… о том, что никакого «маньяка», скорее всего, в городе нет, и это просто Висенте продолжает сводить счеты и подминать всех под себя… и даже о том, что, случись Бергману и впрямь найти неведомого убийцу или убийц, дело до суда все равно не дойдет.
Он просидел так часа полтора, а может быть, и больше, когда из храма выбежал мальчишка в черной рясе с совершенно безумными глазами.
— Люди! — плачущим голосом выдавил он. — Помогите! Господи боже! Какой кошмар!
***Салли все-таки удержался от немедленного нападения. Вокруг было слишком уж много гуляющих в церковном парке людей. Но в сердце его клокотала ярость вперемешку с болью. Все это время проклятая шлюха неистово жаждала его, а Салли и не знал.
— Нет, — вполголоса бормотал он, видя, как она медленно идет к выходу из парка, и пытаясь убедить себя в обратном, — она же бросила меня! Она машину мою украла!
Но его живое, вечно скорбящее сердце говорило обратное: женщины часто делают противоположное здравому смыслу, особенно если мужчина им по-настоящему нравится.
«Давай, Салли, быстрее! Я ведь не железная…» — сказала она тогда, в машине.
Салли снова болезненно застонал и едва удержался от того, чтобы немедленно броситься за ней. Он знал, что не должен потакать своим страстям сейчас, когда у него есть более важная цель — сам Висенте Маньяни. Но — бог мой! — как же ему было больно!
И, спасаясь от этой боли, он кинулся подметать дорожки и собирать обожженные горячим летним светилом листья, но голову словно сжало раскаленными щипцами, и он понял, что еще немного, и он не выдержит.
— Господи, помоги! — взвыл Салли, бросил ведро и метлу и бросился в беседку, а когда увидел, что она пуста и пастора уже нет, — в храм. — Ваше преподобие! Ваше преподобие! Помогите мне!
Салли забежал в ласковую прохладу, промчался к высокой кафедре, но пастора не увидел и метнулся к занавешенной бархатной шторой «особой» комнатке для исповедания согрешивших перед господом прихожан. Почти умирая от запретности того, что делает, заглянул в щелку меж двух штор и растерянно моргнул.
— Ваше… пре… подо… бие…
Его преподобие пастор Джерри стоял на коленях перед всегда помогающим ему мальчиком в черном служебном одеянии и целовал его взасос. И на шее у мальчишки блестела массивная золотая цепь Карлоса Эгуэрро.
Салли как ударили под ребра. Хватая воздух ртом и цепляясь за стены, он сдал назад, завернул за колонну и, опираясь на скребок, чтобы не упасть, замер. Именно эту цепь не так давно он лично пожертвовал Иегове.
— Ваше преподобие… Как же так?
«Может быть, я ошибся?» — мелькнула слабая надежда. И тут же шторки дрогнули, и Салли увидел, как из исповедальни вышел и отправился прочь все тот же мальчик, и на шее у него сияла именно эта, особая, дарованная господу цепь.
***Шеридан вскочил со скамьи и бросился к мальчику.
— В чем дело?!
— Там… там… — тыкал бедняга в сторону храма, но более не мог вымолвить ничего.
Шеридан рванулся внутрь храма, пробежал к высокой кафедре, упал на пол и заглянул под лавки, но ничего не увидел, и только поднявшись и оглядевшись по сторонам внимательнее, разглядел вытекающие из-под тяжелой бордовой бархатной шторы темно-коричневые потеки крови.
Он бросился к шторе, сдвинул ее в сторону и замер. Пастор Джерри лежал прямо посреди исповедальной — голый, как в день рождения, и буквально разорванный на части, словно рождественская индейка.
— Матерь божья! — выдохнул Шеридан и, отметив, что орудие жуткого убийства — массивный металлический скребок, брошено здесь же, бросился к выходу.
«А ведь это он! — мелькнула в голове мысль. — Прав был Бергман! Это был он!»
Лейтенант выскочил на раскаленный двор, протолкался сквозь обступившую мальчишку толпу и схватил его за грудки.
— Кто это сделал?! Ты видел?!
Мальчишка заплакал.
— Говори! — заорал Шеридан.
— Я… я… не знаю, — выдохнул парень и в голос зарыдал. — Н-наверное, б-бог наказа-ал!
***Первым делом лейтенант Шеридан отправил на прочесывание округи оба дежуривших неподалеку патруля. Кто бы ни был этот убийца, он должен быть весь в крови. И только после этого поехал в полицейское управление.
— Сэр! — ворвался он в кабинет Бергмана и оторопел.
За столом начальника полиции сидел совершенно неизвестный ему полицейский офицер.
— А где Бергман? — непонимающе моргнул Шеридан.
— Выйдите, — сурово распорядился офицер и презрительно покачал головой. — Распустились тут… ну ничего, я вас к порядку приучу.
— Кто вы? — обомлел Шеридан.
— Твой новый начальник, — недобро усмехнулся незнакомец. — А теперь выйди и доложи как положено.
***Зверское убийство пастора Джерри повергло все полицейское управление в шок. Впрочем, это не помешало полицейским достаточно быстро установить, что последними, видевшими пастора живым, были помогавший в обрядах мальчишка и… Нэнси Дженкинс.
— Стоп-стоп! — мгновенно насторожился новый начальник управления капитан Мак-Артур и стукнул узкой ладонью по стопке лежащих на столе папок. — Я правильно понимаю, что это та самая Нэнси Дженкинс, что фигурирует во всех этих делах?
— Так точно, — хмуро кивнул Шеридан. — Только капитан Бергман считает…
Мак-Артур скрипнул зубами.
— Слушай, ты, лейтенант! Капитан Бергман отстранен от дел — запомни это и не заставляй меня напоминать.
— Слушаюсь, сэр, — прокашлялся Шеридан.
— Значит, так, — откинулся на спинку старого, с потрескавшейся от времени кожей кресла Мак-Артур. — Быстро в прокуратуру; пусть выдают ордер на обыск дома этой Дженкинс.
— Но, сэр, — возразил Шеридан. — Ее муж прекрасный полицейский, да и сама Нэнси…
— Стоп, лейтенант, — упреждающе поднял руку вверх новый начальник полиции. — Вот этих соплей мне не надо. И никакой коррупции в подчиненном мне подразделении я не потерплю! Вам понятно? Понятно, я спрашиваю?!
Шеридан уныло кивнул.
***Доктор медицины, действительный член Американской ассоциации душевного здоровья мистер Скотт Левадовски смог решиться на это не сразу. Но когда до Хьюстона дошла весть о зверском убийстве священника, понял, что тянуть далее просто не имеет права.
А потому, отложив все свои дела, он приехал к тамошнему начальнику полиции и, покусывая ногти, прождав у дверей кабинета что-то около часа, все-таки добился, чтобы его приняли.
— Я вас внимательно слушаю, мистер Левадовски, — устало откинулся на спинку новенького кожаного кресла офицер с умным строгим лицом.
— У меня есть пациент… — прокашлялся Левадовски. — И хотя, знаете… мне это было непросто сказать…
